«Как мы нашли Сюсю»: Федор Погорелов рассказывает реальную историю своей приемной семьи

Петербургский журналист и экскурсовод Федор Погорелов — многодетный папа. Младшую дочь Сюсю они с женой Верой нашли в доме ребенка. 

Вера рассказывала об этом в интервью нашему фонду. Теперь же предоставляем слово папе! 

Федор с дочками — Мусей, Лялей и Сюсей.

На «Пятом канале» я вел первый сезон программы «День ангела», в которой детям-сиротам ищут родителей. Это был очень тяжелый эмоциональный опыт, потому что я полностью погрузился в тему детей-сирот, с которой до этого никогда не сталкивался. Уже будучи отцом троих детей, я оказался полностью за пределами зоны комфорта. Честно, было тяжело.

Формат программы — один день с ребенком из детского дома. Я должен был просто представлять конкретного ребенка, чтобы кто-то из кандидатов мог взять его в свою семью. Первые выпуски снимали, вся съемочная группа — в слезах.

Очень хорошо помню финальную сцену, когда на катке мы выносили героине программы — Ксюше — торт. У Ксюши была младшая сестра, которая по возрасту сродни моей старшей дочери Мусе. Мы одним дублем снимали, все должно было выглядеть по‑настоящему. А снимать невозможно, потому что режиссер плачет, оператор плачет, соведущая Даша Александрова плачет. И я обкусываю губы, чтобы произнести какие-то слова. А мысли в тот момент были о другом.

Тогда после съемок приехал домой. Ночь. На кухне с женой мы впервые говорили о сиротах, о приемстве. Сошлись на том, что хотим растить четверых детей, и чтобы один из них был приемным ребенком. Вот так, тогда мы поговорили, но нам было понятно, что это все было вопросом далекого будущего.

Вскоре мы уехали в Америку, я там учился. Когда мы вернулись, было вообще непонятно, что делать: лето 2014 года, мир стремительно летел в тартарары. Я быстро стал безработным, а моя жена забеременела. Эта беременность была плановой, в отличие от всех остальных. И на тот момент мы однозначно никакого приемного ребенка не обсуждали. Но, когда наша вторая дочка Ляля подросла, мы с Верой поняли, что нет смысла откладывать вопрос, и записались в Школу приемных родителей.

Надо сказать, мы с Верой не делали никакого секрета из того, что идем в ШПР. Специально во всех своих аккаунтах в соцсетях об этом рассказывали, чтобы снизить градус пиетета к этой теме. И со стороны своих родных я получил максимальную поддержку.

Читать также — Вера, мама Сюси: «Мы увидели очаровательную брюнетку крошечного размера»

У меня замечательные родители — папа и мама, есть брат, он старше меня на 7 лет. У нас всех очень тесные отношения. И родители, и брат всегда любили и поддерживали меня во всех проявлениях. У брата — четверо сыновей, наши семейные праздники — это всегда много детей, мальчишки и девчонки всегда играют вместе. И я полагал, что будет круто, если в этом детском нагромождении характеров появится еще кто-то один.

Младшая Ляля с появлением малышки Сюси стала средней дочкой. 

Нам безумно повезло. Мы изначально планировали принимать в семью годовалого ребенка. Но, когда увидели Сусанну, не было ничего из серии «екнуло — не екнуло сердечко». Просто стало понятно, что вот эту девушку мы берем.

Сюся родилась на 33-й неделе, была недоношенным младенцем. Когда мы встретились, ей было две недели от роду, она помещалась в наших ладошках и представляла собой такого странного зверька, покрытого черным мехом, с монгольским пятном на попе.

Это изменение пигментации, характерное для представителей некоторых народов. Никакого привыкания у меня к ней не было. Сюся вызывала у меня абсолютно те же эмоции биологического отцовства, как и в случае рождения старшего сына в моем предыдущем браке и двух дочерей.

Когда мы обсуждали, каким будет ребенок, которого мы хотим видеть в нашей семье, решили, что «Три сестры» — прекрасное произведение Антона Павловича Чехова, поэтому решили, что хотим взять в семью девочку. Когда ехали знакомиться с Сюсей, не знали о ней ничего. И не испытывали ничего, потому что это был новый для нас опыт. Ехали с абсолютно чистым листом в плане ожиданий.

