Лариса Чемезова: «Когда я увидела Даню, у меня не екнуло»

Часто люди, начитавшись на форумах и в Инстаграме красивых историй усыновления, берут детей, не обдумав последствия. А потом случаются возвраты… Чтобы этого не было, нужно взвесить все «за» и «против».

Лариса и Сергей Чемезовы из Краснодара прожили девять лет в браке, мечтали о совместных детях. Соня, дочка Ларисы от первого брака, тоже просила маленького брата или сестру. Устав от попыток и ожидания, супруги решили взять ребенка в семью. Лариса рассказывает фонду «Измени одну жизнь», как переживала адаптацию, к которой была не готова.

Об ожидании и поисках

Мой муж пришел к идее о приемном ребенке не сразу. Первые три года его пугала генетика, потом надеялся, что мы все-таки родим своего. А летом 2015, после затяжной болезни супруг сам предложил взять ребенка и спросил, какие для этого нужны документы.

Читать блог Ларисы Чемезовой на сайте фонда «Измени одну жизнь»

Мы поставили в известность родителей. Моя мама была не против, а вот от родителей мужа мы услышали категоричный ответ: «Нет». Мы не торопили их. Может быть, можно было и не брать в расчет их мнение, но мы не хотели разлада на долгие годы.

Мы ждали, пока они станут готовы, рассказывая и объясняя, как тяжело живется детям в детских домах.

В один прекрасный момент лед тронулся: мы не услышали радостное «да», но, по крайней мере, почувствовали, что уже не было прежней категоричности. И в январе 2017 года мы записались в ШПР.

Когда мы обзванивали базу данных по анкетам и везде слышали одно и то же «детей нет», у меня опускались руки, и я думала, что все зря. Пройти всю эту бюрократию с документами и найти своего ребенка — морально очень тяжело. С этой точки зрения, родить кровного гораздо легче.

Даня в доме ребенка.

Мы искали дочку, но, сделав звонки по всем анкетам и получив неутешительные ответы региональных операторов, решили посмотреть и мальчиков. Базу данных детей-сирот по Свердловской области я знала уже наизусть и анкету Даниила не раз пролистывала, даже не читая. Так, вероятно, до меня делали и многие другие, ведь фото ребенка в базе данных было просто ужасным. А кто-то все-таки брал на него направление, но потом писал отказ.

О первой встрече

Позвонив региональному оператору, я узнала, что Даня свободен, и направление на знакомство мне выдадут хоть сейчас. Мы приехали в дом ребенка в Екатеринбурге и около часа ждали встречи, от мысли о которой меня потряхивало.

И вот воспитатель, миловидная, худенькая женщина с тихим голосом, ведет меня коридорами туда, где живет наш малыш. Я покрываюсь холодным потом, а в ушах начинает звенеть.

Слышу размеренные шаги взрослого и его маленькие шажки. Открывается дверь — заходят. Глазки-изюминки, безразличный взгляд, отрешенное личико.

Я каким-то шестым чувством понимаю, что это просто маска, за которой малыш закрылся ото всех.

У меня сжимается сердце. Для него я никто, просто очередной человек, который пришел на него посмотреть.  Подходят близко, я беру Даню к себе не колени, сажаю полубоком, чтобы видеть его реакции. Не заплакал. Воспитатель удивилась, сказала, что он плакал всегда с чужими.

Наше знакомство с сыном.

Он такой кроха, в свои год и семь, невесомый, как пушиночка. Я начинаю разговаривать с ним, достаю из сумки тигрика, игрушку-тренажер, собранного на леску, с лапками из деревянных бусинок. Вижу удивление в глазенках и желание потрогать. Даня аккуратно маленькими пальчиками начинает изучать игрушку.

Взгляд очень сосредоточенный. Я показываю, что снизу можно нажать, и тогда тигренок начнет танцевать. Нажимаю для наглядности. Тигрик начинает забавно кривляться. И вдруг уголки маленьких губ растянулись в скромной улыбке. Понравилась игрушка.

И тут меня внутри, будто подтолкнул кто-то, спрашиваю, знает ли Даня, где у тигра носик, а где ушки и хвостик. И понимаю, что не зря я накануне поменяла игрушку, взяв вместо машинки этот забавный тренажер.

Пальчики сына начинают поочередно показывать то, что я перечислила. Все, отлегло. Голова работает, как надо, интеллект сохранный. Остальное уже неважно. Голос начинает предательски дрожать, но я креплюсь изо всех сил.

Воспитатель, заметив это, бросает спасательный круг, предлагая сфотографировать нас с Даней, чтобы показать нашему папе.

И вот они, два кадра на память, которые я мусолила глазами все десять дней до того, как получила распоряжение из опеки. Воспитатель смотрит на часы. Пора. Я вижу, что прошло всего пять минут, а как будто вечность. Сына уводят в группу.

О решении

Выхожу. Муж смотрит на меня, а я молча киваю, потому что если начну говорить, то обязательно разревусь. Протягиваю ему телефон с Даниной фотографией, тот смотрит, улыбается и говорит: «Нашего поля ягодка, как кровный, очень похож и красивый».

