«Мечтаю о мире без сирот, и сделаю все, чтобы приблизить этот момент»

Я всегда думала, что усыновлю ребенка из Гаити или Гватемалы, но в итоге вышло так, что мы забрали детей из Уфы

Виктория Валикова @married.my.enemy из Уфы, врач-тропиколог, одна из основательниц благотворительной организации Health & Help, действующей в Гватемале и Никарагуа, рассказала фонду «Измени одну жизнь», как вместе с мужем они взяли из детского дома сразу двоих малышей — кровных брата и сестру.

Теперь, когда супруги уже поняли, что все не так страшно, их желание создать большую семью только усилилось.

Виктория и Эндрю хотели дать шанс на семью тем детям, которым сложнее найти родителей.

Вот уже ровно 9 лет наш фонд «Измени одну жизнь» соединяет детей и родителей. У нас с вами есть много поводов гордиться тем, что мы сделали вместе. В течение недели мы будем рассказывать об этом. И просим поделиться информацией — в аккаунтах в социальных сетях, на сайтах и других ресурсах:

В детстве я предлагала маме «забрать ребеночка»

Когда я была маленькой, то часто предлагала маме «забрать ребеночка», говорила, что у нас много места в квартире, много еды, почему бы не поделиться! Так что идея существовала давно и только подкреплялась тем, что я работала в развивающихся странах, где видела множество сирот. Я всегда думала, что усыновлю ребенка из Гаити или Гватемалы, но в итоге вышло так, что мы забрали детей из Уфы.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

Муж предложил сначала усыновить, а потом родить

Мой муж американец. В США намного более развитая культура приемного родительства, там никто не считает тебя героем или наоборот, глупцом, как, к сожалению, многие пока думают в нашей стране.

Когда мы еще даже не встречались, а были друзьями, я как-то оговорилась, что хочу усыновить темнокожего ребенка, но, похоже, мечта так и останется мечтой, так как говорят, что «никакой мужик такого не захочет». Потом повернулась к Эндрю и спросила: «Вот ты усыновил бы ребенка другой расы?» Он ответил: «Конечно, разве есть разница?»

Тогда я впервые обратила на Эндрю внимание и в шутку спросила, не хочет ли он на мне жениться. Он сказал: «Давай через полгода поговорим». И через полгода сделал мне предложение.

Обсуждать, где хотим жить, чем заниматься, сколько хотим детей и когда, мы начали еще до свадьбы. Стало сразу понятно, что мы хотим большую семью и достаточно скоро.

Эндрю предложил сначала усыновить, а потом понять, если ресурс на детей еще.

Я предложила сначала родить кровных детей, а дальше усыновлять, но Эндрю сказал, что хотел бы сначала усыновить, а потом понять, есть ли у нас ресурс на «еще детей». Я согласилась.

Мифы о чужих генах были у моего папы

Родители со стороны мужа были «за» изначально, они как люди глубоко верующие считают усыновление «богоугодным делом».

Моя мама меня тоже всегда поддерживает, и для нее наше решение не стало чем-то неожиданным. Вот с папой пришлось поработать: у него в голове прочно сидели мифы о «чужих генах», и он никак не мог понять, зачем его «идеальной дочери» нужны «чьи-то дефективные» дети.

Читать и смотреть также — Мифы и легенды семейного устройства». Видеозапись и текстовая расшифровка вебинара

Сейчас, кстати, приемных внуков он обожает.

Решили дать шанс тем, кому сложнее

Мы сразу решили, что хотим дать семью тем, у кого меньше шансов быть усыновленными. Обычно это подростки, тяжело больные дети и те, у кого есть «паровозиком» брат или сестра.

Здраво оценив все свои ресурсы, указали в заявлении в опеку, что готовы взять двух детей – сиблингов до 10 лет, до 4 группы здоровья.

Читать также — 4 главных вопроса о группах здоровья детей-сирот

При сборе документов я опасалась, что у меня будут проблемы из-за мужа с американским гражданством, но все прошло гладко. По закону я могла быть приемным родителем, т.к. у меня гражданство РФ.

Когда Виктория знакомилась с малышами, затем забирала их в семью, она была беременна.

Специально детей мы не выбирали. В день получения заключения о возможности быть усыновителем я просмотрела базу данных детей-сирот и выписала всех детей до 10 лет в Башкирии, у которых был брат или сестра. Получилось десять пар.

В опеке сказали, что позвонят, когда появятся дети по нашим критериям, тогда я достала распечатанную бумажку и попросила проверить, кто из этих детей свободен и на кого можно получить направление.

«Давайте первых из папки»

Оказалось, что пять пар из десяти свободны. У нас спросили, с кого мы бы хотели начать. Мы несколько растерялись и ответили: «Давайте первых из папки».

