«До нашей встречи Алсу не хотела идти в приемную семью»

Сейчас Алсу 25 лет. Ее жизнь круто изменилась, когда ей было 15. Тогда ее, незрячую девочку из детского дома в Стерлитамаке сначала увидела в видеоанкете, а после приняла в свою семью Людмила Вафина из Уфы

Людмила – опытный приемный родитель. До Алсу она вырастила двух кровных дочерей и приемного сына, для которого стала мамой в 2000 году.

— Почему вы решили стать приемным родителем Алсу?

— Помимо двух взрослых кровных дочерей (одной 42, другой 40 лет) у меня есть еще старший приемный сын. В ему в этом году исполнится 35 лет.

Кадр из видеоанкеты Алсу.

— Людмила, у вас очень богатый опыт приемного родительства. Как и когда он начался?

— В начале 2000-х годов формат патронатной семьи только начал развиваться.

В Уфе при одном из детских домов организовали такую службу. Тогда это было в новинку. Никто толком не знал, как это будет работать, курсов не было. По сути, мы были первооткрывателями.

У меня всегда была мысль о приемных детях, но в ту эпоху мы вряд ли бы потянули приемного ребенка с финансовой точки зрения. Время было непростое, самим бы выжить.

Когда я услышала о наборе в патронатную службу, подумала, почему бы не попробовать? Сказала мужу, родным, детям. Кровным дочерям тогда было 16 и 15 лет.

Меня все дружно поддержали, и я пошла на обучающие курсы. Мы долго занимались с психологами. И я в числе первых получила, можно сказать, ребенка на воспитание.

— Как искали ребенка?

— Мы не искали и не выбирали. Тогда просто давали ребенка, и все.

Мне предложили мальчика Сашу, ему тогда было 9 лет. С ним было очень непросто, даже более того, скажу, что было сложно, но Саша — наш ребенок.

— Можете рассказать его историю? Он не против?

— Саша попал в систему в 7 лет. Жизнь до детского дома — это невероятно сложная история, восстановленная мною по обрывкам его воспоминаний, каких-то документов, свидетельств очевидцев.

В нашу семью он попал в 2000 году, ему было девять с половиной лет. Саша перешел в третий класс к тому времени. Учился неплохо: на четверки, даже пятерки были.

При этом его психологический возраст составлял 5–6 лет. Откуда я это знаю? У меня достаточно большой педагогический опыт: я работала и в яслях, в детском саду, в начальной школе. У Саши была глубокая задержка именно психического развития.

Адаптация длилась как минимум три года, было тяжело, очень тяжело, я бы сказала. Медовый месяц у нас длился ровно сутки. Были и горести, и радости.

— Кто помогал вам?

— Родные помогали все время. Семья у нас дружная. Мои дочери приняли Сашу как младшего брата, которого надо опекать, защищать даже от родителей, которые бывали временами чересчур строгими.

Муж, по большей части, был на работе, но когда у меня сдавали нервы, тут же кто-то включался из семьи и быстренько подхватывал.

Поддерживали родственники и с моей стороны, и со стороны мужа. Они приняли Сашу как нового члена семьи. Я всем очень благодарна, всюду видела и чувствовала только поддержку.

Мы постоянно были на связи с психологами, социальными работниками детского дома, общались с другими патронатными родителями. Школа, соседи, коллеги по работе – практически везде мы встречали понимание и поддержку.

— Когда было очень сложно, возникали ли мысли о возврате?

— Мысль о возврате возникла спустя месяц после прихода. Саша не слушался абсолютно, а живем мы в частном доме возле реки. Я боялась, что не услежу за ним, и случится беда.

Поэтому я обратилась к психологу с вопросом о том, не поискать ли Саше новую семью. Психолог заверила, что все идет как нужно, и я успокоилась.

А еще я представляла, что его душа – маленький измученный котенок, которому жизнь в лице взрослых нанесла множество ран и заноз. Когда котенка лечишь, он царапается и вырывается. Так и здесь – терпеливо залечивала его душевные раны, стараясь не обращать внимания на его сопротивление.

Когда становится совсем невмоготу, нужно отстраниться и вспомнить, что ты просто воспитатель. Отключить родительские эмоции. И тогда можешь трезвым умом взглянуть на ситуацию.

