«Родился весом 720 г, группа здоровья 4. Будете знакомиться?»

На этот вопрос Наталия из Псковской области ответила: «Да!» 

К моменту первой встречи с восьмимесячным Максимом, который находился в больнице, Наталия была мамой двоих кровных детей. Вместе с мужем им предстояло решить: принимать ли малыша с множественными диагнозами, один из которых «гидроцефалия под вопросом».

Сейчас их старшему сыну 23 года, дочери — 16 лет. Максиму – 1,6. В семье он с февраля 2025 года.

— Наталия, как у вас появилась идея о том, чтобы принять в семью ребенка?

— Когда наш кровный сын был еще маленьким, мы с ним часто лежали в больницах, и я видела отказников. Вместе с жалостью было острое ощущение несправедливости. Я своего ребенка на руках держу, а сирот взять некому. Но эти чувства так и оставались только мыслями.

В 2017 году я потеряла ребенка на позднем сроке беременности, потом были еще потери. Думаю, если бы не эти трагические обстоятельства, я не пришла бы в приемство.

После очередной потери мне пришла в голову абсолютно четкая и ясная мысль о том, что на свете живут дети, у которых нет родителей, и взрослые, которые молятся о детях. Пришло время нам встретиться.

— Муж сразу поддержал вас в этом решении?

— Сначала он был категорически против. Потребовалось время и определенные усилия, чтобы переубедить его.

— Как вы его убеждали?

— Я говорила ему о том, что нужно делиться тем, что имеешь. Да, мы не сказочно богаты, но у нас крепкая семья, хороший дом, стабильная жизнь. Мы можем дать ребенку маму и папу, а это самое основное, в чем нуждается каждый брошенный ребенок. Постепенно муж начал соглашаться.

Читать также — Стоит ли уговаривать мужа усыновить ребенка: три мнения

— Как готовились к приемству, что читали?

— Я прошла ШПР, получила заключение о возможности быть усыновителем в мае 2024 года. Позже выяснилось, что в этом же месяце родился и наш будущий сын Максим.

В этот отрезок времени я зачитывалась историями приемных семей на сайте фонда «Измени одну жизнь». Они откликались в душе, что-то брала на заметку, узнавала много новой и полезной информации, ведь опыт уже состоявшихся приемных родителей бесценен.

— Спасибо за то, что стали нашим подписчиком. А как вы нашли сына?

— В январе я вышла в отпуск и поехала в г. Псков, чтобы встать на учет к региональному оператору. Мне предложили познакомиться с Максимом, потому что в документах я указала с 1 по 4 группу здоровья. К слову сказать, данные ребенка еще не появились в базе, так как его биологическая мама как раз только в январе написала отказ.

В истории с Максимом присутствовала мистика. Несколько лет назад мне приснился сон, будто я говорю начальнице об уходе в декрет в январе. И мой сон сбылся. В январе я познакомилась с Максимом и вышла в декретный отпуск.

— Ничего себе! И ведь такое бывает! Что вам сказали о Максиме?

— «Родился 720 граммов, группа здоровья 4. Будете знакомиться?» Я говорю: «Да». Мне перечислили диагнозы, и я поняла, что речь идет не о подарочном ребенке.

Познакомились мы с Максимом в пятницу, а уже в понедельник я приняла решение.

— Расскажите о знакомстве с ним.

— Знакомились мы в детской клинической областной больнице, в г. Псков.

Приехала, он спал. Его разбудили. Первая мысль: «Ой, нет, не смогу. Очень худой, ребенок с большой, неровной головой».

Максим в больнице. 

Когда Максима разбудили, медсестра взяла его на руки, у нее на руках он оживился. Я записала небольшое видео и отправила мужу.

Потом уже я взяла мальчика на руки и подумала: «Давай-ка мы дадим друг другу шанс стать семьей». Я с ним походила, поговорила, поменяла подгузник и начала укачивать.

Когда я укладывала Максима спать, в палате был яркий свет и ребенок, который хотел спать, вынужден был засыпать при свете. Меня это обстоятельство поразило. Я подошла к окну, попыталась заслонить малыша от света, а он посмотрел на меня очень взрослым взглядом, как будто что-то про нас понял наперед, потом заснул.

Помню, что долго разговаривала с врачом. Максим прошел несколько операций, три месяца находился на ИВЛ, у него было несколько сложных диагнозов (в том числе гидроцефалия, которая была под вопросом).

— Что было после разговора с врачом?

— Вышла из больницы. Понимала, что, ну, скорее всего, не смогу взять этого мальчика в семью. Расплакалась.

