Когда приемный ребенок скажет: «Мама!»

Многие мамы помнят тот день, когда ребенок впервые произносит самое важное слово. Своими рассказами об этих волнительных моментах с нами поделились приемные родители.

Ксения Торопцева: «У наших приемных сыновей не было альтернативы. Папа и мама у них только мы, они никогда не знали других (биологических), поскольку с рождения — в детских домах. Но сотрудники детдома, откуда мы забирали младшего приемного сына, сразу стали называть меня «мамой Сережи», и он был подготовлен.

А вот старшему говорили: «Поздоровайся с тетей, скажи тете «до свидания», и т.п. Но, тем не менее, как только он сел в мою машину, слово «мама» стало единственным вариантом.

Мне кажется, что для детей само понятие слов «мама» и «папа» пришло позже. Изначально эти слова воспринимались ими как имена, а когда сыновья уже стали общаться с другими детьми, у которых тоже есть папа и мама, тут уже пришло формирование данных понятий в общепринятом контексте».

Анна Лескова: «Когда мы забирали сына из детского дома, ему было 3.5. Он не разговаривал… совсем. Но дома его ждали сразу две сестры-болтушки, поэтому шансов долго молчать не было. И буквально через пару месяцев он начал произносить первые слова.

И меня, вслед за девчонками, однажды позвал: «Мама!»  Это как- то так естественно у него получилось, что я не сразу даже сообразила, что это он первый раз сказал.

Скорее, даже мне было непривычно ответить: «Что, сын?»

Юлия Колесниченко: «В свое время кровная дочка вначале порадовала нас всех словами «папа» и «баба», «дай», «на» и даже чем-то звучащим, как «бодяга», и лишь потом начала говорить «мама». У младшего же, усыновленного в 4 месяца, к году появилось только одно первое слово — но зато какое! Да, сынишкиным первым словом было «мама».

Он выговаривал его на все лады — и нежно, и зовуще, и требовательно. И мое сердце таяло. Как тает при этих воспоминаниях и сейчас.

Позже, конечно, в лексиконе Тимоши появились и «папа», и «баба», и «Ляля» (так он переиначил имя сестры — Поля). Но «мама» намного опередило их и навсегда осталось первым».

Светлана Строганова: «У меня трое приемных детей. Соню я забрала в 7 месяцев из дома ребенка, поэтому она сразу начала меня называть мамой, как заговорила. Следующего парня — Назара забрала, когда ему было 10 месяцев, там точно такая же ситуация, как и с первой девочкой.

Третью девочку — Олю я взяла в ее 4,5 года. Она уже к тому моменту несколько слов говорила, ей в детском доме, куда я за ней приехала второй раз (первый раз знакомились, и пока, естественно, никак не обозначали меня ей) уже сказали: «Тебя мама приехала забирать».

Оля спросила меня, ну как могла на тот момент (девочка с инвалидностью, тогда почти не говорила): «Ты — мама?»

Я подтвердила, что теперь я — ее мама, мы будем жить вместе, и Оля практически без переходного периода сразу в первый или второй день начала мамкать. А с учетом того, что дома все меня называют мамой, с этим вообще проблем не было.

Однажды Соня спросила: «А что, если мама, которая меня родила, вдруг выздоровеет и захочет меня забрать обратно?» Я зависла на несколько секунд, думая над ответом, а Соня сама ответила: «Ну, нет. Я уже к ней не пойду жить. Теперь уже ты моя мама. Навсегда».

Вспомнился интересный случай. Мой самодельный сын до 6 лет называл меня Светой. Потому что старшая дочь Саша (она дочь мужа от предыдущего брака, у нее мама умерла) называла меня Светой, ну, и сын называл Светой. Меня еще все вокруг спрашивали, почему ребенок тебя по имени зовет, а не мамой?  Но как только появилась младшая девочка (первый приемный ребенок), он почти сразу перешел на «маму».

Olgussshka:  «Нашему сынуле 11, дома четыре года. Месяца два он просто говорил: «Вы». Позвать издалека не мог совсем — молчал.  А потом мы ехали в машине, и моя мама догадалась: «Я понимаю, что тебе неудобно выговаривать «бабушка», давай я буду у тебя «ба»?»

Ребенок очень обрадовался, и стал называть наше семейство так: «Ма, па, ба, де, ба, де, сы»!

LaLuna: «Старший сынок (забирали в 6 лет), когда посещала его в детском доме, говорил: «Вы». Из детского дома мы поехали к моей маме, чтобы переночевать и ехать домой, в область.

Когда я их знакомила, сказала: «Мамуля, познакомься!» И бабушку сыну представила: «Это — моя мама, твоя бабуля».  Мама говорит: «Ну-ка, дайте-ка мне внучка рассмотреть! Здравствуй!»

Он очень удивился: «Это — твоя мама? А моя бабуля? А ты — моя мама?» С тех пор я — мама.

Младшего забирали почти в три года. Пока посещали, никак не называл, вообще говорил мало и плохо. Но меня постоянно называли «мамой» нянечки. Когда проснулся в первое свое утро дома, позвал: «Мама!»

Мы спросили нескольких ребят, что думают они о своих приемных мамах?

