Кровные мамы моих детей, выросшие в детдоме

Обе эти женщины примерно одного возраста, обе росли без родителей: Надя с восьми лет оказалась в интернате, Таня с рождения в доме малютки

Часть 35. Кровные мамы моих детей, выросшие в детдоме

Читать весь блог Елены Игнатовской

Долго думала над заголовком статьи, ничего не приходит на ум, слишком особенная тема для меня. Речь пойдет о биологических мамах моих детей, бывших воспитанницах детдома.

Уже три месяца в нашей семье живет новая девочка по имени Анастасия, ребенок достаточно взрослый, скоро ей исполнится 16 лет. Взрослая Настя не только по возрасту, но и по опыту жизни, который ей пришлось приобрести в своей кровной семье.

К сожалению, я не могу рассказать все то, чем поделилась со мной девочка, то, что ей пришлось пережить. А это иногда шокирующие и довольно жестокие, как для психики, так и для здоровья ребенка, вещи.

Несомненно одно: мама выросшая в детском доме, чаще всего, мало способна быть настоящей мамой. В этом я убеждаюсь на примере двух наших биологических родительниц: Надежды — мамы моей «пятерочки» и Татьяны — мамы Насти.

Так получилось, что обе эти женщины примерно одного возраста, обе росли без родителей: Надя с восьми лет оказалась в интернате, Таня с рождения в доме малютки. Обе знают друг друга, имеют общих знакомых и общую «среду обитания», если так можно выразиться.

И одна, и другая, считают друг друга «кончеными», так они выражаются. О чем это говорит? Они видят друг в друге свои собственные недостатки, но принимать себя такими, какие они на самом деле есть, не умеют.

Мама Надя и мама Таня, абсолютно разные: Надежда очень инертная и при этом очень переживающая за своих детей, не имеющая работы, да и не желающая ее иметь, она боится сказать лишнее слово, как страус прячет голову в песок, если чувствует опасность. Биться, защищаться, отстаивать свое мнение — это не про нее. Плыть по течению, ничего не делая и не меняя, вот это ее жизнь.

Татьяна же прямая противоположность Надежды, это боец по жизни, она очень агрессивна, не приемлет мнения, несовпадающего с ее собственным. Опыт выживания в детдоме с помощью грубой силы сформировал ее характер. С детьми бывает очень груба и даже жестока, судя по рассказам Насти, сама она это отрицает, но я почему-то верю девочке больше, чем ее маме. Выглядит и одевается она, как парень, даже голос похож.

Мы с ней общаемся, и я уже почти привыкла к ее «выступлениям», хотя первое время очень грубо ее «воспитывала» в ответ. Она немногим младше меня, как и Надя, но на данный момент я для нее тот человек, в котором она видит поддержку.

В Татьяне я вижу запуганного и обиженного на весь мир взрослого ребенка, который будет делать все: кусаться, драться, кричать, материться, чтобы защитить себя.

У Татьяны море проблем, но главная ее проблема — неумение быть хорошей матерью своим детям, поэтому ее и ограничили в родительских правах. Женщина просто-напросто, не знает, что такое мама, а тем более хорошая, да хотя бы неплохая, у нее ведь ее никогда не было, потому Таня не может знать, как это — быть мамой любящей и заботливой. Пытается быть, но вот ничего толком не получается.

Эти две женщины родились и выросли в то же самое время, что и я, но мне повезло иметь родителей и семью, поддержку близких на протяжении всей жизни, а у них не было никого, кто мог бы им помочь, защитить, успокоить, поддержать, научить как правильно, научить любить в конце концов.

На их пути зачастую встречались алкоголики, наркоманы, бывшие уголовники, насильники и даже извращенцы-педофилы. Такие дети, а потом и взрослые дети, притягивают эти «отбросы общества» как магнит, простите, что я так ласково их называю.

Когда в опеке мне предложили принять Настю в семью, то на мой вопрос, что случилось с мамой, мне ответили: «Мама оступилась, но она обязательно исправится, она клятвенно пообещала!»

Ага, сейчас, так мы и поверили, так оно и будет, слышали уже, знаем! Никакого исправления не будет, а будет лишение родительских прав, скорее всего. Как было с Надеждой, она ведь до последнего искренне верила, что ее прав не лишат, потому, что она ведь не пьет! Наивная.

Татьяна очень травмированный психически человек, многое из того, что она пережила в детском доме, переходит за рамки того, о чем можно здесь писать.

Могу сказать одно: и насилие, и издевательства и развращение было в детстве и у одной, и у другой нашей мамы, а такой опыт не проходит для ребенка бесследно. А если это еще и ребенок, которого абсолютно некому защитить, то это страшнее вдвойне.

Хочу заметить, что и Татьяна, и Надежда росли и взрослели в непростое время, во всем известные 90-е годы, но даже для тех времен их детские дома считались очень хорошими, да и сейчас они на хорошем счету и продолжают функционировать.

Но то, что происходило за стенами этих заведений, что рассказали мне Таня и Надя, просто ужасно.

Сколько бы мы ни обсуждали и не осуждали этих горе-мам, детские дома, даже самые неплохие, будут продолжать пополнять их нестройные ряды своими выпускницами: недолюбленными, необласканными, развращенными, пережившими травмирующий опыт, часто озлобленными и обиженными на весь род людской и неспособными быть самостоятельными и успешными в жизни.

Не все такие, конечно же, но очень и очень многие, у меня их уже двое…