Как мы нашли нашу Машу

Я просто искала ребенка, который сейчас один и ждет, возможно, меня

Часть 2. Как мы нашли нашу Машу

Читать все записи в блоге Анастасии

Как и многие кандидаты в усыновители/опекуны, я начала смотреть детские анкеты в федеральном банке данных еще даже до поступления в Школу приемных родителей и до визита в опеку. То время как раз выпало на начало пандемии и, соответственно, локдаун, поэтому пойти куда-то я все равно не могла.

Оставалось только читать литературу. Нашла замечательные книги Людмилы Петрановской «Минус один? Плюс один!», «Приемный ребенок в семье», «Тайная опора».

Тогда я еще не знала, насколько все затянется, и привязывалась к некоторым детям, каждый день открывая их анкеты. А через время обнаруживала, что анкета уже удалена.

Первые пару раз я действительно расстроилась, а потом просто перестала смотреть базу.

Самое интересное началось, когда я уже получила заключение о возможности стать опекуном и решила, что вот она, финишная прямая.

У меня был список детских анкет 1,5-5 лет из нескольких ближайших регионов.

Я стала звонить.

И каждый раз я вычеркивала имя:

— ребенок уже в семье;

— ребенка забирает бабушка;

— мать ребенка борется за его возвращение и закон на ее стороне;

— ребенка депортируют на родину родителей.

И другие причины.

И вот передо мной множество анкет, а самих детей — нет.

В Барнауле у меня была возможность взять направление на знакомство с тремя детьми. Но у одной девочки и другого мальчика были пугающие меня диагнозы (хотя я рассматривала очень широкую группу), а третью очень хотела забрать родная мама.

Так прошло полтора месяца.

Банк данных обновляется каждый четверг.

И вот однажды я увидела нашу Машу. Кроме ее анкеты у меня в списке было еще несколько других детей.

На тот момент у меня уже не «екало» на фотографии, как в начале. Я просто искала ребенка, который сейчас один и ждет, возможно, меня.

Итак, в моем списке были анкеты пары детей из Алтайского края и нескольких из Новосибирска. И девочки, и мальчики.

Я спрашивала о каждом и получала привычный ответ: «Забирает мама/бабушка/тетя; ребенок будет депортирован на родину; родители в МЛС; есть сиблинги; уже выдано направление другим кандидатам и т.д»., пока не добралась до Маши.

Оператор сказала, чтобы я перезвонила через неделю, пока она уточнит некоторые вопросы.

Появилась надежда.

Через неделю перезваниваю, и мне дают номер отдела опеки, где числится Маша. Мне попалась очень грамотная и мудрая женщина-специалист, но это я узнала уже в процессе дальнейшей совместной работы.

Она объяснила, что Маша свободна, но у нее нет статуса. То есть, ее биомама не лишена родительских прав, но и не ограничена тоже.

Я ответила, что хочу взять направление на знакомство. Тогда специалист пояснила еще раз, что статуса нет, и сказала: «Ну если вы не боитесь, тогда приходите на следующей неделе».

Оказалось, что до меня звонили другие 10 человек, в итоге они не стали брать направление.

И вот я пришла 21 апреля. Ознакомившись с делом Маши, в тот же день поехала в детский дом без предварительного звонка.

Было смешанное чувство — немного тряслись коленки перед встречей, но в то же время я была уверена, что все получится.

В детском доме меня проводили в кабинет, где врач стала зачитывать мне диагнозы. Между чтением врач успевала спрашивать, зачем мне нужен ТАКОЙ ребенок.

Когда я ознакомилась с выпиской из истории болезни, врач спросила: «Ну что, все еще хотите познакомиться?» Для меня ничего не значил список диагнозов, пока я не вижу самого ребенка. Желание увидеться не убыло.

Меня провели в прихожую группы. Это было время дневного сна, поэтому Машу специально разбудили.

И вот воспитатель выносит на руках маленького бельчонка. Такая сонная, лохматая. Хмурая. Машу посадили на пеленальный столик.

Я подошла, поздоровалась и взяла ее за ручку. Маша внимательно посмотрела на меня, хотя глазки бегали из-за косоглазия 🙈.

Нахмурилась и отдернула ручку.

Наша первая встреча была недолгой, но я вышла из стен детского дома с уверенностью, что хочу забрать эту девочку домой.

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