Иду, плачу и понимаю, что если не Максим, то уже никто. Просто я не смогу выбирать ребенка и решать, кому достанутся родители, а кому нет, это в корне неправильно, на мой взгляд. Дает Бог ребенка, которого много лет просила, бери.

Позвонила мужу, который сам задался вопросом: «А разве есть здоровые дети?»  Говорю ему, что здоровых в системе нет в принципе. «Тогда, — говорит мне муж, — подписывай согласие».

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ

— После этих слов мужа быстро подписали документы?

— Нет, сначала нужно было изучить диагноз «гидроцефалия», найти профильные благотворительные фонды, врачей.

Я стала искать информацию по диагнозам Максима, но все равно не знала, справимся мы или нет. Просила Бога: «Господи, помоги мне!»

— Как пришло решение?

— Я все рассказала знакомому священнику. Сказал, что он не стал бы брать. Меня это удивило. Он сказал мне, что «есть крест, данный от рождения, а есть крест, который человек сам выбирает».

— Эти слова помогли вам?

— Разговор с батюшкой не помог, а только еще больше запутал, но все промыслительно. Я поняла: если в семье родится ребенок с тяжелым диагнозом, ведь его не бросят. Что будут делать? Лечить. Здесь та же формула.

После этого я позвонила в органы опеки, сказала, что согласна. Мы с мужем начали оформлять документы на временную опеку.

— Максим в это время еще находился в больнице?

— Да. Я вышла в декретный отпуск и легла в больницу, где находился Максим. Провели мы там всего два дня.

В начале февраля мы выписались, приехали домой, выдохнули и начали жить. Записались к разным профильным врачам, и началось наше всестороннее обследование. По итогу все оказалось не так страшно.

— Какие-то диагнозы не подтвердились?

— На удивление, именно гидроцефалия не подтвердилась. Этот малыш с большой головой оказался красивым блондином с серыми глазами.

— Вы потом рассказали батюшке, что стали приемной мамой? Может, крестили у него сына?

— Я позвонила батюшке и сказала, что забрала Максима домой. Батюшка пожелал нам здоровья и терпения.

Максима мы еще не крестили, но собираемся. Я хотела, чтобы он сначала получил нашу фамилию, и только потом — крестить. Будем заниматься этим вопросом в ближайшее время.

— Сколько вам было лет, когда вы стали мамой Максима? Как думаете, ваш возраст, опыт — все это оказывал влияние на принятие решения?

— На момент прихода Максима в семью мне было 47 лет, мужу 48. С одной стороны, принятие ребенка в этом возрасте значительно повышает уровень ответственности и физические нагрузки даются тяжело, но, с другой стороны, возраст — это еще и огромный опыт, в том числе, родительский. Многие моменты с кровными детьми проработаны.

У меня старший сын болеет сахарным диабетом с 5 лет, и моего опыта общения с врачами было достаточно для того, чтобы понимать, что и с Максимом в плане врачей каких-то трудностей не будет.

Поехать на прием в другой город или лечь в больницу, или еще что-то для меня не представляло труда. То есть, я понимала, что абсолютно спокойно мы с этим справимся.

Думаю, что решение стать приемным родителем в 30 лет далось бы легче. Многое воспринимается иначе, проще.

— Как Максим оказался в системе?

— Он отказник. Я знаю про его биологических родственников. У него есть мама, бабушка, дедушка, тетя. В графе «отец» стоит прочерк. Связи с его родственниками у нас нет.

— Адаптация у вас была? У кого она проходила сложнее: у взрослых или у детей?

— Несмотря на то, что ты ждешь и готовишься, приход ребенка всегда неожиданность. Тебя как будто бы выдергивают из привычной жизни и ставят в совершенно иные рамки.

В семье Максим стал обычным ребенком.

Адаптация была и у меня, и у Максима. Поначалу он не понимал, что с ним, куда везут, что делают. Прекрасно помню его испуганные глаза. От стресса он сосал пальцы, и до сих пор бывает такое. Но в первое время пальцы изо рта практически не вынимал.

Конечно, у меня были мысли: «А правильно ли я поступила? Справлюсь ли я?» Были минуты отчаяния. Но как человек, который вырастил двоих детей, я точно знала, что трудные периоды проходят. Слава Богу, сейчас все хорошо.

Максим – вымоленный, долгожданный ребенок. Я много лет просила Бога о третьем ребенке. И вот, наконец-то, дождалась. К ребенку любого возраста нужно относиться с благодарностью, что он пришел в твою семью, и любовь не заставит себя ждать.

Читать также — Адаптация родителя VS адаптация ребенка

Первое время я постоянно носила Максима на руках, он часто кричал без всякой на то причины, выплакивал свое горькое горе. Дочь смотрела и не понимала, как я это выдерживаю, я и сама порой не понимала. Ты просто знаешь, что это пройдет, мамины руки помогут, и все будет хорошо.