Помню, была среда. А на четверг у нас уже была запланирована поездка в Москву, мы купили билеты, чтобы в столице встать на учет в Федеральную базу. Как известно, чтобы это сделать, нужно, предварительно записавшись, ножками туда прийти, не важно, из какого ты города. Не буду обсуждать это логистическое безумие, но не понимаю, почему нельзя сделать это онлайн?

В среду с Верой ехали с настроением, что едем только познакомиться с малышкой, пока никаких решений принимать не будем. Но после знакомства с будущей дочкой нам было понятно, что с высокой долей вероятности члена семьи мы себе нашли.

Младенец — это всегда вызов. Суслик росла не на грудном вскармливании, на смеси. Это означает, что каждые три часа, в том числе и ночью, ты встаешь и готовишь ей еду. Это дробный сон, это тяжело.

Сначала Суслик спала только у меня на груди, и мне приходилось спать на спине. Я не могу спать на спине, в таком положении я не дохожу до глубокой фазы сна. И это длилось два месяца — такая тяжелая, изматывающая родительская доля.

«Любой мужчина может стать приемным отцом»,  — уверен Федор.

К примеру, сын уже вырос, а дочери выросли на грудном вскармливании, их младенчество не доставляло таких сложностей во время сна. Вера давала грудь дочке, я спокойно спал. А тут я в свои 37 лет погрузился в этот достаточно трудоемкий процесс. Объективно говоря, было тяжело, но подпитывало наблюдение того, как наша младшая девушка меняется, как она оттаивает, как она начинает улыбаться, как перестает косить.

Как я всегда говорю, дом ребенка — это не то место, где нужно быть детям. Сюсин дом ребенка — роскошный, в том смысле, что там детей любят. И все люди, с которыми мы там сталкивались, несомненно, герои. Но, несмотря на все это, хотелось поскорее, конечно, забрать-забрать ее домой.

Каждый день с момента, как девушку нашу из больницы туда перевели, и до того, как было принято решение суда и оформились все бумаги, мы ездили туда и понимали, что ей тяжело. Ей тяжело без родительских рук, ей тяжело одной. К счастью, наши с женой работы позволяют проявлять определенную гибкость трудовую, мы приезжали к дочке на пару часов каждый день. И держа на руках ее эти 120 минут, я понимал прекрасно, что это мой ребенок.

Я тогда написал пост в своем блоге в Инстаграме. Я рассказал, что испытать радость отцовства можно, не обмениваясь жидкостями со своей женой. Мне и сейчас кажется, что любой мужчина может стать приемным отцом. Я не вижу здесь какого-то экстра-вызова.

Сусанна всегда на руках у родителей, поэтому мама с папой стараются качественно проводить время один на один с детьми.

Как избежать детской ревности? Это хороший вопрос. Мне кажется, что нам повезло с детьми, никакой ревности старшие дочери по отношению к младшей не испытывали. Мы сразу их предупредили, что идем в ШПР, потому что планируем увеличить нашу семью таким образом.

Старшие дочери целиком и полностью — это заслуга их матери Веры — находятся в розовом облаке любви. И девочки очень ждали встречи с сестренкой. Девочки провожали нас на занятия ШПР, встречали нас с занятий, обсуждали это на своем уровне со своими бабушками.

Когда Сусанна появилась на горизонте, они с нетерпением ждали завершения всех тех бумажных вопросов, которые вызывали откровенное раздражение у меня, они хотели поскорее нянчиться и тетешкаться с сестрой.

Муся и Ляля станут совершенно роскошными матерями. Это чистое счастье смотреть на то, как они взаимодействуют с Сусанной. Это кайф. Они берут ее на руки, веселят, они вызывают улыбки, и сами получают от этого удовольствие. Прыгают на кровати вокруг Сусанны, и, конечно, полное отсутствие ревности, которые мы наблюдаем, это удача.

