Почему происходит возврат ребенка в приют? И как понять: справишься с приемным ребенком или нет?

Каждый будущий приемный родитель до взятия ребенка из детдома думает: справится он или нет? Задает себе вопросы: «Вдруг я не смогу полюбить несвоего ребенка?», «А если это будет мешок с сюрпризами и непосильная ноша?»

Часть 14. Почему происходит возврат ребенка в приют? И как понять: справишься с приемным ребенком или нет?

Читать все записи в блоге Натальи Сумской

Прежде, чем стать приемным родителем, нужно собрать ряд документов, окончить школу приемных родителей. Это не мимолетное желание. Будущие мамы и папы осознанно подходят к этому решению. Ни один будущий родитель не думает, что вернет ребенка в детдом.

Почему тогда происходят возвраты? Кто в этом виноват? Что мы знаем о детях из детдома? Какие они?

Как понять, твой ребенок или не твой?

Для общества история с усыновлением заканчивается, когда ребенок из детского дома приходит в семью. Это воспринимается как праздник. На самом деле все совсем не так, и этот праздник — только начало. Дальше адаптация, в которую попадают ребенок, и вся семья.

Неправильный выбор ребенка может разрушить жизнь и опекуна, и ребенка. Мысль о том, что «все дети хорошие», идеальна. Но это не так, все дети разные. Конечно, дети ни в чем не виноваты.

Их особенности – результат травмы, которую они получили, живя детском доме или в девиантной семье. Но все-таки выбор ребенка для семьи и семьи для ребенка решит множество проблем.

Что помогло бы родителям найти «своего» ребенка? Мое мнение, служба психологического сопровождения приемных семей. Но у нас она еще не работает, как следует. Помощь в выборе ребенка они не оказывают. Сотрудники банка данных детей-сирот не имеют специального образования.

Так на что нужно ориентироваться родителям при выборе ребенка? Нужно выбирать ребенка не по фотографии, а пообщавшись с ним. За положенные встречи вы должны ответить себе на вопрос: «Комфортно ли вам сидеть рядом с этим человеком, смотреть на него?»

Конечно, оказавшись дома, ребенок начнет вести себя по-другому, но биологические особенности человека не меняются годами (мимика, жестикуляция). Но гарантии, что ты полюбишь его сразу, нет никакой.

При знакомстве с дочкой я не испытала никаких эмоций, но поцелуи и объятия не вызывали во мне брезгливости. Чтобы потом Алина не вытворяла, я уставала, отчаивалась, злилась… Но моя натура ее не отвергала. Она не вызывала чувство отвращения.

Женщинам очень трудно привыкнуть к ребенку, не имеющему с ней родственных связей. Мужчины принимают ребенка легче. Приемный ребенок может трудно восприниматься мамой на уровне запаха, плача, внешнего вида, движений.

Если ребенок тебе не нравится, если тебе неприятно его выражение лица, если ты с трудом переносишь его объятия, такого ребенка не стоит брать в семью.

Для ребенка такая ситуация тоже будет тяжела. Сложно быть любимым, если ты видишь, что мама борется с собой в твоем присутствии. Понятно, что сложно будет с любым приемным ребенком, но лучше взять физиологию в товарищи, чем всю жизнь с ней бороться.

Меры, которые должны помочь при адаптации, только путают. Почему?

На этапе адаптации требуется профессиональное сопровождение. Если родитель заявляет о проблемах, он чаще всего слышит две вещи: «Вы же знали, на что шли!» или «Ничего не поделаешь, это такие дети!».

Опека вообще ничем помочь не может по сути, они только говорят: «Если вам тяжело, вы не справляетесь, давайте ребенка заберем!»

Должна быть подготовлена профессиональная служба психологов, которые будут работать с семьей с самого начала. Они должны поддерживать родителей, ребенка. Участвовать в конфликтах, например, в школе. Когда учитель говорит, что ребенок не учится и плохо себя ведет, а психолог напоминает, что пока и не должен учиться и иметь прекрасное поведение, так как ребенок находится в стрессе.