Адаптация длилась месяца два. Муж на работе, я 24 часа в сутки с Максимом. После работы муж, конечно, помогал, но все равно эмоционально и физически было тяжело. Владеешь морем информации, готовишься, но, в моменте это не очень помогает.

Но все проходит. Сын успокоился, начал набирать вес и стал обычным младенцем. Затем научился улыбаться, смеяться, появились подвижки в его физическом развитии.

— Как ваши кровные дети приняли Максима? А он их?

— Старший сын — очень милосердный, добрый человек. Он сказал: «Подумайте хорошо, справитесь ли вы? Или нет?» Это нормальные переживания за своих родителей.

Дочь поначалу приняла в штыки, потому что она младшая. Понятно, что ей пришлось и приходится делить внимание родителей с Максимом, но мы ей пообещали, что ее жизнь особо не изменится и личное пространство тоже.

Сейчас она называет Максима братом, что очень радует. Она может с ним посидеть, поиграть. Недавно сказала, что, может быть тоже возьмет ребенка из детского дома, когда вырастет.

— Что-то новое для вас было в приемном родительстве, чего не было в воспитании и развитии кровных детей?

— Кровный ребенок сразу любим и желанен, сразу попадает в любящие мамины руки, в отличие от брошенных деток. Важно осознать, что любовь не приходит сразу, как к кровному ребенку. Первой приходит жалость, сочувствие, на этом и начинает строиться особая связь с ребенком, которого ты принимаешь. По маленькому кирпичику, трепетно и с особой заботой, потому что ребенок израненный.

Приемный родитель на начальном этапе подобен канатоходцу, ошибаться нельзя.  Постоянные руки, постоянный телесный контакт. Ты приучаешь ребенка к себе, но и себя приучаешь к ребенку.

Вообще, я против критериев. Любовь к кровному ребенку безусловна. Почему она должна быть иной по отношению к приемному? Ребенок – это счастье.

— Чему научился Максим в семье, как изменился?

— Максим родился глубоко недоношенным (25 недель беременности): 31 сантиметр и 720 граммов. Когда мы его забрали, ему было восемь месяцев, он мог только переворачиваться на один бок, голову держал плохо, но при этом мог активно бить ногами по кроватке, и я видела в этом хороший потенциал для развития.

Читать также — Травма потери в младенчестве: что внутри?

Курсы массажа, индивидуальные занятия сделали свое дело! Сейчас уже бегает!

Наталия и Максим.

Отставание, к сожалению, пока есть. Максим не говорит ни «мама», ни «папа», но я очень жду этого момента.  Мы читаем книги, он что-то запоминает, может даже выполнить какую-то просьбу. Пробует что-то говорить.

В принципе, дела обстоят неплохо, и своих ровесников мы обязательно догоним, во всяком случае верю и молюсь об этом!

— А как изменились вы за это время?

— Прокачиваю свои навыки терпимости и стрессоустойчивости. Я люблю видеть результат любого труда. Сейчас процесс идет медленно, но именно он учит терпению.

На сайте фонда «Измени одну жизнь» запомнилась одна история. Женщина судилась с опекой, отвоевывала малышку, потому что ей не давали направление.

В Псковской области иная ситуация. Опека заинтересована в том, чтобы у ребенка было все хорошо.

— Такие истории всегда радуют. А как готовитесь к Новому году? Какие традиции у вас ?

— Мы всегда встречаем Новый год дома, в семейном кругу. Отмечаем за столом, потом идем гулять, если есть настроение. Если нет, ложимся спать. В новогодние каникулы едем в Москву или в Петербург.

— Что посетуете тем, кто хочет принять ребенка в семью?

— Самое главное — донести до людей, что не всегда диагнозы соответствуют действительности. И даже если они соответствуют, на деле оказывается все не так страшно, потому что семья лечит душу ребенка, а это самое важное.

Не нужно стесняться или бояться своего возраста. Неважно, сколько вам лет, если у вас есть ресурс подарить семью детям.

Можно перебирать анкеты, ездить по детским домам, изучать диагнозы, но, в конечном счете, ребенок – это от Бога, и Ваш ребенок обязательно будет с Вами. Когда идешь в приемство, должен быть готов ко всему. Главное — не бояться.

Едем ли мы с Максом в машине, слушаем музыку или гуляем — он видит огромный мир. Этот мир не виден за детдомовским забором. Когда я вижу, как Максим доволен или смеется, испытываю огромное чувство счастья. И это стоит абсолютно любых трудностей.

Фото — из семейного архива Наталии.

Дизайн — Наталья Лунькова.