«Коллективное бессознательное»: почему выпускники детдомов не привыкли к самостоятельности

Выпускники детских домов часто не готовы к самостоятельной взрослой жизни. Особая проблема – их слабохарактерность. Они не умеют противостоять манипуляциям и часто становятся жертвами или криминальных личностей, или произвола правоохранителей, или обмана в бытовых или рабочих ситуациях. Без значимого взрослого рядом детдомовцу трудно получить важные навыки взаимодействия с людьми. Ситуацию специально для фонда «Измени одна жизнь» прокомментировали эксперты в сфере сиротства и приемного родительства.  

После выпуска из учреждений сироты сбиваются в «стаи»: так им привычнее. Фото stapravda.ru

«Виктимные люди»

Дети в детских домах не успевают научиться быть самостоятельными. За них решают, что они будут есть, что им надеть, когда сесть за уроки. Откуда взяться навыкам принятия собственных решений?

«Есть разные примеры, и на ситуацию влияет много факторов, — замечает Яна Леонова, исполнительный директор благотворительного фонда «Измени одну жизнь». – Это и характер ребенка, и наличие опыта жизни в семье, и срок пребывания в организации для детей-сирот, и окружение, и персонал. Ребенок проводит в учреждении по сути самое важное для развития и накопления опыта время, но существующая сейчас система не обеспечивает всех его нужд в этом процессе. Многие дети не способны решать свои вопросы с квартирами, деньгами, часто становятся участниками преступлений по незнанию. К примеру, есть случай, когда подросток прописал в свою квартиру несколько человек за деньги, сейчас он под следствием, потому что это —  уголовно наказуемое деяние. Незнание, конечно, не освобождает от ответственности, но понимание того, что мы имеем дело с «человеком с другой планеты» — важно».

По наблюдениям психологов, такие виктимные люди чаще всего и становятся жертвами произвола правоохранителей или насилия преступных элементов, попадают в преступные группы или становятся наркоманами, например. Ведь дети, которые росли, учились, отдыхали, несли ответственность за проступки коллективно, с трудом могут научиться жить самостоятельно. Поэтому часто после выпуска из учреждений они сбиваются в «стаи»: так им привычнее.

Читать также: интервью с Максимом Даниловым, основателем проекта «Моя жизнь после детского дома»

«Они быстро понимают роли друг друга и чувствуют себя в своей среде. То, чему обычные родители учат своих детей, совершенно не замечая этого — походы в поликлиники, совершение покупок, коммуникации с людьми,  — для многих детей из детских домов было недоступно», — замечает Яна Леонова.  Действительно, выпускники детских домов часто не владеют полным спектром навыков проживания, они плохо знают собственные права и обязанности, не знакомы с инфраструктурой, не понимают процессов выстраивания планов собственных действий.

«В результате момент выхода из учреждения для многих подростков становится фатальным. Больше никто за руку не отводит к врачу, не договаривается за тебя, не приносит постиранное белье, не дарит подарков… Это, безусловно новый стресс для молодого человека, и не каждый с ним справляется», — отмечает Яна Леонова.

Социальной адаптации к жизни в мире в замкнутой структуре быть не может. «Если за ребенка принимают решения, то потом, когда выпускники детских домов попадают, наконец, в условия свободы, их охватывает паника: они не знают, как действовать в этой взрослой жизни. Нельзя научиться плавать вне воды: нельзя научиться самостоятельно принимать решения, если за тебя все решает режим детского дома и воспитатели, нельзя научиться разделять взрослых, которых надо слушать, и тех, которых слушать не надо, если у тебя нет близкого взрослого. В любом случае, нахождение в учреждении должно быть мерой временной, иначе дети теряют ощущение обычной жизни в мире», — убеждена Елена Альшанская, директор фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам».

«Безграничное» общение

Выпускники получают квартиры. Как они распорядятся жильем? Фото tula.kp.ru

«Они выходят из детских домов совершенно беззащитные, не знающие своих прав, не умеющие распоряжаться деньгами, абсолютно дезориентированные в социуме. Этакие инопланетяне, — рассказывает Наталия Мишанина, руководитель психологической службы фонда «Арифметика добра». – К примеру, один такой молодой человек поделил мир на «наш» (это там, где свои правила и законы) и «ваш» (где царят нормы, правила общества)».

Психолог поясняет, что, обладая высокой степенью ведомости, отсутствием инициативы, в некоторых случаях виктимности и зависимости от другого, выпускники детских домов очень быстро становятся жертвами мошенников, нечестных сотрудников полиции, вымогателей, представителей криминала.