Так нам показали бумажные фото наших детей, совсем малышей. Мы сразу взяли направление, но был самый разгар пандемии, поэтому первая встреча с дочкой и сыном прошла в Zoom.

Читать также — Первая встреча с ребенком

Мы почти ничего не говорили, просто смотрели на них. Айсель крутилась перед камерой, Альберт молча улыбался. На следующий день мы пришли в опеку подписать согласие. Но оказалось, что необходима очная встреча, несмотря на то, что в доме ребенка нам сразу сказали, что никого не пускают из-за пандемии.

В итоге я договорилась с домом ребенка, сдала тест на коронавирус, и мне организовали встречу: вывели детей на прогулку и с расстояния полутора метров, в маске и перчатках, разрешили на них посмотреть.

Я посмотрела, поехала в опеку, подписала долгожданное согласие, и через две недели дети уже ехали с нами домой.

С детьми мы оба были дома круглые сутки

К тому времени я была на шестом месяце беременности, свою работу в Health & Help я смогла перевести в онлайн, а с началом пандемии и карантина муж тоже стал работать из дома. Так что у нас была возможность находиться с детьми дома круглые сутки.

Виктория и Эндрю говорят, что им помогает вера в Бога.

Поначалу мне было непривычно и страшно. Я боялась, что кто-то из них упадет, ударится, сунет палец в розетку, проглотит случайно что-то из мелких деталей игрушек или наестся из кошачьей миски.

Еще был почему-то страх, что они утонут, и я наливала воду в ванну буквально «по щиколотку». Мама мужа, увидев это по видеосвязи, посмеялась и успокоила меня.

Муж два месяца спал в детской на ковре

Первую неделю дети были как замороженные: спали как убитые, ели, что дают, играли тихо, младший мог быть в мокрых штанишках и не замечать этого, пока не переоденут, сидел, где посадят.

Старшая умела есть ложкой, самостоятельно одеваться, но словарный запас у нее был около 20 слов. Со второй недели дети начали просыпаться эмоционально, но перестали нормально спать ночью: начались истерики, они не могли уснуть, просыпались по 5-6 раз за ночь.

Муж два месяца спал в детской на ковре, не было смысла уходить. Постепенно все стало выравниваться, дети как будто оживали, становились самими собой, и спонтанные проявления эмоций сменились на реальную осознанную радость или разочарование.

Три месяца понадобилось, чтобы сын расслабился и доверился

Я прочитала много книг об усыновлении и готовилась к жесткой адаптации, к тому, что дети будут себя неадекватно вести, что начнут появляться патологии поведения, возможно и сексуализированного характера, да буквально к тому, что они будут пытаться убить нас с мужем, друг друга, кота… Но ничего из этого не произошло.

Айсель почувствовала себя дочкой, и ей это очень понравилось.

Конечно, в первые месяцы проявилось характерное для всех брошенных детей расстройство привязанности, когда ребенок готов уйти с первым встречным и всех называет «мамой».

Не обошлись без долгих истерик с картинным падением на пол и оглушающим криком у старшей дочки, тогда как младший наоборот, долго был аморфным и заторможенным, не проявлял никаких чувств и эмоций.

Но постепенно Альберт научился выражать недовольство, требовать внимания, показывать, что голоден или хочет переодеться, начал стоять и ходить, держась за руку, научился сидеть «на ручках». Это огромный прогресс, так как в доме ребенка он даже в кроватке не стоял. Постепенно ушли яктации.

Еще было важно, что он начал выделять нас с мужем среди остальных взрослых и радоваться нам. А за последние недели мы заметили, что Альберт, сидя на руках, стал класть голову на родительское плечо.

Читать также — Адаптация приемного ребенка: четыре возраста и четыре стадии

Три месяца ему понадобилось, чтобы расслабиться и довериться! До этого он не прижимался и всегда держал голову прямо, даже если был очень уставшим. И в один прекрасный день Эндрю, мой муж, пришел и сказал мне, что сын положил голову ему на плечо. Когда я сама увидела это, то расплакалась. Это была наша маленькая победа!

Айсель стала обозначать, что она наша дочь

У Айсель резко увеличился словарный запас, к тому же она отлично понимает английский, на котором с ней разговаривает папа. Также она научилась считать до 5, называть вещи, а не просто показывать на них пальчиком, различать животных, предметы быта.

Дочка любит поиграть «в Альбертика», начинает гулить и ползать, хочет, чтобы ее покормили с ложечки.

Научилась обращаться и с нашим котом, которого поначалу только дергала за хвост и пугала, тыча в него игрушками. Сейчас она его гладит, обнимает, вычесывает и кормит, меняет воду в его мисочке.

