«У меня на руках лежала живая, дышащая, но пластиковая кукла»

Свидания проходили так: малыша клали на пеленальный столик в предбаннике, выдавали пару пищалок и велели не трогать ребенка руками.

Ания и ее муж впервые увидели свою младшую дочку в видеоанкете, созданной фондом «Измени одну жизнь». Когда будущие родители познакомились с девочкой, ей было 11 месяцев. Спустя два месяца они привезли малышку домой. Сейчас ей 7 лет.

Недавно Ания начала вести свой блог на сайте нашего фонда. «Нет таких детей, психику которых не травмировало бы отсутствие значимого взрослого рядом, это самая главная причина того, что дети не должны жить в детских домах. И еще примерно сотня других, — уверена приемная мама. — Нет таких детей, с которыми можно было бы поступать так».

А как у них?

Меня зовут Ания, у меня есть муж и две дочки, одна из которых удочерена. Старшей, Айке, 13 лет. Младшей, ее зовут Биби, 7. Мы живем в большом городе.

В моем детстве наша соседка работала в детском доме. Я часто думала про этих детей. Каково им там? Кто их укладывает спать? Заставляют ли их чистить зубы? А если они не любит лук, пекут ли им пирог наполовину без лука?

А что, если они захотят записаться в бассейн? А в библиотеку? Меня в библиотеке попросили привести маму с паспортом, а у них как? А волосы им кто заплетает? А с кем они ходят выбирать подарок ко дню рождения?

А Дед Мороз как же? А можно в воскресенье валяться с книжкой в кровати сколько хочешь? А когда они идут в парк аттракционов, им покупают мороженое? А по утрам кто их будит? И кто собирает портфель и пришивает воротнички к форме?

Муж первым увидел будущую дочку

Потом я выросла, выучилась на психолога, поняла, что дети не должны жить без родителей. Начала об этом читать, смотреть как жизнь сирот устроена в других странах. Когда постоянно следишь за подобной информацией, невозможно удержаться от мыслей о приемном родительстве.

После приезда домой родители долго-долго носили малышку Биби в слинге и детском рюкзаке перед сном. Часто засыпали вместе с дочкой.

Муж сначала слушал, когда я рассказывала про очередной эксперимент, мы обсуждали тайну усыновления, вопросы привязанности и так далее. А потом выяснилось, что он стал интересоваться вопросом независимо от меня, заглядывал на форумы, посмотрел множество фотографий и видео.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

И именно он нашел нашу будущую дочку — на видео, снятом фондом «Измени одну жизнь», и пришел со словами: «Давай записываться в ШПР».

О фонде «Измени одну жизнь» мы узнали, когда в интернете случайно встретилась ссылка на сайт. А дальше мы посмотрели, наверное, все анкеты, которые были там тогда, это был 2013 год.

Видеоанкеты помню покадрово

Ребенка мы искали везде. Смотрели фотографии, видео. Были две девочки, которые запали в душу. Одна из них оказалась потом нашей дочкой, а другую выслали из страны к тому моменту, как мы пришли в банк данных с документами.

Что подумали, когда смотрели ее видеоанкету? Мы не могли оторваться. Именно видеоанкеты этих двоих девочек я помню покадрово спустя 7 лет.

В то время все остальные, кто снимал детей-сирот на видео, обязательно добавляли невыносимый стандартный слащавый текст и озвучивали специальным умильным тоном…

А видеоанкеты фонда «Измени одну жизнь» заметно отличались тем, что их люди озвучивали нормальными человеческими голосами и рассказывали именно про ребенка, а не говорили общие фразы.

Биби очень любит музыку. Впервые Ания с мужем узнали об этом из видеоанкеты.

И вот про нашу дочку упомянули, что она обожает музыку. Мы были уверены, что они упомянули об этом для красного словца, но нет. Это была чистая правда. Ребенок мог часами слушать сложные фортепианные и скрипичные концерты. А на момент съемки нашей будущей дочери было 4 месяца. Как команда, снимавшая ролик, смогла это узнать?

И еще поразило то, с какой нежностью камера следила за ребенком. Как оператор явно любовался ею, как будто мы это мы сами видели ее, без посредника.

Когда смотришь видео, ребенок становится очень реальным. У нашей девочки в анкете было написано такое, что мы малодушно думали отказаться от знакомства. Но когда ты смотрел на нее несколько месяцев подряд, уже знаешь каждый поворот головы и взмах ресниц, то не так-то просто сделать перед собой вид, что ее нет.

Об унылой тягомотине

Как вы оформляли документы, было несложно, но неприятно. Опека не знала, какие документы нужны, что должны оформлять они, и, в результате, не отправили нужный запрос. Пришлось подключать подругу-юриста.

Они не хотели нам зла специально, просто сами не знали ничего. Нам не очень повезло с ШПР. В региональном банке данных нам не хотели давать направление на ребенка, сотрудница утверждала, что на девочку выдано направление, и с ней уже знакомятся будущие родители.

