Дарья Майорова: «Приемная дочка вцепилась в меня, сама взяла грудь. Мне удалось вызвать лактацию»

Приемный сын Дарьи Майоровой и Максима Игнатова из Подмосковья Ефим испытал страх смерти, потому что сразу после рождения всю ночь пролежал в сумке

Маленький ребенок не знал, хочет ли он жить. Дарья и Максим спасли мальчика, став ему родителями. А позже взяли в семью двухмесячную девочку. Она в стремлении выжить сама вцепилась в грудь приемной мамы, и Дарье удалось вызвать лактацию. Спастись самой Дарье — от выгорания — помогли консультации психолога фонда «Измени одну жизнь».

О том, как найти своих детей, как дать им жажду жизни, силы и веру в родительскую любовь, Дарья рассказывает в своем блоге в Инстаграме и в интервью нашему фонду.

Своих детей Дарья и Максим увидели на фото в базе такими. 

Мой муж был няней в доме малютки

В студенческие годы мой муж десять лет отработал в доме малютки медбратом и ночной няней. Несмотря на это, он не был готов думать о приемной семье до тех пор, пока мы не испробуем все варианты, чтобы родить самим.

Я болезненно переносила неудачные попытки забеременеть, на фоне ЭКО у меня целый год держалась температура 37,2. Доходило до того, что мне не хотелось жить – так я мечтала о детях, которых родить у меня не получалось.

В Москве найти ребенка не смогли

Во время третьего и снова неудачного ЭКО мы решились на приемных детей, пошли в ШПР при Марфо-Мариинской обители, сделали документы и начали искать ребенка.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

В Москве его найти у нас не получалось. В отделении на Басманной улице нам показали всего 20 анкет, сказав, что остальные 200 анкет – это дети с V группой здоровья.

Мальчик ждал нас во Владивостоке

Однако в Интернете я случайно познакомилась с одной женщиной, которая нашла своих двойняшек во Владивостоке. Через нее мы вышли на главврача детской больницы в Приморье, которая от чистого сердца помогала приемным родителям найти своих деток.

Оба ребенка ждали своих приемных родителей в больнице.

Она присылала нам их свежие фотографии, которые значительно отличались от тех, которые можно увидеть в базе. Также она давала нам более подробную информацию по их диагнозам. От нее мы узнали, что можно взять мальчика с контактом по ВИЧ, но мы не готовы были взять ребенка с таким диагнозом.

Потом она прислала еще одну анкету мальчика по имени Никита (Ефимом мы уже назвали сами, когда усыновляли), ему было около трех месяцев. Он был подкидышем с контактом по гепатиту С и антителами по сифилису и гипоксией мозга средней степени тяжести.

Читать также — 4 главных вопроса о группах здоровья детей-сирот

За ним уже прилетала одна приемная мама, которая хотела его забрать. Как мне рассказали, она не сделала этого только потому, что прямо во Владивостоке в больнице выяснилось, что она беременна.

Малыш почувствовал, что он уже наш сын

Мы летели во Владивосток будучи уверенными, что мы его забираем, выбирать не собирались. В больнице мы его раздели, посмотрели, покормили из бутылочки, понюхали – все, как учат в ШПР.

Нас насторожило то, что ребенок не реагировал на нас и не смотрел в глаза. Также по телефону нам сказали, что по гепатиту сделали ПЦР и его не обнаружили, поэтому мы не волновались. Но на месте выяснилось, что этого анализа не сдавали.

Первые встречи с сыном и дочкой были в разное время, но обе были незабываемыми.

Мы попросили провести независимую медкомиссию, но главврач предложила сначала побеседовать. За те два часа, что мы ее ждали, мы с мужем все проговорили и решили, что берем ребенка таким, какой он есть.

В конце концов к нам вышла главврач и строго сказала, что не нужно копаться в диагнозах ребенка. На что мы ей ответили, что уже все решили и подписали согласие.

Потом мы выяснили, что он не смотрел в глаза, так как не доверял нам. Как только мы принесли его в гостиницу, он начал гулить и улыбаться, как будто почувствовал, что он уже наш сын.

По два часа кричал у меня на руках

Полет Ефим перенес хорошо, только кашлял и хрипел после недавно перенесенного бронхита, еще болел живот после антибиотиков. Дома у него была адаптация к нашему часовому поясу и 7-часовой разнице между Владивостоком и Москвой. В 16 часов он засыпал, и мы не могли его разбудить. Когда мы с этим разобрались, все равно продолжались проблемы с засыпанием.

Дома дети оказались в заботливых руках любящих мамы и папы.

У меня большой опыт работы с детьми, но первое время я не могла понять, почему он по два часа кричал у меня на руках, когда я пыталась его укачивать.

Потом я его просто положила на кровать, и он за пять минут уснул. Так месяцев до 5-6 он засыпал: кладешь его в кровать, ложишься рядом, держишь за ручку, и он быстро засыпает.