В настоящее время этого ничего нет, получается, что родители остаются брошенными со своими проблемами. А от детей начинают требовать все — школа, родители, опека, другие дети. При таком раскладе ребенок начинает чувствовать себя очень плохо, замыкается в себе и ведет себя так, что его возвращают, иногда даже не один раз.

Проблема еще в том, что большинство специалистов, работающих у нас с приемными семьями (психологи, учителя, полицейские), сами опыта приемного родительства не имеют. То есть, о том, что такое хорошо и что такое плохо для таких детей, они знают теоретически. Их советы нередко воспринимались мною и другими приемными родителями с большой иронией.

Когда я металась в поиске хотя бы малейшей информации, что мне делать с ребенком, который не хочет учиться, ворует, врет, дерется, вместо помощи слышала, что я не умею воспитывать детей.

Моя приемная дочка пришла в мою семью почти 10-летним подростком.  До 7 лет жила с пьющими родителями в деревне. Потом поменяла 5 приемных семей.

От вредных привычек мы избавлялась несколько лет. Самая трудная и пугающая — дочь могла не возвращаться домой до поздней ночи. Но все несовершеннолетние с двадцати двух до семи утра без взрослых на улице находиться не могут.

Когда в 22.00 ребенок не возвращался, я начинала ее искать. Это было непросто – сотовый телефон у нее отключался, разряжался, терялся… После 00.00 мне приходилось обращаться в полицию, и каждый раз я выслушивала обвинения в том, что это я обидела дочку, поэтому она ушла из дома.

Ни отдел по делам несовершеннолетних, ни уголовный розыск почему-то никак не могли представить себе ребенка, который вырос с родителями-алкоголиками и дебоширами, и поэтому воспринимает улицу как безопасное место, где ему комфортно!

От сотрудников полиции я всегда слышала, что ребенка надо развлекать, дарить ему подарки, чтобы оставаться дома ему было приятно и комфортно!

Самое ужасное, что это говорили не только мне, но и дочке: «Мама будет тебя любить, все тебе покупать, и ты перестанешь убегать из дома!»

То есть, представители закона, которых я не могла не вызвать, не только роняли мой авторитет в глазах дочки, провоцировали потребительское поведение, но и учили ребенка не задумываться о чувствах других. Выходило, что убегать из дома, если тебя что-то заставили делать, нормально.

Вместо помощи у нас, к сожалению, более популярен контроль и критика. А еще во всем этом замешаны деньги, приемные родители ведь получают вознаграждение за свой труд. Значит, им можно инкриминировать «халатное отношение» и уволить с «работы».

Что больше всего пугает в поведении приемного ребенка?

При адаптации приемные дети требуют к себе повышенного внимания. При любом ослаблении, с точки зрения ребенка, уделения внимания к его персоне (ребенок чувствует одиночество) начинает портить вещи – бьет посуду, рвет покрывала, ломает игрушки, разрисовывает обои…

Делает все возможное, чтобы на него посмотрели. На него кричат, ругаются, читают ему нотацию, уговаривают его так больше не делать.  Ребенок видит к себе внимание, пусть негативное, но им он насыщается. Он чувствует себя значимым и успокаивается. Такой ритуал повторялся регулярно – как только ребенку становилось одиноко, он что-нибудь портит и получает внимание сполна.

Абсолютно все дети, которые провели больше четырех лет в девиантной семье или в детдоме, врут и воруют! Все 100 %! Кроме того, в подростковом возрасте у приемных детей нередко начинается неадекватное сексуализированное поведение. Для тех, кто считает, что ребенок — невинное, беззащитное, ласковое, отзывчивое на доброту существо, это вызывает шок.

Но для приемного ребенка из детдома, которому приходилось бороться за свое существование, у которого не сложились морально-этические ориентиры, врать, воровать, очень рано вступать в сексуальные отношения, —нормально. Он видел это в кровной семье, в детском доме и считает, что это естественно.

Для ребенка такое поведение – просто сценарий выживания, который раньше был успешен! Многим таким детям воровство спасло жизнь, поэтому привычка украсть, схитрить, обмануть остается на долгие годы.

Родители пытаются этому противостоять, понять такое поведение и простить. Но очень непросто простить ребенка, который вытащил из родительского кошелька деньги, раздал их на улице, и семье приходится перебиваться.

