«Директор детдома предрекала мне мрачное будущее. Но этого не случилось»

Как складываются судьбы выпускников детских домов? Марина Москвина попала в систему в 9 лет. Сейчас ей 36, и она рассказывает, почему у каждого ребенка должна быть семья

Когда Марине было 6 лет, умерла ее мама, девочка осталась со старшим братом и отцом. Вдовец вступил в гражданский брак с другой женщиной, у нее было четверо собственных детей.

О том, как кормить большую семью, мужчина долго не раздумывал, пошел на ограбление. После суда его отправили отбывать наказание, а новая супруга отказалась как от своих детей, так и от Марины с ее братом.

Сейчас Марине 36 лет, она работает, у нее две дочки, все вместе они живут в городе Волхов Ленинградской области. В интервью фонду «Измени одну жизнь» Марина рассказала, как  жила в детском доме, и почему не сбылось мрачное предсказание, которое получила от директора.

Сейчас Марина работает в ОАО «РЖД».

— Марина, почему вы оказались в детском доме, почему вас не взяли к себе бабушки, другие родственники?

— У родни со стороны отца, за редким исключением, были проблемы с законом. А вот родственники по линии матери вполне могли бы взять, если бы не одно НО.

Мама родилась на Кавказе, в мусульманской семье. Как положено, еще в детстве ей определили будущего мужа, за которого она обязана была выйти замуж. И может быть все так и произошло, но она встретила моего отца (русского по национальности) и влюбилась.

Родные со стороны матери были категорически против брака с иноверцем и поставили ее перед выбором: родственники или русский жених? Она выбрала второй вариант.

По рассказам, мой дедушка, узнав о решении своей дочери, проклял ее. Но мама сделала свой выбор, отказалась от всех и всего ради любви. Мой отец взял на себя колоссальную ответственность, но не справился.

— Когда вы стали общаться с маминой родней, какие отношения у вас сейчас?

— Впервые я с ними познакомилась в 18 лет. Знакомство было неудачным, поскольку родственников я шокировала, курила, а они религиозные, соблюдают правила.

Однако спустя 17 лет родственники снова вышли на связь, и мы встретились. Правда, уже не на своей родине, а в Сочи, куда они переехали.

В этом году планирую поехать в гости к родной тете, которая живет в Ростове-на-Дону. Сейчас мы с родственниками общаемся по ватсапу, поздравляем друг друга с праздниками.

Старшая дочка Марины — Оля со своим папой. Сейчас Оле 14 лет.

— Помните, как попали в детдом?

— Честно признаться, уже позабыла. Много воды утекло с тех пор, и тот день просто стерся из памяти.

Получилось так, что нам с братом просто некуда было пойти, кроме детдома. И детдом, наверное, нас и разлучил по жизни. Мы жили в одном учреждении, но каждый жил сам по себе.

Мы поддерживаем отношения, поздравляем друг друга с праздниками. У брата достаточно хорошо сложилась жизнь: у него есть жилье, работа, семья. Но супертеплых отношений между нами, увы, нет.

— Вам не страшно было в детском доме?

— Я была боевой, ничего не боялась. Сама могла обидеть кого угодно. Мне не хватало любви, семейного тепла.

Но в детдоме был воспитатель Сергей Михайлович, который заботился о нас. Он говорил: «Марина, будет тяжело, приходи, поговорим». Он был очень душевным человеком, понимал детей.

Важно отметить, что речь идет о конце 90-х годов. Тогда детдома были другими, а приемное родительство не было так популярно, как сейчас.

Оля — школьница. 

— Тем не менее, у вас был шанс уйти в семью?

— Я родилась в деревне Анисимово Ленинградской области, там же находится детский дом, где мы с братом жили. Нас хотела забрать одна семья, тоже из этой деревни, но не получилось. Так сложилась судьба, что эти супруги скоропостижно скончались.

— Если бы не случилось этой трагедии, или кто-то еще предложил бы взять вас в семью, как думаете, вы бы согласились?

— Такой возможности больше не было, но если даже кто-то бы и предложил, я отказалась бы.

Понимаете, отец очень многое значил для меня, был идеалом. Он писал письма из тюрьмы, подарки присылал. Просто взять и уйти в приемную семью я не могла, хотя мысленно понимала, что это единственный верный путь.