Mari:  «Мой сын мамой меня не называет. Называет по имени. Я отношусь к этому совершенно нормально. Мама у него есть, он ее помнит. А меня вполне устраивает роль заботящегося взрослого.

И если вообще не назовет, я не обижусь и не жду этого. Главное, чтобы я была для него полезным и любящим взрослым, а остальное неважно».

Вероника: «Взяли в семью ребенка 15 лет. С первой встречи сказал, что с мамой поддерживает отношения. Было сразу понятно, что если мы берем его, то и принимаем то, что мама есть и будет для него самым важным человеком.

Внешне я была полностью с ним согласна, что отношения с кровной мамой нужно поддерживать (в те периоды, когда у самой мамы все хорошо), но внутри был конфликт… Победа — за здравым смыслом.

В конце концов, ребенка берем ради него самого, и если ему от этих встреч лучше, и они ему нужны, то он и нам сразу стал доверять. Ведь дети себя идентифицируют со своими родителями, не принимая кровных родителей приемного ребенка, мы не принимаем какую-то часть его самого.

Меня зовет «тетя Вероника». Чужое место занимать не собиралась. Мне было важно стать значимым взрослым для него. Думаю, «мама» и «значимый взрослый» — эти понятия проходят по одной параллели».

Дарья Дмитриева, детский и семейный психолог, приемная мама:

Я — мама подростка. Несмотря на то, что подростков сейчас чаще забирают в семьи, в сознании многих людей родители, взявшие под опеку или усыновившие тинейджера, выглядят то ли героями, то ли откровенными психами или же крайне наивными людьми в розовых очках, которые просто не представляют, что их ждет.

Одна из первых фраз, с которой ко мне обратилась инспектор опеки: «Вы понимаете, что она никогда не назовет вас мамой? А я хочу, чтобы у вас была нормальная семья».

Бабушки и дедушки тревожились страшно, были и вопросы и «предупреждения»: «Доченька, а как  тебе будет, если она никогда не назовет тебя мамой, ты сможешь это пережить?», «Ты понимаешь, что будешь для нее подружкой, какая ты ей мама?»

Пока окружающие не стали уделять повышенное внимание тому, как меня зовет дочка, меня это особо не волновало. Нет, мне важно быть мамой, важно, чтобы дочка меня так звала. Но при этом было четкое понимание, что подростку это делать сложнее, чем малышу, и уверенность, что качество наших отношений важнее того, как тебя называют. А «подружкой» для подростка взрослый может стать только сам. Если вы не намерены ей становиться, ребенок никак вас подружкой не сделает.

Но в один момент стало трудно, что для дочки я — Даша. Мы тогда ужасно ссорились.

Когда ребенок довольно долго живет в семье, у вас накапливается различный «позитивный багаж» (вот это и это было, и вот так прошло, и мы вырулили), а в самом начале может быть очень страшно не справиться, особенно, если ребенок первый.

Вот тогда меня, ну, очень то, что мамой не зовет, задевало. Причем, не столько обидно было, сколько страшно, что, может, не зовет, потому что не чувствует себя любимой, нужной, потому что я, несмотря на всю свою любовь и все свои старания, вообще в матери-то не гожусь. Очень помогала поддержка мужа.

Спасла ситуацию сама дочь: в пылу очередной ссоры, заорав на меня: «Ну, почему ты не можешь, как все нормальные матери?!» В голове щелкнуло: «Все-таки я мать, ну, и, ладно, что «ненормальная».

Чем младше ребенок, тем более вероятно, что он начнет называть вас мамой с первых встреч или сразу при приезде в семью.

Более старшие дети; дети, у которых был опыт возврата (в «сознательном» возрасте); те, кто хорошо помнит и  идеализирует своих кровных родителей или, наоборот, испытывает по отношению к ним много ужаса или гнева, могут очень долго не решаться называть приемную маму мамой.

3 совета родителям:

1. Не стоит давить на ребенка или уговаривать его.

Со временем все образуется само собой. Но стоит оговорить то, как вас можно называть. Иногда от растерянности ребенок вообще никак не зовет приемную маму (используя просто обращение на Вы).

2. Предложите сами, как вас можно называть.

Если речь идет о ребенке доподросткового возраста, и он не начал называть вас мамой спонтанно, можно сказать: «В нашей семье я — мама. Ты можешь называть меня, как сейчас (ваш вариант) или просто мама, как тебе больше нравится».

С подростком возможен чуть более обстоятельный разговор: «Я понимаю, ты уже достаточно взрослый человек и не можешь называть мало знакомую женщину мамой (хорошо помнишь свою семью и можешь не захотеть называть мамой меня). Ты можешь продолжать называть меня (далее тот вариант, о котором вы договорились при знакомстве). Не зависимо от того, захочешь ли ты когда-нибудь называть меня мамой, ты будешь моим любимым ребенком».

3. Помните, то, как называет вас ребенок, не показатель его отношения.

Ребенок с расстройством привязанности может называть мамой, каждую встречную тетю, не вкладывая в это слово особого смысла и пока не выделяя вас как маму. А подросток, подчеркнуто вежливо, зовущий вас по имени отчеству, может испытывать  при этом к вам вполне дочерние/сыновние чувства. Отношение — важнее слов.