— Как сейчас живет ваш сын, как сложилась его жизнь?

— У Саши все хорошо: семья, двое детей. Дочь ходит в школу, сын в детский сад. У них собственный дом, и Саша вместе с семьей часто приезжает к нам в гости.

Саша работает на крупном заводе. Он высококвалифицированный рабочий, на хорошем счету у начальства, неплохо зарабатывает.

С кровными родственниками он не общается, говорит: «У меня есть семья, любимые родители, любимые сестры. Больше я никого знать не хочу».

Саша, и его жена, дети — члены нашей семьи, мы другого себе просто не представляем. Его дети — мои внуки. Наблюдаю за внуками и вспоминаю Сашу маленького, радуюсь тому, что у таких красивых, талантливых детей (а они похожи на своего папу) нормальное счастливое детство.

Саша хороший сын. И он очень много дал мне просто как человеку, как личности. Мне посчастливилось быть мамой такого сына. Благодаря Саше я узнала о родительстве гораздо больше.

— Очень радостно за вас и за сына, что в итоге все хорошо сложилось. А когда вы решили принять в семью еще дочку?

— В 2014 году я потеряла мужа, у него была онкология. Мне было очень тяжело и пусто, у детей уже были свои семьи. Где-то через полгода старшие дети предложили мне взять в семью ребенка.

Я случайно нашла сайт фонда «Измени одну жизнь». Сайт мне показался очень интересным: структура, наличие консультаций психологов и юристов, курсы, истории приемных семей и детей.

И, конечно же, видеоанкеты. Я стала просматривать ролики, составила примерный портрет ребенка, которого готова принять в семью: девочка 13–14 лет.

Читать также — Как мы создаем видеоанкеты 

Алсу получила красный диплом и продолжила учебу.

И так я нашла видеоанкету Алсу. Как говорят, сердце екнуло. Я смотрела ролик, слушала ее голос, интонации, то, как она отвечает на вопросы. Потом еще долго просматривала анкеты других детей, но снова и снова возвращалась к Алсу.

Я сообщила региональному  оператору, что интересуюсь Алсу, и ей аккуратно сказали, что с ней хотят познакомиться. Алсу согласилась. Но иллюзий, что все пойдет как по маслу, у меня не было.

Оказалось, что Алсу из Стерлитамака (город в нашей республике), а мы живем в столице республики – в Уфе. Поначалу я расстроилась, думала, что девочка не захочет переезжать в другой город, ведь у нее свои друзья уже есть, тренеры, учителя.

— Расскажите о встрече с будущей дочерью.

— Выяснилось, что у Алсу зрение еще хуже, чем я предполагала. В то время у нее было остаточное зрение (сейчас после ковида зрение окончательно пропало).

Она училась в коррекционной школе-интернате для слабовидящих в Уфе и большую часть времени находилась здесь. В Стерлитамакский детдом ее забирали только на каникулы. Как раз были майские праздники, и Алсу была в Стерлитамаке.

Я приехала в детский дом, меня пригласили к директору. И я немножко растерялась, потому что при личной встрече Алсу оказалась не совсем такой, какой была в видеоанкете.

В тот момент она показалось более зажатой, суровой. Я коротко рассказала про семью, буквально несколько предложений, и сразу спросила Алсу: «Ты захочешь поехать ко мне в гости?» Алсу ответила, что хочет. Оформили гостевой режим и поехали домой.

За порогом детского дома она тут же стала совсем другой, более раскрепощенной, спросила: «Зачем вы хотите меня взять в семью? Ведь я плохо вижу, и уже совсем большая, мне уже почти 16 лет!»

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ

У меня отлегло от сердца – да, это НАША девочка! Я ответила, что проблемы со зрением мне близки (у меня миопия высокой степени), а мама нужна человеку и в 15, и в 25, и в 50 лет.

— Алсу быстро приняла решение жить в вашей семье?

Как раз были майские праздники, мы много общались. Говорили на разные темы, Алсу все расспрашивала.

Это был очень честный, искренний разговор, после чего мы поняли, что попробовать стоит. Она же в семье не жила прежде, бывала в гостях, но постоянно не жила.

