«Я привезла домой орущий, трясущийся комочек»

Как принять решение о том, чтобы стать приемной мамой особого ребенка? А как убедить регионального оператора в том, чтобы он выдал направление на встречу?

Татьяна Родина из Владикавказа приняла в свою семью 4-летнего Мирослава. Сейчас ему 6 лет. Татьяна рассказала нам о том, как за два года в семье из «маленького комочка» стал расти и развиваться ребенок, какие возможности и интересы у него открылись, как пришлось приемной маме самой заняться психологией, и как важно было ей настроиться на принятие малыша.

Первые дни дома.

— Почему вы решили стать приемным родителем?

— Просто пришла такая мысль в голову. После прохождения ШПР я начала просматривать анкеты в федеральной базе.

— Помните, как впервые увидели своего будущего сына?

— Да, помню, как просматривала фото, и мой взгляд остановился на анкете Мирослава. После него я смотрела анкеты и других детей, но уже просто ради справедливости.

Мы живем во Владикавказе, Мирослав жил далеко от нас, в другом регионе.

— Что именно запомнилось, зацепило в этой анкете?

— Просто фото запало в душу.

— Вы понимали, что Мирослав – особый ребенок, что его надо будет принять, а еще потребуется много времени, ухода за ним, поездок, занятий с ним? Вас не пугали сложные диагнозы мальчика?

— Я понимала, что ребенок с особенностями, но меня это не испугало. В анкете было написано — III группа здоровья, и все, ничего больше не было.

Я стала искать информацию, что может подразумеваться под этой формулировкой, в основном, соматика. Я приготовилась к соматике, и уже когда приехала, то мне сказали, что история Мирослава – тяжелый психологический случай. Я, конечно, ужаснулась, но вспомнила, что на фото был живой ребенок.

— Были сложности с тем, чтобы получить направление?

— Региональный оператор не хотел давать направление, меня просили повременить со знакомством.

В ответ я попросила показать медицинские документы мальчика. Если, говорю, в документах не указаны какие-то сложные диагнозы, то я скорее всего смогу справиться. Если нет, то откажусь от идеи и не пойду на встречу, чтобы лишний раз не травмировать ребенка.

— Вы с кем-то еще советовались все-таки перед тем, как принять окончательное решение?

— Я поговорила со своим психологом, поговорила с друзьями. Мне был важен взгляд на потенциальное решение со стороны.

— Когда вас от встречи с будущим сыном отговаривал регоператор, помните свой настрой? Что вы отвечали, какие аргументы приводили, почему вам необходима встреча?

— Да, договориться о первой встрече было сложно, поскольку региональный оператор отговаривал. По образованию я микробиолог и представление о функционировании организма имею. Регоператор увидела подобный подход и смягчилась, поняла, что я не тороплюсь со встречей, изучаю документы, а следовательно, оцениваю силы.

Оказалось, ребенок очень сложный, практически никакой реакции не проявляет. Единственная реакция на незнакомых людей — это ор. И, тем не менее, я взяла направление и отправилась на встречу.

— Можете рассказать, как Мирослав оказался в системе?

— История довольно тяжелая. Мирослав жил вместе с кровной мамой в садовом товариществе (СНТ), в подробности вдаваться не хочу. Мама умерла, и он оказался сначала в больнице, а потом в детдоме.

Татьяна и Мирослав — мама и сын.

— Какие-то страхи у вас были перед первой встречей с Мирославом? 

— Я следовала всем рекомендациям преподавателя ШПР. Купила игрушечного зайчика. Приехала в детский дом, Мирослав как раз гулял. Встретились. Он мне улыбнулся. Но на игрушку не отреагировал.

Я была к готова к подобному сценарию, поскольку читала его личное дело, чтобы подготовиться. До меня к малышу приезжали и другие кандидаты, привозили игрушки, и его реакция на них была аналогичной.

Как и было написано в документах, «реакция на посторонних отсутствует». На контакт он не шел, во время прогулки на меня не смотрел.

— Сколько времени прошло с момента знакомства до отъезда домой?

— Я подписала документы сразу, но из-за длинных январских праздников мне пришлось прождать 10 дней, после чего мы поехали домой.

Когда я уже забирала Мирослава, работники учреждения нас провожали, собрали ему вещи (курточку, сапожки) в дорогу. Там очень милые люди, к Мирославу неплохо относились.

К отъезду мы и сами подготовились, бабушка заранее купила уже ему все необходимое.

Мирослав сейчас. 

— Первые дни дома – что было?