Если ты видишь торчащий из кармана ребенка украденный сотовый телефон, тебе очень сложно верить его слезам, клятвам, что это не он, и направленные на тебя кристально честные умоляющие глаза. Очень сложно понять: «Почему он так? За что? Ведь я люблю его! Все делаю для него!»

Часто родители решают не иметь больше ничего общего с человеком, который их не ценит и не любит. Происходит возврат ребенка. К сожалению, наличие в семье приемного ребенка очень портит репутацию опекуну. Ребенок в стрессе, при ходьбе за все цепляется, падает, пачкается. Вещи на нем быстро рвутся. Как такого ребенка ни одень – все равно выглядит оборванцем.

Манеры у приемных детей совсем не светские. Они матерятся, кричат, плюются… Очень много едят!  Первое время жадно набрасываются на еду, не уследишь, будут запихивать в себя до рвоты.

Внешне это выглядит так, как будто дома их не кормят. Посторонним все это очень хорошо видно гораздо лучше, чем родительская забота и ласка.

Получается, что семьи с приемными детьми вполне могут выглядеть, как неблагополучные.

В России тысячи приемных детей возвращают в детдома. Почему без семьи почти все они обречены?

По статистике, 8-10% составляют так называемые вторичные возвраты. Это нерадостная статистика. Большой процент родственных отказов — когда, например, родители погибают, ребенка берет бабушка, а потом ребенок превращается в подростка, и бабушка понимает, что она уже не может с ним справиться.

Органы опеки это видят и предлагают бабушке отдать ребенка в детдом. Разумеется, после вторичного возврата ребенок получает серьезную травму: он утверждается в мысли, что он плохой, никому не нужный, никто его не любит, и шансов у него нет.

В некоторых детдомах в регионах психологическая помощь вообще недоступна. Там психолог, может, и есть, но он приезжает раз в неделю, смотрит кого-нибудь и уезжает. Но здесь нужна серьезная терапия с выстраиванием доверительных отношений, потому что ребенок находится в состоянии травмы.

Моей дочке очень помог психолог, который работает с суицидами, с людьми, пережившими катастрофы или участвовавшими в военных действиях. Здесь, по сути, у ребенка тоже произошла катастрофа, причем шестой раз в ее жизни.

А что происходит с детьми, которые не попадают в семью?

Может ли такой ребенок стать «как все»? Или приют — это травма, которая с ребенком останется на всю жизнь?

Ну как такой ребенок может быть «как все»? Он живет, грубо говоря, в больнице. Что он там видит? Какие модели отношений между людьми?

Он не видит отношений между мужчиной и женщиной, не видит взаимодействия человека с другими людьми и организациями, не умеет пользоваться транспортом, не видит, как платят за газ и свет, как готовится еда, как стираются вещи, в его жизни нет ни родственных связей, ни праздников. Ребенок из приюта не имеет права выбора, потому что за него все всегда решают.

Такие дети не умеют выбирать, не умеют брать на себя ответственность, не умеют ставить цели. Некоторые даже не могут сказать, кем они хотят стать, когда вырастут. Они не знают, куда они хотят пойти учиться, потому что они понимают, что пойдут учиться туда, куда их определит детский дом. Причем, как правило, они бросают учебу.

Травма отверженности остается на всю жизнь. Что-то меняется только в том случае, если ребенок вовремя попадает в хорошую семью: он начинает видеть нормальные человеческие отношения, понимает, что есть люди, которые будут о нем заботиться несмотря ни на что.

Я забрала девочку из детдома в 9 лет. Она со мной уже 5 год, но она до сих пор тяжело переживает и всю жизнь будет переживать, что ее не любила родная мама.

Ребенок, который пришел в семью, начинает видеть эту нормальную жизнь, и у него появляется шанс — по крайней мере, на то, что после 18 лет его не вышвырнут из детского дома, а продолжат о нем заботиться. Ведь после детдомов дети выходят теми же сиротами, и они не знают, что им есть, во что одеваться и как быть.

Детский дом — это учреждение, где кормят, дают ночлег. Но по сути, там всем на всех наплевать.

Почему дети должны жить там? Разве это правильно?