Юлия Белицкая: «Как завоевать доверие приемного ребенка»

«Муж предложил пожениться, увидев меня лишь однажды. А приемной семьей мы тоже стали в один день», - рассказывает Юлия Белицкая из подмосковной Балашихи

О своей истории любви, о поиске ребенка, встрече с приемной дочерью и адаптации Юлия рассказывает в интервью фонду «Измени одну жизнь» и в своем блоге в Инстаграме.

«Муж сделал предложение, увидев меня лишь однажды»

С 2008 года я была в разводе, мы жили вдвоем с сыном, я руководила отделом продаж в крупной ювелирной компании. Однажды меня с коллегами пригласили к себе наши клиенты из Ростовской области. Я работала с ними уже около 10 лет, и у нас сложились не только деловые, но и дружески отношения.

Собралась большая компания, среди гостей был и старший брат одной клиентки. Он тоже был разведен, 15 лет прожил в Подмосковье, но по удивительному стечению обстоятельств приехал погостить в родные края.

Мы с ним познакомились, а через неделю он позвонил мне с телефона своей сестры и сделал мне предложение. Прямо сразу, без подготовки. А я почему-то согласилась… Мы поженились спустя пять месяцев.

Юлия с мужем и дочкой в отпуске.

Вот так и случилась наша история любви. Но у нас с первой минуты возникло удивительное понимание. Мы могли объясниться друг с другом взглядом.

Однажды сестра моего мужа приехала к нам в гости и наблюдала такую сцену: мы встретились с ним взглядами, при этом у нас обоих как-то менялась мимика, выражение лиц. Это продолжалось секунд 30-40, и потом мы продолжили заниматься своими делами.

Сестра спросила: «А что это было?» «Мы так поговорили», — ответила я.

Идею о приемной семье предложил сын

У мужа — двое взрослых детей от первого брака. Мы прожили с ним вместе несколько лет и в какой-то момент осознали, что силы и ресурс у нас еще есть, своих детей рожать уже поздно, а внуков нам пока никто не обещает.

Еще в школе я ездила с театральным кружком в детские дома, мы ставили там спектакли. Тогда ко мне пришла идея о том, что дети так жить не должны и что я хочу приемного ребенка. Не могу сказать, что я с 15 до 40 лет об этом постоянно думала, но линия приемной семьи постепенно выстраивалась в моей жизни.

Старшие дети: сын Юлии Александр и дочь ее мужа от первого брака — Настя.

Интересно, что первым идею приемной семьи возродил для меня мой сын. Когда мы делились с ним, как нам хочется слышать детский смех и нянчить малышей, он так и сказал: «А не взять ли вам ребенка из детского дома?»

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

Надо признаться, что мы с мужем думали о таком шаге, но не находили в себе силы произнести это вслух. После слов моего сына все стало разворачиваться очень быстро: мы пошли в ШПР, начали собирать документы…

«Мы стали родителями в один день»

Сначала на протяжении полугода я безрезультатно обзванивала опеки по базе данных. В определенный момент мы решили, что, видимо, для нас такая стратегия не работает, поэтому стали ездить по региональным опекам и вставать там на учет.

Первым был Нижний Новгород, потом Вологда. Показалось, что и во втором городе ничего не получается. Но когда мы уже собирались уходить из вологодской опеки, нам сказали, что есть девочка, отсюда — еще 200 км пути.

Полина собирается уезжать из детского дома.

Нам предложили познакомиться с Полиной. В тот же день мы забрали ее на гостевой режим. Так, мы сами того не ожидая, оказались родителями в один день.

Чтобы Полина не оставалась в детдоме

Этот день я до сих пор вспоминаю, как в тумане. Единственное, что я понимала: я не хочу, чтобы  девочка здесь оставалась. Шестилетняя Полина так хотела уехать из детского дома, что даже ее огромный страх перед двумя чужими взрослыми людьми не помешал ей согласиться сразу пойти с нами. Только потом мы поняли, как безумно она нас боялась…

По развитию на тот момент она с трудом дотягивала до пятилетнего ребенка. Она долго жила в кровной семье, где ей никто не занимался, а потом на полгода попала в систему.

Когда мы впервые увидели Полину, она была похожа на маленького цыпленка-заморыша, но при этом ее нарядили в презентационное платье, которое было ей велико на несколько размеров.

Если бы я увидела ее такой на фотографии, я бы за ней не поехала. Вообще, на эти фотографии в базе не стоит ориентироваться: там мы видим одно, а через несколько месяцев проживания дома ребенок становится совершенно другим – просто небо и земля…

В опеке Белозерска — перед отъездом домой.