Сусанна всегда у нас на руках, поэтому мы стараемся максимально качественно проводить время один на один с детьми. И Верка со старшими девушками мило общается отдельно, и у меня есть отцовские часы, когда я с Мусей катаюсь на велосипедах и читаю с Лялей. Понятно, что это вопрос баланса, но этот баланс просчитывается как раз. Как и баланс родительского вклада с двух сторон.

Послеродовая депрессия бывает не только у мам, но и у отцов.

На самом деле я не всегда был молодцом, потому что болезненно отношусь к борьбе за благосостояние. И мне было до определенного момента сложно свои рабочие интересы отодвинуть, чтобы баланс 50 на 50 появился в семье. Не сразу, но мы к этому пришли.

Когда росла вторая дочь Ляля, я понял, что могу дизайн своих отношений с моим основным местом работы — интернет-газетой fontanka.ru — организовать таким образом, чтобы по максимуму предоставить Вере какое-то свободное время-пространство для маневра, чтобы она могла заниматься своей карьерой, своим качественным времяпрепровождением. Я же стал больше заниматься детьми.

Я получаю фантастическое удовольствие от общения со старшими дочерьми, поэтому мне это было легко и в радость — принять на себя больше, коллективные прогулки и так далее.

У Веры работа в будни, я работаю, в основном, на выходных, поэтому мы смогли выстроить такую систему, в рамках которой предоставляем друг другу максимальное количество времени и для работы, и для себя. И слава няням, которые помогают очень сильно сохранить просто вменяемость. Правда, первая встреча Сусанны с няней закончилась провалом, потому что она не пошла на руки к незнакомому человеку, и мы были вынуждены, жонглируя работой, «перебрасывать» Суслика с рук на руки.

Иногда послеродовая депрессия случается и у отцов. Думаю, к этому июню я ее ощутил. Обсуждал ситуацию с психотерапевтом. Все это еще пришлось на дикое ковидное время. У меня отменилось гигантское количество работ. Распорядок дня изменился.

Детский сад исчез для средней дочки Ляли, исчезла школа для старшей Муси, это был вызов для всех: и для системы образования, и для детей. Отсутствие няни и помощи бабушек, которые очень сильно помогали со старшими детьми, стало самой большой проблемой. Мы с женой перешли на режим самоизоляции и оказались вдвоем как родители с тремя детьми, один из которых младенец. Сюсю надо было кормить каждые три часа на протяжении всех суток.

К июню, когда мы уехали на дачу, я понял, что я бесконечно-бесконечно устал. И это невеселое состояние, из которого тяжело выходить. Было откровенно непросто.

Сейчас няня у нас появляется раз в неделю, когда мы приезжаем с дачи в город. Это позволяет жене поработать, а я могу поделать какие-то дела по хозяйству. Искренне надеюсь, что скоро нам всем станет полегче.

Быть папой мальчика и девочек интересно. Мне кажется, гендер не играет какой-то роли в воспитании. Понятно, что отличаются практики.

С сыном нас сильно связывал спорт, мы ходили вместе на хоккей, на футбол, с определенного момента мы стали вместе играть в футбол, и это было для меня большим отцовским счастьем. Я испытываю невероятный кайф от того, что забиваю голы Ване, когда он на воротах, или помогаю ему отбиться, если мы играем с ним в одной команде. Понятно, что с девочками у меня другой «модус операнди».

Но единственное, что требуется от родителей хоть мальчиков, хоть девочек, — это поддержка и полное эмоциональное вовлечение в те вопросы, которые беспокоят детей.

Я не знаю, каким будет общество будущего и как его изменят подросшие приемные дети. Но я хочу сказать, что, если есть возможность у вас, как у семьи, конечно, нужно принимать детей. Ждать, что государство решит эту проблему, — это тупиковая стратегия.

Если есть силы, их нужно тратить на то, чтобы сделать детей счастливыми, они этого заслуживают.

Где знакомиться с детьми? Например, на сайте фонда «Измени одну жизнь», который ищет сиротам родителей. Моя жена — фанат видеоанкет. Это прекрасная затея, и я знаю, что это работает.

Все фото — из семейного архива Погореловых/Александровых.

Интервью опубликовано совместно с журналом «Домашний очаг».