«Когда взяла малышку на руки, ушли все сомнения. Моя!»

Анастасия стала приемной соло-мамой в августе 2025 года. Ей 38 лет. Дочке Софии скоро исполнится 10 месяцев. О поисках и страхах, везении и борьбе с системой, работе над собой и развитием ребенка – в искреннем рассказе Анастасии

Чтобы стать приемной мамой Софии, Анастасия вступила в борьбу с системой.

— К приемному ребенку тебя привели чувства, эмоции?

— В приемство я шла осознанно. В течение нескольких лет у меня время от времени возникали мысли о о том, чтобы принять ребенка, но, казалось, что это не про меня.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

В конце 2024 года я поговорила со знакомой по интернету приемной мамой и поделилась своими мыслями. Она меня поддержала и высказала уверенность, что у меня все получится.

— Как шли поиски, на каких ресурсах?

Я смотрела анкеты детей-сирот на платформе усыновите.рф и в группах в ВК, а также видеоанкеты на странице фонда «Измени одну жизнь».

Н у меня был самый популярный запрос на детей: «От 0 до 3 лет, 1-3 группа здоровья», поэтому быстро найти ребенка было почти нереально, но мне, можно сказать, повезло.

— Что было сложно или, наоборот, просто?

— Удобнее всего было отслеживать анкеты детей в группах в ВК, поскольку кандидаты часто пишут в комментариях статус ребенка: выдано направление, свободен или есть согласие.

Было бы здорово, если бы в ФБД так же отражался статус в анкете. Например: «Выдано направление такого-то числа или есть согласие на ребенка от такого-то числа». Это сильно бы облегчило жизнь и кандидатам, и регоператорам. Но опять же есть риск того, что могут написать неточную/неподтвержденную информацию.

Взяв малышку на руки, Анастасия почувствовала, что это и есть именно ее дочь, которую она искала. 

— Где ты впервые увидела фото или видео дочери?

— У Софии не было видеоанкеты. Все, что у меня было — фото с сайта усыновите.рф

— Как ты считаешь, почему кандидаты в приемные родители тратят, бывает, очень много времени на поиски ребенка?

— Общаясь с замещающими семьями и кандидатами в чате приемных родителей, чаще всего вижу, что опека нередко сама ставит препоны для передачи ребенка. Кандидатам говорят, будто биологические родители восстанавливаются в правах, ребенка забирают все родственники разом, а еще, бывает, пугают страшными диагнозами или говорят о том, что ребенок уже устраивается в семью…

Но и сами кандидаты часто затягивают поиск, взглянув лишь на фото ребенка, говорят: «Не мой, не моя». А ребенок в жизни сильно отличается от фото в банке данных. Надо ехать и знакомиться, если есть возможность.

— Сколько времени длился твой путь к дочке?

— Мой путь от решения стать мамой для ребенка из детского дома до первой встречи с будущей дочкой занял 6 месяцев. Я прошла ШПР, СПО, сбор документов, медицины, и в мае 2025 года увидела в своем регионе анкету девочки до года.

Почему-то я была уверена, что малышка быстро найдет семью. Но оказалось, что все не так просто. Ее никому не предлагали, и на словах отказывали кандидатам, которые хотели бы познакомиться с девочкой. Так началась моя борьба за ребенка.

— Расскажи о своей борьбе за Софию?

— Когда я в мае пришла в первый раз за направлением, мне ответили, что у ребенка есть отец, который намерен установить отцовство, и он на данный момент находится на СВО. Хотя официально по анкетным данным Софии в ФБД отца у нее не было.

Так я получила первый устный отказ, которым поделилась со своей знакомой, она юрист. Она ответила, что наличие намерений человека не равно его активным действиям, помогла составить заявление на выдачу направления на посещение ребенка. В случае очередного отказа посоветовала мне «выжать» письменный мотивированный отказ.

Принимая мое заявление, мне буквально вменили в вину, что при получении отказа я буду жаловаться, и что я нарушаю некую мифическую очередь.

Не дождавшись ответа в течение 10 дней и проконсультировавшись дополнительно у юриста фонда «Измени одну жизнь» Натальи Карагодиной, я пришла с новым заявлением, уже нужного образца. Но на этот раз уже действовала через канцелярию.

Не получив ответа на оба заявления, я обратилась с жалобой в прокуратуру города, но и прокуратура, на удивление, отписалась словами опеки.

Тогда я обратилась к регоператору за направлением.  Но и там сказали, что срок рассмотрения — 30 дней.

Это меня окончательно выбило из колеи.

Дело с мертвой точки помогло сдвинуть обращение в Генеральную прокуратуру. Да, она спустила вопрос обратно в край, но повторное рассмотрение нашего вопроса уже находилось под контролем свыше.

И поэтому, когда я приехала к регоператору очередной раз уже в моем сопровождении, чиновники были «тепленькими», так как у них началась масштабная проверка по факту злоупотребления полномочиями. Ну и тот факт, что я приехала не одна, а с человеком, которому рот так просто не заткнешь, который законы знает, — тоже помогло.

Я хочу сказать об этом, чтобы кандидаты, которым доведется столкнуться с произволом, знали, что генпрокуратура у нас действительно работает. И если претензии обоснованы, грамотно изложены — то шанс переломить эту систему есть, и немалый.