Едем домой.

Убираю телефон в сумку, руки еще трясутся. Муж просит рассказать, как все прошло. И тут я не выдерживаю, слезы ручьем.

Увидев Даню, я не испытала эйфории, нигде не екнуло, но и отторжения не было, просто спокойствие, как будто я приехала забрать свое. Так, в феврале 2017 года мы получили свидетельство об окончании ШПР, 17 июля впервые увидели ребенка, а 27 июля привезли его домой.

О прогулках и медотводе

Приехав домой, мы много гуляли в соседнем лесу и старались избегать контакта Дани с большим количеством людей. Ребенок из детского дома, попавший в семью, оказывается под грузом впечатлений, которые наваливаются на него со всех сторон.

Бег – это один из способов разгрузить навалившиеся эмоции. В первые полгода сын собрал все углы и косяки. Поражало то, что при падении он не плакал, а вставал и бежал дальше.

Лишь спустя недели две стал после падения останавливаться и дуть себе на болячку, позже начинал плакать, если упал или ударился, и, самое главное, наконец-то стал добиваться, чтобы его пожалели.

Когда ребенку дают определенный алгоритм действий, он чувствует себя в безопасности.

Больше полугода он кричал по ночам. Успокоить его нельзя было ничем: берешь на руки — продолжает кричать, отталкивает и выгибается назад. Кладешь в кроватку – крик усиливается. Я боялась, что соседи вызовут милицию.

Речи в такие моменты он не понимал, на контакт не шел. Потом мы поняли: так из него выходит накопившиеся боль и страх, и ему нужно их выпустить, поэтому просто оставляли и выходили из комнаты.

Главное, с первых дней дома дать ребенку представление о границах дозволенного и поддерживать его в этих рамках. Ребенку из детского дома гораздо проще, когда у него есть определенный алгоритм действий: благодаря этому он чувствует себя в безопасности.

Серьезных проблем со здоровьем у Дани не было, зато был жуткий страх «белых халатов». Я думаю, откаты сына и ночные крики закончились бы намного раньше, если бы я сразу оградила его от посещений поликлиники. При виде Даня сразу включал режим «ушел в себя вернусь не скоро».

Но вместо этого я как порядочная мама выполняла все предписания выписки из дома ребенка. В какой-то момент я догадалась написать медотвод на полгода, мы с Даней выдохнули и просто стали жить.

О моей адаптации

Моя адаптация пришла неожиданно. Стать приемным родителем — очень ответственный шаг. Это не для всех, потому что невозможно заранее предугадать, как это будет с тобой. Приемного ребенка вы будете узнавать постепенно, так же, как и себя.

Даня со старшей сестренкой Соней.

Возможно, ваш мозг понимает, что взятый вами ребенок на 100% ваш, но организм категорически отказывается в это верить и принимать.

Раздражение и злость накрывают с головой, ты даже есть не можешь рядом с этим ребенком и слышать, как он чавкает. Почему-то вдруг начинает раздражать его запах, а все нутро противится постоянному присутствию чужого человека в доме.

Все это было и у меня. Писать об этом сложно, стыдно, и я знаю лишь немногих мам, рассказывающих открыто о своей адаптации. Нам в ШПР про адаптацию не обмолвились и словечком, ни про детскую, ни про родительскую. А надо было бы, потому что так мы были бы хоть немного готовы. Но мне все пришлось познавать и разбираться в одиночку.

Читать также — Адаптация приемного ребенка: четыре возраста и четыре стадии

Было страшно от своих внутренних реакций, но мы выстояли. Взяли бы мы сына, зная, что организм будет бунтовать? Да, взяли бы все равно, потому что адаптация проходит.

О том, как избежать возвратов

Часто люди, начитавшись на форумах и в Инстаграме красивых историй усыновления, берут детей, не обдумав последствия. А потом случаются возвраты…

Ребенку надо доать представление о границах дозволенного и поддерживать его в этих рамках.

Чтобы этого не было, нужно однажды взвесить все «за» и «против», представить, что дома с новым человеком все может быть совсем не радужно, что ребенок может попасться вам сложный. И оттаивать он будет месяцами и годами, а адаптация тем временем может бить по всем фронтам.

Надо помнить:

• от любви к ребенку до ненависти один шаг, и что любовь может так и не случиться.
• родительская адаптация – это очень тяжело, а физическое отторжение может длиться долго.
• придется много и упорно работать, залечивая раны и вытаскивая занозы из души ребенка.
• возможно, группа здоровья ребенка дома может измениться не в лучшую сторону, и вылезут множественные проблемы.
• отдачи может не случиться ни через полгода, ни через три, ни через пять.
• муж может уйти из семьи, и ни кровный, ни приемный ребенок не выправят отношения, которые уже дали трещину.

Читать также — 5 причин возвратов детей и как этого избежать: советы многодетной приемной мамы

Поэтому, будущие приемные родители, думайте много, и взвешивайте все хорошенько! Если вы чувствуете в себе силы справиться со всеми сложностями, то тогда смело пускайтесь в путь, называемый «рождение сердцем».

Все фото — из семейного архива Чемезовых.