Мы тут же подписали согласие взять Полину в семью без указанной даты. Нам объяснили, что мы можем вернуть девочку в конце декабря, если поймем, что не справимся. До этого времени оформили гостевой режим… Полина осталась у нас навсегда.

«Зачем вы меня взяли?»

Когда наша дочка оказалась дома, ей все было интересно и любопытно, но она очень боялась нашего огромного кота – мейн-куна.

Зато Полина легко нашла общий язык с моим сыном. Это очень помогло мне в период адаптации. Когда меня накрывало, я оставляла их вдвоем, и их общение складывалось идеально.

Адаптация, как я сейчас понимаю, у нас была очень легкая. Выражалась она в истериках, которые мы потом научились купировать до того, как они начнутся.

Бывало, что Полина плакала и говорила: «Зачем вы меня взяли, я вам не нужна, вы меня не любите».

Также мы поняли, что нужно дозировать эмоции Полины. Ведь она приехала к нам из маленького города, в котором жило столько же людей, сколько в наших соседних четырех домах.

Но когда Полина оказалась у нас, мы нарушили все указания психологов, которые можно: ездили на Кремлевскую елку, у нее сразу появилось много общения и много внимания к ней.

Ее психика не справлялась, Полина плакала и говорила: «Зачем вы меня взяли, я вам не нужна, вы меня не любите». В этом момент она была похожа на агрессивного зверька, и это выглядело страшно.

Защита и нападение: истерики и отстраненность

А были моменты, когда она просто наклоняла голову и пускала слюну, как умственно отсталый ребенок. Потом мы поняли, что это была защитная реакция, что нужно говорить с ней более простым языком просто потому, что половину слов она просто не понимает. Сейчас она уже разговаривает с нами на равных.

Перед началом истерики, Полина начинала себя по-другому вести, появлялись специфические мимические реакции. Чтобы купировать приступ, лучше всего срабатывал тактильный контакт: я брала ее на руки, начинала ее гладить и тихо, нежно с ней разговаривать.

А когда она зависала, мы начинали ее щекотать. Полина смеялась и выходила из этого состояния. Уже несколько месяцев этих признаков мы не видим, как будто это было уже не со мной.

Как нашлись решения

Поначалу директор и воспитательница из детского дома созванивались с Полиной, так как они очень друг друга полюбили, но после этого у нее начинались истерики.

В определенный момент мы договорились с сотрудниками детского дома, что этих звонков больше не будет.

Моя адаптация выражалась в том, что я очень раздражалась на Полину, когда она начинала неадекватно себя вести. В такие моменты я уходила гулять, а посещение маникюрного салона стало моим правилом, так как это было время, пусть и непродолжительное, когда я принадлежала только сама себе.

Адаптация длилась месяцев 8-9, самыми сложными были 3-й и 4-й месяцы, а потом она пошла на спад. Мне становилось проще, так как я научилась сама ловить свои эмоции и справляться с ними.

Игра в детдом сменилась игрой в школу

Сейчас Полина – командир в юбке. Если сначала она выглядела очень тихой и закрытой, то теперь я вижу, что она командует всеми: котами, нами, детьми в саду. У нее очень сильный характер, который дал ей силы выдержать испытания, которые она перенесла за первые шесть лет жизни.

Несмотря на это, дочка сохранила очень большую доброту ко всему живому. У нее очень большая потребность в общении, ей тяжело быть одной.

Полина полюбила танцы, ей нравится выступать на сцене и быть в центре внимания. Ей нравится играть в школу, она сажает кукол и ведет урок, ругает их или хвалит.

Первое время она брала куклу и пыталась отвезти ее в детский дом. Мы много с ней это прорабатывали и обсуждали. Однажды ей подарили куклу-мальчика, и теперь Полина с ним неразлучна, она куда-то с ним ездит, либо просит меня за ним присмотреть, когда она «уходит на работу». Тут я вижу, что она снимает уже мою модель поведения, так как первое время Полины в семье я работала в офисе.

«Ничего не ждите»

Я готовилась к худшему, но получила я то, что самое тяжелое для меня, — психологическое давление. Для меня это тяжелее, чем, например, расстройства пищевого поведения. Но сложности с Полиной научили меня ценному качеству – контролировать свои эмоции и работать с ними.

Ребенка можно брать в семью, только если вы чувствуете в себе ресурс, которым вы готовы поделиться. И ничего не ждите, потому что все равно все будет иначе. Помните, что адаптация все равно пройдет.

Все фото — из семейного архива Юлии Белицкой.