Ефим не знал, хочет ли он жить

Первый месяц был медовым, все было идеально. На второй месяц получилось так, что я осталась одна дома с ребенком, и это было тяжело. Несмотря на то, что я так долго его ждала, у меня началось выгорание.

Читать также — 6 вопросов приемных родителей главному психиатру Москвы

Плюс, как объяснил психолог, Ефим не знал, хочет ли он жить, и мы весь первый год провели по больницам то с обезвоживанием, то с бронхитом, то оперировали кисту на виске.

Адаптация длилась примерно год и шла волнами: было то лучше, то хуже. За это время мы сняли все диагнозы, осталась только повышенная нервная возбудимость. Ефим гиперактивный, до сих пор ходит на носочках. Нейрохирург говорит, что это связано с его повышенной нервной возбудимостью, и ничего тут не поделаешь.

Плюс у него проявились аффективно-респираторные приступы, которые провоцирует истерика и незрелый мозг, в частности дыхательного центра. Год назад он в истерике посинел и внезапно потерял сознание с тонической судорогой.

Ефим очень изменился! 

Мы думали, что это эпилепсия, но это оказалось незрелостью нервной системы. Вследствие гипоксии у него пострадала часть мозга, которая отвечает за эмоции, и теперь он не может с ними справиться. Это делает его неуправляемым и расторможенным, из-за чего с ним бывает очень нелегко.

После рождения Ефим всю ночь пролежал в сумке

Другая проблема – это нарушение привязанности. В 1,5 года он мог назвать мамой чужую тетю.

Как мне объяснил психолог, Ефим испытал страх смерти, потому что после рождения он всю ночь пролежал в сумке.

Во время родов ребенок и без того испытывает страх смерти, а когда, родившись, он оказывается брошенным, то этот страх как бы подтверждается и увеличивается в сто крат.

Когда прошел медовый месяц, Ефим все время пытался довести нас до предела, испытывая наши границы. Какое-то время он провоцировал нас на физические наказания, так как это было для него подтверждением его худших ожиданий от жизни.

Дочку мы нашли случайно

Через полтора года, когда Ефим немного подрос, мы решили, что хотим еще ребенка. Скорее, это была моя инициатива, муж не сразу почувствовал себя готовым к этому шагу.

Дарья и Максим с первых дней появления детей в семье радовались их новым маленьким успехам.

Дочку мы нашли случайно. В 2018 году за неделю до 19 января мне приснился сон о том, что мы забираем девочку из Владивостока. Потом я узнала, что этот сон приснился мне за неделю до ее появления на свет.

А спустя две недели после православного праздника Крещения наша знакомая главврач из Приморья написала мне о том, что у них появилась девочка, хотя ждать, как нам говорили, будем не меньше года.

Мы очень быстро собирали документы, многие нам шли навстречу, и на все ушло всего пару недель. Девочка тем временем еще не попала в базу. Мы очень торопились. Я плакала в опеке и умоляла посмотреть документы побыстрее. Они были подписаны в тот же день.

Помог психолог фонда «Измени одну жизнь»

Веронике (в будущем мы назвали ее Иларией) на момент знакомства было 1,5 месяца. Она родилась 1900 граммов, после родов было кровоизлияние в правый желудочек мозга. Забирали мы ее, вес был 3100 граммов, девочка была очень худая и зажатая.

Вот такой озорной девчонкой растет Илария.

Когда Илария оказалась дома, Ефиму было 1,8, он начал ревновать. Это выражалось в том, что он снова начал сосать соску, от которой уже почти отказался, стал валяться на полу и устраивать истерики.

В тот момент я занималась с психологом из фонда «Измени одну жизнь», что мне очень помогло.

Читать также — Как получить консультацию психолога фонда «Измени одну жизнь»

Мне еще очень помогла книга Светланы Мерченко «Свой. Родной. Приемный». Там я нашла много информации, которой нам на давали в ШПР.

Например, что у отказников сложнее формируется привязанность, чем у детей, которые имели опыт проживания в семье. Сейчас у детей хорошие отношения, и я слышу от Ефима: «Как хорошо, что у меня есть Илария!»

Однажды дочка просто вцепилась в меня и взяла грудь

С Иларией адаптация прошла идеально, так как она взяла грудь. Мы с ней вместе купались, я носила ее в слинге, спала она на у меня на животе и очень быстро «раскусила» ручки. И так однажды она просто вцепилась в меня и взяла грудь.

Как медик я знала, что можно вызвать лактацию, хотя это казалось мне почти нереальным. Мы обратились к специалисту по грудному вскармливанию, и удалось вызвать лактацию, не полностью, т.е. Илария кушала и смесь тоже, но для нас это было чудом.

Сейчас Иларии уже два года, она до сих пор сосет грудь, хотя уже с года кушает все с общего стола. И я продолжу кормить ее до самоотлучения, потому что это невероятно укрепили нашу привязанность.

Я не представляю, как я жила без этих детей. Но мы уже хотим третьего…

Все фото — из семейного архива Дарьи Майоровой.