После оказалось, что нашей девочкой интересовались лишь однажды, и это было за полгода до нас. И те люди в тот же день отказались. Просто сотруднице московского регионального банка данных было лень включать компьютер, искать информацию, выписывать направление…

Потом выяснилось, что мы не можем подать документы в суд, потому что детские дома объединили, детей перевезли, документы нет. У нашей дочки не было оформлено гражданство. Словом, нестрашная, но унылая тягомотина.

Тишина, пустота, запах хлорки

Когда мы познакомились с дочерью, ей было 11 месяцев, забрали домой насовсем в 13 месяцев.

Во время первой встречи с дочкой больше всего поразила она сама. В тот день ее должны были положить в больницу, но почему-то привезли обратно. Мы увидели ее глазищи и отправились подписывать согласие.

Потом нам дали посмотреть документы. И выяснилось, что почти все, что написано в анкете – неправда. Ошибки в диагнозе, да даже дата рождения была написана неверная.

За два месяца, пока Ания навещала дочку в доме ребенка, девочка ни разу не была на улице.

В детском доме прежде всего поразило то, насколько сложно туда было попасть. Забор в полтора человеческих роста, необходимость отмечаться у охраны, главврача и главной медсестры каждый раз.

Абсолютная пугающая тишина. Никаких звуков в здании с парой сотен детей в возрасте от 0 до 4 лет. Пустые коридоры, запах хлорки. Пустота на детской площадке.

За два месяца, что я ходила туда ежедневно, наш ребенок ни разу не был на улице. Да и других малышей я не видела на прогулке. Часть детей постоянно лежала в кроватках. Из всей группы одна девочка в одиночестве бродила по группе и занимала сама себя, в год.

«Не трогайте ребенка руками»

Свидания проходили так: малыша клали на пеленальный столик в предбаннике, выдавали пару пищалок и велели не трогать ребенка руками.

У дочки бесконечно текли сопли, от которых ей бесконечно давали антибиотики. Оказалось, что просто нужно было воздух увлажнять.

Одет ребенок был в какие-то невыносимые тряпки не по размеру. Она не умела ходить, но была обута в сандалии 19 размера. Когда мы приехали домой, выяснилось, что размер у нее 16.

Каждый в детском доме старался сказать мне хорошее о ребенке. Но кормили при этом ее на 80% молочной едой, а у нее тяжелейшая непереносимость лактозы, ее фонтаном рвало каждый раз, еда была пыткой. Дочка весила 6 кг в год, не могла сидеть от слабости.

Но все относились к ней очень хорошо, куда деваться от их добрых чувств…

Почему дети не должны жить в детских домах?

Однажды, пока мы ждали оформления документов, суда и всякого такого, я приехала к дочке в детский дом. Она в тот день плохо спала ночью и на нашем свидании заснула у меня на руках.

Ничего страшнее со мной не происходило. У меня на руках лежала живая, дышащая, но пластиковая кукла.

У годовалого ребенка, лежащего на руках, не сгибались руки и ноги, она не знала, как можно обнять кого-то, что значит прикосновение.

Читать также — 6 вопросов приемных родителей главному психиатру Москвы

После приезда домой мы долго-долго носили ее в слинге и детском рюкзаке перед сном, и потребовалось полтора года, чтобы ребенок научился лежать на руках, полностью расслабившись. Полтора года — чтобы научиться обниматься.

Сначала Биби не умела обниматься.

Нет таких детей, психику которых не травмировало бы отсутствие значимого взрослого рядом, это самая главная причина. И еще примерно сотня других. Нет таких детей, с которыми было бы можно поступать так.

Первые дни дома

Сложно было дочку накормить, а особенно напоить. Она отказывалась пить воду, любую. Теплую, прохладную, газированную, кипяченую, любую. Оказалось, что сильно недоношенного годовалого ребенка в детском доме поили концентрированным химическим соком. У нее чуть не началось обезвоживание, пока мы догадались.

По совету докторов пришлось очень быстро перестраивать всю систему питания, потому что привычная ей диета была в прямом смысле опасна. Но полную нормализацию вопроса с едой ушло больше четырех лет. Сейчас ребенок в этом смысле полностью здоров и наконец-то догнал сверстников по всем показателям.

Наша девочка сначала не издавала никаких звуков, вообще. Когда ее укладывали спать, она лежала как в гробу. Как положили, так и находили утром. Через несколько дней она случайно пискнула, и мы прибежали. Дальше она несколько дней так развлекалась, явно наслаждаясь эффектом.

Каждый шаг давался с трудом. Например, оказалось, что она панически боится улицы. Потому что за год ее перевозили из одного учреждения в другое 7 раз. Без единого знакомого лица или любимой игрушки. Выдали нам ее, кстати, тоже совершенно голой. У нее не осталось ни игрушки, ничего, что бы имело хотя знакомый запах.

