Пятница, 13. Про зубы, полицию и кроликов, будь они все неладны

Кроликов я не воровал, я их только погладил, а тут гусь меня начал кусать и я испугался, а Вики со мной не было, она не ходила, не сажайте ее в тюрьму!

Часть 7. Пятница, 13. Про зубы, полицию и кроликов, будь они все неладны

Читать все записи в блоге Ирины

Вике не повезло, еще ни один молочный зуб у нее не выпал сам. Нет. У нас сначала появляется новый зуб, потом мы его замечаем, потом записываемся к стоматологу и вырываем старый с крепкими и совсем не рассосавшимися корнями. Последний раз с тремя сразу! Но это сейчас.

А тогда дочь у нас всего полгода как появилась у нас, и я была немного напугана вторым рядом зубов во рту дочери.

У меня двое приемных детей-ровесников. Сын Егор появился в возрасте 4,5 лет, дочь Вика в семь. То есть, на тот момент, о котором я хочу рассказать, обоим детям было по семь с половиной лет.

В разгар новогодних утренников дочка внезапно «отрастила» два новых верхних зуба и нужно было срочно идти к стоматологу. Электронная запись гласила, что надо не только нам, и мы смогли записаться только на 30 декабря, вечер.

Вика очень волновалась, я волновалась вместе с ней, и только подойдя к зданию стоматологической поликлиники, я заподозрила неладное. В окнах медучреждения не горел свет. Совсем.

Мы все же зашли внутрь, любопытно, знаете ли. В здании отключили электричество. И все кабинеты, кроме хирургического, были закрыты. Хирург в полнейшей темноте, подсвечивая себе фонариком, рвал зуб напуганному мальчишке лет 10. Инфернальное зрелище.

Вика сжала мою руку и застонала от ужаса. Мы отказались от приема и перезаписались на 13 января, пятницу. Надо было задуматься, что и пятница 13 – не самый лучший день для таких мероприятий, но умные мысли всегда опаздывают.

13 января сын вернулся из школы рано, дополнительных занятий никаких не было, а погода радовала свежим снежком и солнышком. Пока я разогревала обед, решила выпустить детей погулять во двор (у нас частный дом в городе).

Дети погуляли полчасика и вернулись сами, даже загонять не пришлось. Я помню, еще порадовалась, что никаких приключений, все спокойно и замечательно. Сглазила, не иначе.

Егор отправился в гости к бабушке в дом по соседству, откуда виден наш дом и двор, а мы с Викой поехали рвать наши многострадальные молочные зубы. Вторая бабушка осталась дома.

С зубами все получилось благополучно, мы, довольные собой, сели в автобус и уже ехали обратно, когда позвонила бабушка, живущая с нами, и с ноткой истерики в голосе сообщила, что у нас полон двор полиции, и собака полицейская лает на нашу дверь.

Полицейские утверждали, что в нашем доме окопались грабители, похитившие и спрятавшие соседских кроликов и гуся. Ну и бред, подумала я, позвонила второй бабушке. Она посмотрела сверху из окна своего дома на наш двор и подтвердила, что у нас  свободно бродят 8 (!) полицейских и большая собака на поводке.

Через пару минут, мне перезвонила бабушка, у которой гостил внук Егорка и под аккомпанемент горестного воя ребенка рассказала, что преступник нашелся и повинился. Оказывается, тетя Оля соседка иногда приглашала наших детей к себе — погладить кроликов.

В этот раз дети решили сходить сами, тетю Олю не предупредили. Открыли клетку, достали кролика, и тут к ним подбежал  гусь, стал щипать ребят и  всячески защищать своих пушистых соседей.

Дети испугались, бросили клетку открытой и убежали. Я запретила бабушке выпускать Егора, ибо мало ли, что он наболтает полицейским.

Вика, услышав, что Егор признался и ревет в трубке, тоже заревела. Пассажиры автобуса отложили свои дела, слушали и сопереживали, особо неравнодушные комментировали.

Наконец, мы добрались до дома. Нас ожидали три полицейские машины, куча полицейских, собака и растерянная соседка Ольга. Она поймала меня за руку и сказала, что никак не ожидала, что собака приведет к нам.

Оказывается, ее другие соседи, с противоположной от нас стороны, маргинальные личности, регулярно воровали ее живность, и она была уверена, что собака приведет туда, к ним…

Один из полицейских потребовал мои документы и кроликов. На мое утверждение, что кроликов у меня нет и не было, он недобро ухмыльнулся и потребовал предъявить второго ребенка, потому что 120-сантиметровая Вика его не впечатлила. Я позвала Егора, и мы с полицейским вышли на дорогу ждать преступничка.

Моих детей многие принимают за близнецов. Один рост, один вес, очки, похожий цвет волос и нос картошкой. Когда полицейский увидел второго ребенка, он заметно расслабился. Я, говорит, думал ему лет 16, а он, с гуся ростом.

Между тем, Егор подошел к полицейскому: «Я-я-я-я-я, ббб-бо-бо-боль-шеээээээ не бу-бу-бу-дууууууу!»

«Ты же не заикаешься», — встряла я.

«А, да. Я забыл. Здравствуйте. Меня зовут Егор. Учусь в первом классе. Кроликов я не воровал, я их только погладил, а тут гусь меня начал кусать и я испугался, а Вики со мной не было, она не ходила, не сажайте ее в тюрьму, пожалуйстаааааааааа!»

Полицейский включил добряка, погладил ребенка по голове и пообещал никого никуда не сажать.

Потом мы пошли показывать, как было дело. Когда выяснилось, что Егора никуда от нас не заберут, он расслабился и по обыкновению стал сверкать гранями: «Дяденьки, а хотите, я вам покажу, как я колесо кручу? Нет? Вас только кролики интересуют? Жаль, очень жаль».

Пока полиция обыскивала наш двор, соседские дети нашли гуся и некоторых кроликов. При виде Егора гуси стали активно давать показания. Было понятно, что птицы Егора знают и, мягко сказать, недолюбливают.

«Давайте, рассуждать логически! — вылез вперед мой сын. — Кролики это кто? Кролики — это зайчики. А зайчики что любят? Морковку! Надо взять морковку и сказать «кис-кис». Кролики с самого леса сюда прибегут, больше, чем надо».

Соседка забрала заявление, мы заплатили за потерянных кроликов, Егор и Вика получили воспитательную беседу о том, что ходить без разрешения в чужие сараи нельзя, что нельзя брать чужое и нельзя гладить чужих животных без разрешения хозяев.

Еще мы взяли в приюте детям кошку, чтобы им было кого гладить. А, и — да, проход к соседям мы заделали. На всякий случай.