«Отец кидается с ножом, ребенок кричит: «Мамочка, спаси!»: как и почему органы опеки изымают детей

История с изъятием четверых детей из семьи в Оренбургской области попала в СМИ и прогремела на всю страну. 

На видео полицейский отбирал плачущего ребенка у матери, а потом на нее надевали наручники. После разбирательств власти вернули детей родителям, а СК возбудил дело о халатности против сотрудников органов опеки.

Подобных историй немало, правда, далеко не все они попадают в сеть и в хроники теленовостей. Но в каждой из них самую тяжелую травму получает ребенок.

Как и по какой причине происходит изъятие детей? Почему стараются не делать этого в конце рабочего дня?  Какую ответственность за жизнь ребенка несут родители, а какую — сотрудники опеки? Об этом фонду «Измени одну жизнь» рассказала многодетная мама Евгения Кулинич.

Она устроилась в органы опеки и попечительства (ООП) в Славгороде Алтайского края, когда взяла в семью приемную дочь. Уволиться с работы пришлось через год, потому что мужа Евгении, военнослужащего, перевели в другой город.

«Вырывать ребенка из рук матери я бы точно не стала»

— В соцсетях появился ролик, где видно, как органы опеки в Оренбургской области при поддержке полиции силой забрали четверых детей у многодетной матери. Ролик стал вирусным, в итоге дело дошло до прокуратуры. Как высчитаете, почему именно этот случай оказался таким громким?

— Сотрудник органов опеки не принимает решение об изъятии ребенка из семьи единолично. Оно принимается совместно с руководителем опеки, сотрудниками КДН и других структур, которые связаны с работой опеки.

Но когда такое решение принято, и сотрудник опеки оказывается на месте, то остальная ответственность ложится полностью на него, он же ставит свою подпись под этим решением.

Фото — orskru, YouTube.

Сложно комментировать эту конкретную ситуацию, когда мы не знаем ее изнутри.

Я не знаю, как бы повела себя я, но вырывать ребенка из рук матери я бы точно не стала, потому что мы должны действовать в интересах несовершеннолетнего.

Однако если была угроза жизни сотруднику полиции или опеки, то, возможно, наручники на нападавшего следовало надеть в качестве самозащиты.

«Если мама иногда бывает трезвой, ребенок пытается быть с ней»

— Когда вы работали в ООП, помните первый ваш выезд в семью, где было изъятие ребенка или детей?

— Да. Это было зимой. Тогда я зашла в квартиру. На кровати спал мужчина, а на кресле женщина, оба в состоянии тяжелого алкогольного опьянения. Двое детей на полу играли пустыми бутылками. Я сказала детям: «Пойдем?»

«Пойдем», — просто ответили они. Встали и пошли за мной сразу. К счастью, у меня с собой были теплые одеяла. Так что сопротивления никто не оказывал. А мама появилась у нас в опеке только через два месяца…

Но бывало и по-другому. Ребенок кричит и извивается, мама бросается на меня с кулаками, а я пытаюсь ее успокоить.  Или отец кидается на меня с ножом, а ребенок забивается под стол с криком: «Мамочка, спаси меня!»

Какая бы мама ни была, если она иногда бывает трезвой, ребенок будет всеми силами пытаться остаться рядом с ней. Эту жизненную трагедию не измерить ничем. В идеале ее не допускать.

— Что может послужить основанием для изъятия детей из семьи?

— Должна быть угроза их жизни и здоровью. Это значит, что в доме холодно, голодно, нечего надеть, негде спать, рушится крыша, родители ведут себя неадекватно или находятся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

Когда я прихожу на место, то всегда делаю фото и видео в качестве доказательства.

«Девочки сказали, что не хотят возвращаться домой»

— Как сотрудники опеки проверяют данные, которые получают о семье, допустим, по звонку соседей?

— По своему опыту я знаю, что соседи звонят только тогда, когда терпеть нет сил и когда они уже не справляются уговорами. Получив такой звонок, мы выезжаем на место, самое позднее — в течение трех часов.

Если это удаленный район, до которого нам тяжело добраться, мы звоним в школу, в местную администрацию, объясняем ситуацию и просим людей выехать на место.

Ребенка забирают, с мамой работают сотрудники социальной службы, школа дает характеристику, они ведь тоже обязаны наблюдать за семьями. Позже приезжаем мы и завершаем процесс изъятия из семьи.

Читать также — Как органы опеки изымают детей

Приведу пример. Однажды зимой нам позвонили соседи и сказали, что рядом дом стоит нетопленный, дверь заметена, родителей они не видят и иногда только замечают детей в окнах.

Мы комиссией рассмотрели их обращение и выехали на место. Я взяла с собой сотрудников КДН и соцзащиты. Зашли и видим: две девочки 13 и 8 лет сидят в верхней одежде, замотанные в одеяла. Холодильник пустой. Печка сломалась. Мама-инвалид не могла ее ни починить, ни попросить о помощи, так как боялась, что у нее отнимут детей.