Потом буквально еще пару раз забирала ее на выходные. Алсу подумала и сказала: «Вы мне подходите, хочу остаться в вашей семье».

Спустя еще какое-то время, я спрашивала ее: «Как ты решилась на встречу?» Она ответила: «А почему бы не попробовать? Терять-то все равно нечего». Она очень открытый человек.

Алсу — чемпионка в двух видах спорта. Фото с соревнований.

— Как она оказалась в системе?

— Мама ее оставила в роддоме и сбежала… И оставила не потому, что девочка незрячая. Алсу родилась недоношенной, и проблемы со зрением, связанные именно с этим фактом, выявились позднее.

Читать также — Травма потери в младенчестве: что внутри?

— Другие родственники были у Алсу? Навещали ее?

— Так как Алсу отказница, информации о родственниках нет. Но у Алсу, например, есть названная бабушка, с которой мы теперь близко общаемся, дружим. Эта женщина работала в реабилитационном учреждении и тоже прикипела душой к Алсу, часто брала ее к себе в гости, навещала. Она рада, что у девочки появилась семья.

У Алсу были и другие близкие взрослые люди, которые поддерживали ее. Она привлекает внимание, хочется ей сразу помочь. От Алсу исходит какая-то положительная энергия, поэтому у нее много друзей и знакомых. Но, повторюсь, опыта постоянной жизни в семье не было.

— Алсу все 15 лет жила в системе? Как это сказалось на ней?

— Да, Алсу все 15 лет прожила в системе. При этом думаю, что с домом ребенка в первые годы жизни повезло. Явных признаков нарушения поведения, которые часто бывают у отказников, у нее практически нет.

Затем она жила в Уфе в дошкольном коррекционном детском доме, где работали сильные специалисты. Им я благодарна за то, что в школу Алсу пошла хорошо подготовленной.

Когда Алсу исполнилось 7 лет, из уфимского детского дома ее перевели в Стерлитамакский детский дом, потому что в этом городе Алсу родилась. Но все учебное время она находилась в Уфе в школе-интернате для слепых и слабовидящих детей.

Дети приезжают учиться из других районов республики в Уфу, проживают на время учебы в интернате. В классе коррекционной школы она была единственным ребенком из детского дома. В выходные, праздники, на каникулы все уезжали домой к родителям или к родственникам, и только Алсу приходилось возвращаться в детский дом. Я благодарна педагогам, которые столько сил, знаний вложили в девочку.

— К ней приезжали кандидаты? Она задумывалась о том, чтобы жить в приемной семье?

— Алсу рассказывает, что никогда и не стремилась в семью, поскольку с самого рождения не знала, что это такое.  В школе, конечно, она уже стала осознавать, что одной ей будет непросто во взрослой жизни.

Были желающие забрать ее в семью, но она отказывалась, потому что интуитивно чувствовала, что это не ее люди.

— Кому из вас было тяжелее в адаптации?

— В адаптации ей было тяжелее, чем мне. Опыт приемного родительства и просто родительства у меня был. А у нее отсутствовал опыт проживания в семье плюс подростковый возраст, 15–16 лет. Плюс она явный лидер по характеру.

Помню, пришла в школу забирать Алсу в гости, и сотрудник интерната спрашивает: «Вы не боитесь забирать эту девочку в семью? У нее непростой характер». Я в ответ говорю: «А нам простых и не нужно. Мы сами непростые».

У Алсу есть любовь к спорам, сомнениям, отстаиванию своего мнения. Переступить через собственное «я» тоже бывает непросто. У Алсу лидерский характер, безусловно.

— Как этот характер выражается?

— Алсу стремится стать лидером, но не любой ценой.

В школе Алсу всегда старалась защищать слабых, отстаивать правоту, иногда чрезмерно, особенно в подростковом возрасте, могла даже взять чужую вину на себя. У нее хорошие организаторские способности, при этом она эмпатична, умеет слушать и слышать других.

Она старается взять на себя самую тяжелую часть работы, просто потому, что она такой человек.

— В первые дни дома, в семье, что для Алсу было сложно принимать, чего она не знала, не умела?