Сказки про дом котенка

…Нас все поздравляли. Если кто-то пытался назвать нас героями, я долго и подробно объясняла почему мы не герои, а просто люди. Никто не любит занудства, так что все смирились с тем, что нас надо просто поздравлять.

Нам очень повезло, у нас не было никакой адаптации. Сложнее всех было старшей дочке, она перестала быть единственной, ей было тогда пять лет. Но мы готовились, рассказывали о малышке, вместе смотрели видео.

Любовь к дочке возникла у супругов с первого взгляда.

Нам тогда, перед появлением младшей, очень помогла книжка Дины Сабитовой «Сказки про Марту». Там две истории про котенка Марту, которая жила в доме котенка, где ее нашли любящие родители. Я очень признательна этой книжке и ее авторам.

Читать также — Дина Сабитова: «Люди находят смысл жизни в уменьшении боли других»

Чтобы старшей дочери было легче, мы постарались по возможности сохранить ее жизнь такой, какой она была до. С теми же занятиями и теми же людьми, старались проводить с ней не меньше времени чем раньше, только с ней, без младшей.

Что касается принятия, то у нас обоих с мужем все получилось само собой, вот прям как увидели ее, так все и случилось. Буквально любовь с первого взгляда. Забавно, что она во многом гораздо больше похожа на меня, чем самая что ни на есть своерожденная дочь.

О встрече с абсолютным злом

Морально тяжело, когда смотришь на настолько искалеченного физически и психологически ребенка. Который с трудом в год держит голову, потому что едва не умер от голода. Который годами бьется головой об стену, потому что много месяцев лежал один в боксе. Который до истерики боится улицы. Который даже не знает, что можно как-то пытаться ползти или вообще шевелиться. Это встреча с абсолютным злом.

Спасались тем, что оба с мужем сохранили для себя необязательные, но приятные личные занятия вне дома. Мы договорились об этом заранее. Заблаговременно же нашли врачей, которые нашу малявку лечили, это понадобилось очень срочно. Это успокаивало, мы были не одни.

Постарались вычленить, какие дела даются каждому труднее всего, и либо исключали их совсем, либо привлекали помощь со стороны.

Моя профессия психолог, мы были готовы очень ко многому из того, что с нами произошло, изначально договорились с мужем о том, как и где будем искать помощь. И оба шли на усыновление с открытыми глазами.

У нас все равно случился кризис, потому что мы рассчитывали года на 3-4, думали, что за это время все полностью устаканится, мы сможем быть посвободнее, но оказалось, что именно в тот момент пришлось учиться жить в новой реальности, с ребенком-инвалидом, потому что у нашей девочки обнаружилось заболевание.

Читать также — 4 главных вопроса о группах здоровья детей-сирот

Но это не связано с приемностью, такое может случиться с каждым. Однако жизнь семей с ребенком-инвалидом в нашей стране это тоже грустная, хотя и совсем другая история.

В карантине нам не скучно

Для нас изменилось не очень много, за исключением запрета на прогулки. Мы с мужем оба работаем из дома, это был общий договор, чтобы ребенка после детдома не отдавать ни в какое детское учреждение.

Мы давно привыкли сами себя организовывать и проводить много времени с детьми. Очень грустно от того, что после нескольких лет поисков и попыток мы наконец нащупали путь реабилитации нашей дочки, и этой весной начался прогресс, а сейчас все зависло на неопределенный срок. Еще крайне удручает школа старшего ребенка, но это общая проблема человечества.

Чтобы старшей дочери было легче, Ания с мужем старались сохранить ее жизнь такой, какой она была до принятия в семью младшей сестренки.

Нам не скучно в карантине, потому что очень много дел. Их даже больше, чем обычно, плюс общая тревожная атмосфера требует времени и сил на переваривание.

Как помогать детям-сиротам

Я думаю, карантин усугубляет, обостряет все те проблемы, что уже есть. Поэтому в нынешних условиях еще важнее продолжать делать все, чтобы изменить саму систему, работать поступательно и спокойно.

Фонд «Измени одну жизнь» объявляет Всероссийскую акцию «Стань Ангелом-Хранителем для ребенка из детского дома!»

Дети в детском доме и так живут в вечном карантине, для них мало что изменится в тот момент, когда власти снимут режим изоляции.

В том числе, нужно помогать тем семьям, где дети пока не сироты, но могут ими стать. Помогать консультациями специалистов и даже иногда материально.

Что касается приемных семей, то тематическая горячая линия, где с тобой поговорит понимающий, но не осуждающий специалист нужна, потому что иногда такой разговор может удержать человека от крайностей.

И я думаю, чем спокойнее и защищеннее чувствует себя приемный родитель, тем лучше он сможет помочь своим детям.

Читать также — Как получить консультацию психолога фонда «Измени одну жизнь»

Все фото — из семейного архива Ании.