Постепенно я привыкла к жизни в детдоме. Возможно, было легче, потому что он находился в родной деревне, все вокруг знали меня, брата, родителей.

— Как к вам относились воспитатели, администрация?

— Администрация детского дома смотрела на нас, как на отбросы общества. Директор детдома предрекала мне мрачное будущее: наркоманию и разгульную жизнь.. Но этого не случилось

У нашего детдома был всего один спонсор, сейчас их в разы больше. Недавно я приезжала в родные края, могу сказать, что детдом просто не узнать. Сложно сравнивать конец 90-х с тем, что есть сейчас.

Мне сейчас 36 лет, и я не могу ничего хорошего вспомнить про детский дом. Возможно, негативные воспоминания связаны с личностью директора, которая всячески перекрывала пути к развитию.

— Среди ваших знакомых были те, кто не смог устроиться в жизни после выпуска?

— В детдоме шансы спиться, сколоться высоки.

Пару лет назад я встретила бывшего одноклассника Толю. Перед ним были все пути открыты, поскольку он был лучшим выпускником нашего детдома, к нему было приковано внимание.

Но он пошел вниз по наклонной. Однажды мы с подругами гуляли по улице и меня окликнул человек, мягко говоря, неопрятного вида. Я сразу узнала Толю, но мы только поздоровались, разговаривать не стали.

Мне почему-то в тот момент стало неловко перед подругами за то, что Толя меня знает. В детдоме он был на виду, и это положение его разбаловало: подарки, внимание. Толя не хотел учиться, работать, постепенно пошел по нисходящей. Вот вам пример.

А у меня в училище началась новая жизнь, которая разительно отличалась от того, чтобы было в детдоме.

Устроившихся в жизни одноклассников могу пересчитать по пальцам.

Марина с младшей дочкой Миланой. Сейчас ей 5 лет.

— Что вы делали  после выпуска?

— Училась я хорошо, пару четверок, остальное – пятерки. После школы мне не хотелось поступать в училище.

Я стремилась в лицей (10, 11 класс) и затем в вуз. На что директор детдома спросила: «Кто тебя будет содержать во время учебы в лицее? Никаких пособий у тебя нет».

Мне даже не с кем было посоветоваться, и я в итоге поступила в училище, о чем до сих пор жалею. После учебы стала работать лаборантом химической лаборатории.

Кстати, из детского дома я выпустилась вместе с будущим мужем Вадимом. Мы знакомы с детства, и, впоследствии, поженились, у нас родился ребенок. Через некоторое время развелись.

Наверное, причиной развода стал его характер. Не каждый детдомовец думает о том, как заработать. Вот и Вадим предпочитал сидеть на одном месте и ждать у моря погоды.

— У вас двое детей. Как вы воспитываете их, наверное, стараетесь не допустить того, что случилось с вами?

— Отчасти Вы правы. И мои дети получают больше внимания и живут в других условиях, нежели я в их годы.

Но мне, как и любому современному родителю, приходится много работать, чтобы обеспечивать семью, поэтому не всегда удается уделять внимание в том количестве, в котором мне бы хотелось.

— Кто-то помогает вам с детьми?

— Когда старшая дочка была маленькой, то я ее отдавала в круглосуточный детский сад перед началом рабочей смены. Сейчас старшая дочь помогает мне с младшей и очень сильно выручает. Она вообще большая умница. Иной раз думаю: что бы я без нее делала?

В любом случае дети – это счастье.

После рождения старшей дочери я взглянула на мир иначе, почувствовала огромную ответственность за нее. Оля учится на «отлично». Сейчас мы готовимся к экзаменам и наняли репетиторов.

Оля хочет стать врачом, а для этого нужно попотеть: сначала медколледж, потом институт.

Марина и Оля.

— Мечта о медицине – ваша или дочери?

— Это мечта дочери. Она с детства любила играть во врача. Это ее выбор, на который я ни коим образом не влияла. В один момент Оля почему-то захотела стать железнодорожником, как я. Но тогда я ей сказала: «Хорошо подумай, мне кажется, железная дорога не для тебя».

— Почему дети не должны жить в детском доме?

— Детский дом – это плохое явление. Ребенку нужна семья, ласка, забота, тепло родителей.

В детдоме дети просто живут по принципу «день прошел, ничего не случилось, и ладно». Никаких стремлений, целей, никакой поддержки и уж тем более, любви.

Фото — из семейного архива Марины Москвиной.