Мы договорились, что дети будут находиться в больнице, пока она решает проблемы с печкой. Мама исправила эту проблему, но девочки сказали, что не хотят к ней возвращаться, потому что сегодня не работает печка, завтра нечего есть, послезавтра мама пьяная и т.п. На суде они подтвердили, что лучше пойдут в детский дом.

Нам удалось найти их дальнюю родственницу, которая забрала их к себе. Маму лишить родительских прав не могли, потому что она инвалид, так что ее только ограничили.

— Какую помощь может предложить кризисным семьям сотрудники ООП?

— В нашем регионе есть центр, который предоставляет комплексную помощь неблагополучным семьям. Там могут помочь вещами, хлебом и молоком, учебными принадлежностями для детей, субсидиями на дрова, стройматериалы, обустройство дома…

Также мы можем подписать соглашение между родителями, центром помощи для детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, и органами опеки. Такое соглашение позволяет поместить детей в детский дом максимум на полгода, чтобы родители смогли уехать на заработки или на лечение.

«В конце рабочего дня изъятых детей некуда вести»

— Как вы считаете, что можно улучшить в инструкциях по изъятию детей из семьи, чтобы оно было наименее травмирующим?

— Если изъятие происходит в конце рабочего дня, сотрудник опеки склонен пытаться всеми способами договориться с родителями, чтобы не изымать ребенка, потому что в это время его некуда отвести, разве что к себе домой. И это проблема.

Для ребенка это может быть очень плохо. Во время таких переговоров он может молча сидеть в углу и хотеть уйти от своих родителей, но принимать решения самостоятельно он не может.

Но прежде, чем попасть в детский дом, ему необходимо подготовить документы (медосмотр, школьное дело, документы соцзащиты), а в это время нужно где-то жить… Поэтому дети, изъятые из семьи, часто попадают в больницы, где находятся временно.

Этот алгоритм не отработан, и ответственность, которая возлагается на сотрудника опеки, слишком велика. Иными словами, не хватает места, куда можно было бы поместить ребенка между изъятием из семьи и переходом в детский дом.

Если сотрудник опеки, к примеру, не забрал ребенка из семьи вечером, а в эту ночь с этим малышом или подростком что-то случится, виноват будет сотрудник опеки. В некоторых городах один сотрудник опеки на все: на судебные заседания, выдачу справок, изъятие из семьи…

Если нужно увезти ребенка в детский дом другого региона, то опека на это время закрывается на большой амбарный замок.

— Как часто родители, у которых изымают ребенка, приходят в органы ООП и просят вернуть им детей?

— Это меньше 50% случаев в моей практике.

Изъятие ребенка из семьи – это крайняя мера. Точно так же, как пожизненное заключение – это крайняя мера за уголовное преступление.

Этому обычно предшествуют разговоры и предупреждения, приглашения на комиссию и штрафы за неисполнение родительских обязанностей, которые получают родители от органов защиты детей.

А бывало, заходит в кабинет мужчина, чисто выбритый, в выглаженной рубашке. Ты смотришь на него и понимаешь, что всего несколько дней назад видела его лежащим пьяным под забором с опухшим носом.

— Отдайте ребенка, — говорит он.

— Не могу, — отвечаю я. – На него уже готовы все документы, и нам с вами остается только встретиться в суде.

«После работы я не могла сразу ехать к семье»

— Как вы сами переживали все это?

— Это очень тяжело. Бывало, в конце рабочего дня я не могла сразу ехать домой, потому что мне было очень плохо.

Я уезжала ближе к лесу, падала на руль, минут 20 рыдала, а потом возвращалась к семье.

Если человек очерствел, то в таких структурах ему не место. А если он пропускает все через себя, то работать там очень больно. Все время сталкиваешься с массой ситуаций, требующих молниеносного решения. Весь день ты готовишь бумаги и отвечаешь на звонки, вспоминая под вечер, что нужно разогреть в микроволновке чай, заваренный с утра.

Основной вопрос, который не дает покоя: как ты можешь помочь ребенку в пределах своих полномочий? Нередко за свои собственные деньги ты покупаешь ему еду и игрушки, привозишь в инфекционное отделение больницы, разговариваешь с ним, обнимаешь… Иногда сама покупаешь ему нижнее белье, пижамы, заплетаешь косички и едешь домой.

Моя руководительница боялась, что, если я останусь работать в опеке, у меня появится свой семейный детский дом. Когда я куда-то ехала, она просила: «Евгения Владимировна, только, пожалуйста, без детей домой. Я вас очень прошу! Мы всех не обогреем».

— Если это так тяжело, почему вы продолжали работать в опеке?

Когда ты помнишь, как забирал и отмывал ребенка, а потом отдаешь его приемным родителям и знаешь, что ему там будет хорошо, это дает огромное моральное удовлетворение, как будто ты своими руками смог изменить чью-то жизнь.

ПОМОЧЬ ДЕТЯМ-СИРОТАМ