— Накануне отъезда домой в его группу пришли ребята с ОРВИ, и так получилось, что Мирослав заболел, так что первые две недели дома он лежал с температурой, я смотрела за ним, параллельно оформляя документы. Я и сама была в «полубольном» состоянии.

— Как изменилась ваша жизнь с тех пор, как вы с сыном стали семьей?

— Первое время было тяжело психологически, были крики, истерики. Хорошо, что рядом мои родители находились.

Сейчас жизнь стала намного комфортнее. Чувствуется, что Мирослав обрел дом, семью, появился покой.

У меня сначала было отторжение, раздражение на любые мелочи, на все, что он не так делает. Мне помогла самопсихотерапия, чтение профильных книг.

В адаптации очень важны тактильные моменты. Мирослав – тактильный ребенок, он очень сильно нуждается в объятиях, потому что в начале своей маленькой еще жизни не получил их.

Психолог, кстати, рекомендовала играть с ним, заматывать его, к примеру, в одеяло, и играть с ним, типа, «пирожок печется». Любимая игра Мирослава: закутываешь его в одеяло, и он там «печется», ты его качаешь. Он это очень любит. Мы постоянно обнимаемся с ним.

— Как адаптируются ваши родные?

— Мои родители с нами живут, и они его приняли гораздо быстрее. Мирослав с ними даже вот быстрее адаптировался, чем со мной.

Мне же сложно было принять его именно таким, какой он есть. Наверное, этот процесс длится до сих пор, хотя уже стал спокойнее. Видимо, сейчас проходит моя собственная адаптация.

— Как изменился сам Мирослав за эти два года в семье?

— Я привезла домой орущий, трясущийся комочек. Сейчас сын разговаривает, хотя до семьи не разговаривал вообще, а еще учится читать.

Задержка в развитии у Мирослава существенная, хотя в чем-то он уже опережает сверстников. Научился сам себя обслуживать, только пуговицы еще не умеет застегивать.

— Когда вы почувствовали принятие, что это ваш сын, а вы его мама?

— Трудный вопрос. Я его приняла как своего человека. Да, я понимаю ответственность, он называет меня мамой, но я не скажу, что чувствую, что он мой сын. Всегда перед глазами его кровная мама, когда я о об этом думаю. Хотя он ее не называет мамой.

— Что вам особенно сложно было принять, о чем не говорили в ШПР?

Родительство учит терпению, говорит Татьяна.

— Тотальное непослушание, игнорирование, это особенно трудно, я понимаю почему он может так себя вести, но это детская травма, логики нет в этом поведении, и мой мозг не понимает, что происходит и зачем человек это делает.

— Пользовались ли вы консультациями психолога нашего фонда?

— Да, пользовалась. Психолог меня поддержала. Вообще, бесплатные консультации очень помогли, поскольку в тот момент я не работала, занималась ребенком. А в кризисные моменты жизни помощь психолога требовалась.

— Какой у вашего сына характер, чем, может быть, он уже интересуется?

— Понятно, что первое время особых интересов не было. Мирослав любит слушать или читать книги, особенно истории про сверстников. Не могу сказать, чтобы игрушки какие-то особо интересовали, такого нет.

Он очень добрый, у него сильная эмпатия, он довольно открытый.

— Отмечали ли вы его день рождения в семье?

— Мы пока не отмечаем день рождения, чтобы не вызвать обострение. У него возникнуть воспоминания, ассоциации с прошлой жизнью.

— Общаетесь ли вы с другими приемными семьями?

— С приемными семьями общаюсь по теме воспитания. Как правило, это происходит в родительских чатах. Это хорошая практика, так как семьи поддерживали меня в кризисные моменты. Они переживали похожие ситуации.

— Как на вас за это время повлияло приемное родительство, чему научило?

Психологи в ШПР предупреждали, что будет трудно, очень трудно. В общем-то и я себе представляла первое время именно таким.

Но оказалось все гораздо лучше, чем представляла. Заранее невозможно спрогнозировать, какой будет новая жизнь. Невозможно себе представить, что у родителя может быть непринятие ребенка в первое время.

Родительство учит терпению, хотя порой его как раз не хватает. Ты думаешь, что справишься, но очень быстро можешь истощиться. Еще я поняла, насколько важна поддержка окружающих. Без посторонней помощи трудно было бы.

Как изменилась моя жизнь? Я решила сменить профессию и стала учиться на психолога.

Фото — из семейного архива Родиных.

Дизайн — Наталья Лунькова.