Она перестала бояться мужчин. Раньше она боялась мужа: не давала ему вытаскивать себя из стульчика, купать, переодевать. Теперь же они с папой лучшие друзья, она с ним готова и готовить вместе, и погулять пойти, и в магазин.

А самое главное: Айсель начала постоянно обозначать, что она наша дочь. Для нее очень важно, чтобы я много раз в день говорила ей: «Ты моя дочь, Альберт мой сын, это наш папа» с акцентами на «моя», «мой», «наш». И сама она часто это повторяет, указывая то на себя, то на меня, то на папу и братика.

Вот такие очень большие и значимые шаги наши дети сделали всего за несколько месяцев в семье.

Серьезных врачебных консультаций и вмешательств нам не потребовалось, хотя дочка пережила кому и трепанацию черепа. Я об этом не знала, т.к. в карте не было записей. Но через мой блог в Инстаграме меня нашли дальние биологические родственники и рассказали, что в раннем детстве Айсель якобы ударилась головой об угол табуретки и впала в кому, поэтому потребовалась операция. Невролог нам сказал, что кроме небольшой задержки в развитии, сейчас в целом все в норме.

Дочь любит поиграть «в Альбертика»

Между собой дети ладят. В доме ребенка они были в одной группе, Айсель знала, что Альберт ее брат, но не понимала значения этого слова. Дома постепенно она начала обнимать его, делиться игрушками и лакомствами. Иногда они конфликтуют, как и все дети, но без агрессии.

Еще дочка любит поиграть «в Альбертика», начинает гулить и ползать, хочет, чтобы ее покормили с ложечки. Мы проживаем эти моменты с ней, обозначая, что она «малыш», вовлекаемся в эту игру, восполняя то, чего, вероятно, не хватало ей во младенчестве, снимая возможную ревность к братику и второму малышу, который совсем недавно у нас родился.

Дети показали мои недостатки

Дети показали мне мои недостатки и слабые места: например, я всегда считала себя спокойным человеком, эдаким миротворцем, на работе я всегда ходила на переговоры, разрешала конфликты.

Когда видишь, как меняются дети в семье, очень трудно отказаться от мысли дать шанс на нормальную жизнь кому-то еще, уверена Виктория.

Тут же я понимаю, что мое спокойствие и терпение вовсе не такие совершенные, раз мне приходится уходить в другую комнату продышаться. Так что тренирую выдержку и спокойствие.

Читать также — Как получить консультацию психолога фонда «Измени одну жизнь»

Муж у меня святой человек – ощущение, что он всегда спокоен. Он реально проводит с детьми все свободное время, а они его обожают.

Мы мечтаем о большой семье

Но изначально намного проще, когда ты понимаешь, ради чего все это.

Мы оба верующие люди, и четко осознаем, что невозможно стать лучше, если живешь в полном комфорте, в мире, где тебе ничего не нужно преодолевать, где ты никому не помогаешь. Осознание этого – уже достаточно мощный ресурс.

И, конечно, то, что мы с мужем приняли решение об усыновлении вместе, что не приходилось никого уговаривать и объяснять «важность» детей в нашей семье, тоже большое дело.

Кроме того, у нас нет разделения обязанностей, мы делаем все, чтобы другому было легче, кто первый успел – тот помыл посуду, кто первый встал – одел детей, если кто-то из нас замечает, что второй из пары устал, то всегда скажет: «Отдохни немного, я сделаю».

Мы мечтаем о большой семье и теперь, когда поняли, что все не так страшно, как мы думали, желание только усилилось.

Посмотрим, какой будет жизнь с тремя, а дальше решим. Когда видишь, как меняются дети в семье, очень трудно отказаться от мысли дать шанс на нормальную жизнь кому-то еще.

Даже неидеальная семья лучше любого самого прекрасного детдома

Дети в детдомах – это дети без значимых взрослых, без понятия о привязанности, а значит, без здорового будущего, и часто – без будущего вообще. Я верю, что у нашей страны есть шанс окончательно уйти от системы детских домов, как это уже произошло в большинстве развитых стран.

Тем, кто решился взять в семью приемного ребенка, я хочу сказать, что даже неидеальная семья лучше любого самого прекрасного детдома. Не бойтесь, вы взрослый человек и вы справитесь. Страх насчет «не полюбить» тоже несостоятелен, так как в детдоме ребенка детей уж точно никто не полюбит.

Если вы сами пока не готовы взять ребенка, то всегда можно рассказывать о тех, кто уже забрал детей и популяризировать эту тему, снимая стигму и мифы вокруг приемного родительства, поддерживать профильные фонды, делать репосты анкет.

Мы должны держаться вместе и делать то, что можем для реализации этой цели – мир без сирот.

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ

Все фото — из семейного архива Виктории Валиковой.