В конце июля мне с помощью друзей удалось записаться на прием к Федеральному оператору. Мы записывались сразу с нескольких компьютеров. Там я и попросила узнать точную информацию о интересующем меня ребенке. По итогу разговора федерального и регионального операторов мне назначили встречу.

В отдельную комнату, полную разных игрушек, мне принесли маленькую девочку, которую я собиралась забрать, чего бы мне это ни стоило.

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ

— Как вела себя София?

— Она улыбалась, была рада абсолютно любому вниманию. Я готовилась к плачу ребенка, но она увидела меня, заулыбалась абсолютно так же, как и няне, которая ее принесла. Потом няня оставила нас одних.

В тот момент я поняла, что точно буду ее мамой.

София дома, с мамой.

— Как ты решала брать в семью эту малышку, или нет? Как ты размышляла, чем руководствовалась?

— Когда я не поверила опеке на слово и попросила письменный мотивированный отказ, то стало понятно, что Софию просто не хотят отдавать в принципе, без законных на то оснований.

И сначала я просто хотела хотя бы посмотреть, что это за девочка. Но чем дальше я ввязывалась в борьбу за направление на посещение малышки, тем больше понимала, что наверняка заберу ребенка из системы.

Тогда были и эмоции, и трезвый расчет. Уж больно хороша девчонка по анкетным данным.  Таких детей принято называть «шоколадными». Когда взяла на руки, ушли все сомнения. Моя!

— Какой твой страх был самым сильным?

— Было страшно, что ребенка отдадут в другую семью, пока я пытаюсь всеми законными путями добиться направления.

Я не конфликтный человек, общаться с чиновниками один на один для меня большой стресс. Это что-то из подсознательного, когда просто страшно идти на конфликт.

— Как шло принятие сердцем?

— В августе я получила на руки приказ об опеке и забрала дочь домой.

В силу своих профессиональных навыков (гувернантка в семьях, воспитатель в детских садах), в первый месяц у меня было ощущение того, что я просто работаю с каким-то чужим ребенком.

А уже на второй месяц у меня начали работать гормоны, и я почувствовала – это моя дочь, никому уже ее не отдам. Я даже не смогу назвать определенный момент, когда пришло это ощущение. Просто внезапная мысль во время совместной игры с Софией.

— Кто тебя поддержал?

— К моему удивлению, у меня оказалось на редкость адекватное окружение. Меня поддержали в моем решении и в процессе принятия ребенка в семью все, кто был в курсе этой истории: родные, близкие, друзья.

Больше всего я боялась разговора с мамой, но и она поддержала меня словами: «Мы тоже не голубых кровей».

— Адаптация была сложной?

— Я понимала, чего можно ожидать от маленького ребенка, и каких-то особых сюрпризов для меня нет ни в поведении дочки, ни в ее развитии, но в моем отношении к ней.

Читать также — Травма потери в младенчестве: что внутри?

Мне было сложно переключиться с рабочих будней по 7–8 часов, на работу 24/7, но я справилась!

— Расскажи историю Софии?

— Она оказалась в системе с рождения. У нее акт об оставлении биологической матерью в родильном отделении.

Папа неизвестен. Однако, направление на посещение Сони не давали никому по причине того, что в марте появился человек, который был намерен установить отцовство. Но на тот момент мужчина находился в зоне СВО. Об этом я уже выше рассказала.

Время шло, а ребенок так и оставался в системе сиротой.

Только путем обжалований бесконечных необоснованных отказов, я получила направление и забрала дочь домой. Знаю, что в системе, но не в базе, до сих пор находятся три сиблинга Софии. И у каждого из них есть биологические мама и папа.

— Если у Софии были сиблинги, она устраивалась в семью не с ними?

— София изначально была с ними разобщена и устраивалась одна, старшие дети не знают о ее существовании. Но да, в отписках писали, что биологическая мать не лишена прав (акт об оставлении), и что у ребенка есть братья/сестры… Каждый раз был новый повод…

— Ты воспитываешь дочку одна. Бывает очень тяжело?

— Да, порой бывает сложно, не высыпаюсь. Но спасибо моей маме и друзьям, которые готовы меня подхватить в любой момент и посидеть с Соней часок другой, когда мне нужно сходить к стоматологу или на судебное заседание.

Анастасия не скрывает, что во время адаптации были тяжелые моменты, но она справилась.

— Как меняется дочка?

— София растет, меняется с каждым днем.

Когда я ее забирала из дома малютки, то она даже опору на ноги не давала. После занятий плаванием, а также массажей, работы с ребенком Соня через 1,5 месяца уверенно сидела и стояла на ногах.

Через 2,5 месяца поползла. Правда, задом наперед, но это уже большой прогресс.

Сейчас она ходит, держась за опору. Но мне все еще кажется мало. Меня тормозят и успокаивают и друзья, и врачи, и мама. Ребенок семимильными шагами нагоняет свой физический возраст.

Еще она сейчас умеет играть в ладушки, бросать и поднимать игрушки. Недавно появились звукоподражания кошечке — если видит на картинке, то говорит: «Мяу».

— Ты задумываешься о том, чтобы вновь пройти путь поисков и вновь стать приемной матерью?

После пережитого стресса и находясь в судебном процессе лишения родительских прав биомамы, если и пойду в приемство снова, то не ранее чем через лет пять.

Фото — из личного архива Анастасии.

Дизайн — Наталья Лунькова.