— В первые дни мы много разговаривали обо всем, Алсу задавала вопросы, как обычно делают маленькие дети: о людях, о природе, об отношениях. Первое время ей трудно было понять логику семейных отношений, поскольку она никогда не жила в семье.

Семья у нас большая, и у нее сразу появились бабушка, тетя, сестры со своими мужьями, детьми, брат Саша с женой и детьми.

В бытовом плане особых проблем не было, необходимые навыки привили в детском доме и в школе, что уже очень хорошо для незрячих детей.

Алсу знает, как постирать руками и как запустить стиральную машину, убирается в своей комнате, моет посуду, может приготовить несложные блюда. Вместе ходим в магазин.

— Как она окончила школу?

— Она могла закончить школу с золотой медалью, но ЕГЭ по математике сдала на 4, хотя для поступления это вообще было не нужно. Алсу никогда не отступает перед трудностями. Остальные экзамены она сдала на отлично, в университет на специальность «история» легко поступила, к тому же у Алсу было много дополнительных баллов за спортивные достижения. В школе Алсу обучалась по Брайлю, но при этом прекрасно владеет компьютером и разными гаджетами.

К моменту поступления в университет она уже была многократной чемпионкой России по дзюдо — спорт слепых среди юниоров. Дзюдо она начала заниматься в школе с первого класса. Это паралимпийский вид спорта.

Сейчас Алсу — профессиональная спортсменка, трехкратная чемпионка России по дзюдо и трехкратная чемпионка России по самбо. Совсем недавно она стала чемпионкой Европы по дзюдо – спорт слепых.

Алсу за 10 лет в семье выросла, расцвела, из подростка превратилась в красивую девушку.

— В университете, наверное, гордились такой студенткой?

— Во время учебы Алсу доказала, что может учиться наравне с остальными, хотя это ей давалось с гораздо большим трудом, чем зрячим студентам. Этим она снискала уважение среди преподавателей и с красным дипломом закончила университет.

Затем поступила в Уральский государственный университет физической культуры на факультет «спортивное право», на заочную магистратуру.

Пишет научные статьи, выступает на конференциях. В начале 2026 года закончит обучение. В дальнейшем планирует еще учиться. 

— Людмила, как изменилась Алсу в семье?Начало формы

— Алсу выросла, расцвела, из подростка превратилась в красивую девушку. Все, кто знают ее с детства, говорят, что сильно изменилась. И сама Алсу говорит: «Знаю, что я изменилась, стала более спокойной, выдержанной, рассудительной».

Главное, что она обрела родных людей. И для нее это очень много значит. Находиться в кругу людей, которые понимают и принимают полностью на все 100%, дорогого стоит.

У Алсу есть отдельная комната, человеку важно иметь свой уголок. Она всегда может уйти, закрыться, побыть наедине. Ни в детском доме, ни в школе интернате такой возможности не было.

В семье она начала писать стихи. Алсу пишет только в те моменты, когда ее переполняют чувства.

Людмила и Алсу. Мама и дочь.

— Что вам дало приемное родительство?

— Приемное родительство составляет значительную часть моей жизни. Я всегда интуитивно чувствовала, что нужно делиться своим счастьем с другими. Так в нашей семье появился Саша.

С Алсу было немного по-другому. Как я уже говорила, после смерти супруга мне нужен был стимул к жизни. Им стала Алсу. Жизнь засверкала новыми красками.

Я узнала массу интересных людей, стала близка к спорту, чего никогда не было прежде. Наши взгляды с Алсу на жизнь совпадают.

Если мне кто-то сказал, что я встречу такого ребенка, я бы не поверила. Но вот чудо случилось.

Я просто счастлива, что именно эта встреча произошла, и произошла она благодаря видеоанкетам фонда «Измени одну жизнь». Кстати, Алсу на постоянной основе делает благотворительные взносы в этот фонд. Уже 7 или 8 детей нашли семью при помощи видеосюжетов, снятых на эти средства.

Я благодарна всем моим детям: и кровным, и приемным, потому что благодаря им жизнь наполняется смыслом и любовью. Они все очень разные, и это здорово!

— Людмила, спасибо вам и Алсу, всей вашей семье!

Фото — из семейного архива Людмилы Вафиной.

Дизайн — Наталья Лунькова.