Вот один из примеров: подопечному Ване наставники помогали правильно распоряжаться своими деньгами. Ваня ежемесячно получает стипендию в колледже. Однажды было решено обновить его гардероб к весне. Наставники вместе с Ваней написали список покупок, все посчитали, поехали, купили все, что хотел Ваня, и даже деньги остались. Потом он пропал на неделю, а приехал очень модно одетый, и совсем в других вещах, не в тех, что покупали вместе. Оказалось, ему одолжил деньги какой-то незнакомый человек, и как отдавать ему теперь эту сумму, Ваня не знает. Этот вопрос вообще не приходил ему в голову.

«Выпускники рассказывают, что накануне выхода из детского дома, перед восемнадцатилетием откуда не возьмись появляются какие-то дяди, тети, другие «родственники» и знакомые. И понятно, что не с целью помочь: впереди выпускника ждет квартира и накопленные деньги. И хорошо, если у выпускника рядом оказывается значимый взрослый, который может защитить от мошенников, — замечает Наталия Мишанина. — И если выпускники с сохранным интеллектом нередко оказываются легкой жертвой обмана, то что говорить о ребятах с ослабленным интеллектом, которые вообще теряются в нашем мире?».

Выпускники детских домов привыкли жить в ситуации, когда за них все решают взрослые, отмечает Елена Альшанская. В итоге, попав в двусмысленную ситуацию, например, оказавшись «заложниками» в полиции (часто на выпускников детских домов, зная их беззащитность, «навешивают» нераскрытые преступления), они подписывают все, что им дают и говорят, искренне думая, что это правильно, что так и надо. Ведь все годы до этого такой ребенок находился в условиях, где основным правилом жизни было послушание, подчинение режиму системы, объясняет Альшанская.

А разве ребенок, живущий в семье, лучше учится самостоятельности? Дело в том, что в семье мы взращиваем в ребенке ответственность за собственную жизнь и постепенно, когда он подрастает, даем ему все больше свободы для проявления этой ответственности. Сначала он сам начинает ходить в школу, потом может отправиться за покупками магазин, вот он уже отправился один в гости и так далее.

Смотреть также видеозапись вебинара: «Выход в самостоятельную жизнь детей из приемных семей или из интернатных учреждений»

Кроме того, напоминает Елена Альшанская, ребенок в семье понимает разницу: вот его семья, его близкие взрослые, которые для него — авторитет, и есть другие люди, с которыми у него строятся иные взаимоотношения. И посторонние взрослые не могут указывать, что ему делать. Так определяются границы. А в детском доме у ребенка нет представлений о таком правильном взаимодействии с окружающим миром. Сюда еще накладывается и текучка кадров, и перемещения детей из одного детского дома в другой, и приезды спонсоров с их подарками и объятиями – перед глазами ребенка настоящий калейдоскоп людей.

А еще в детском доме не запрещают, а иногда даже и поощряют называть всех подряд «мамами», напоминает Елена Альшанская, хотя в нашем мире это слово принадлежит одному и только самому близкому человеку, оно не может распространяться на посторонних. «В итоге ребенок не чувствует границ, все чужие и свои одновременно, а не получая вовремя нужной ему меры самостоятельности — не умеет контролировать свою жизнь», — говорит она.

«Важна проактивная позиция взрослых, которые рядом»

«Для ребенка важно иметь хотя бы одного постоянного взрослого, заинтересованного в нем лично». Фото — gp.by

Если ребенка из детского дома не получается вернуть в кровную семью, и у него так и не появляется приемной семьи, то помочь ему может наставничество. «Для ребенка важно иметь хотя бы одного постоянного взрослого, заинтересованного в нем лично, а не приходящего к нему на работу, — отмечает Альшанская. — Не для игр или для прогулок в зоопарк, а для того, чтобы помочь ребенку разобраться с жизненно важными вопросами: выбором образования, выбором работы, обустройством квартиры, пониманием границ в общении с незнакомыми людьми».

Яна Леонова считает, что каждому взрослому, независимо от того, где и с кем он работает, нужно быть открытым новым знаниям и новому опыту. Это определяет успешность многих инициатив в принципе. Сейчас многие НКО реализуют в детских учреждениях программы, направленные на то, чтобы персонал посмотрел на своих детей не с точки зрения «плохо ведет себя — надо наказать», а с позиции, что ребенок плохо ведет себя потому, что с ним что-то не так, его что-то беспокоит.

«Учитывая тот факт, что мало где в учреждениях помогают детям пережить их огромные трагедии, приходится иметь дело с тем, что горе находит свой выход. Не учитывая этого, не обучаясь, не пытаясь исправить ситуацию, не поняв, что она вообще может быть исправлена, мы будем продолжать иметь дело с результатом влияния уставших взрослых на травмированных детей», — убеждена Яна Леонова.