Наталья Полякова: «Я помогаю детям, потому что жила в школе-интернате»

«Домой мне уходить не разрешали. Я убегала. Подолгу сидела под дверью квартиры, мне никто не открывал. За мной приходили воспитатели и уводили в интернат».

Участница акции фонда «Измени одну жизнь» — «Сто рублей для детей» Наталья Полякова, фельдшер «скорой помощи» из Подмосковья рассказала, что в детстве жила в школе-интернате, когда ее маму лишили родительских прав. Еще двое братьев и сестра Натальи оказались тогда в детском доме. Только одну девочку из пятерых детей смогла взять под опеку родная бабушка. Наталья рассказала, как сложились судьбы ее родных, а также почему она помогает собирать средства на съемку видеоанкет ребятам из детских домов.

— Почему вы решили участвовать в акции фонда?

— Я прочла пост в профиле фонда «Измени одну жизнь» ВКонтакте. Я считаю, каждый ребенок достоин счастья — жить в семье. И это очень не справедливо, когда он воспитывается в детском доме. Дело в том, что я сама выросла в школе-интернате. И очень хорошо помню, как хотела вернуться домой.

— Помните тот день, когда оказались в интернате?

— Я попала в систему, как и очень многие дети… Мою маму лишили родительских прав. Я училась в Северодвинской школе-интернате (Архангельская область).

1 сентября 1979 года меня туда привела мама. Тогда я не знала и не понимала, что происходит. Мама надела на меня форму с белоснежным фартуком, сделала прическу с огромным белым бантом, взяла меня за руку и привела в школу. «Теперь, ты будешь тут учиться и жить», — сказала она мне.

Третий класс. Наталья в первом ряду, четвертая слева.  Фото — из архива Натальи Поляковой.

Потом была торжественная линейка. Нас всех поздравили и вручили нам пеналы с ручками. Линейка закончилась, нас построили парами и повели в здание. Мы радостно и гордо шагали по школьному коридору за нашей классной руководительницей. Вошли в класс, сели за парты. Меня посадили за первую, так как я была маленького роста. «Здравствуйте, дети! Меня зовут Ева Ивановна Родина», — сказала учительница…

Домой мне уходить не разрешали. Я убегала. Подолгу сидела под дверью квартиры, мне никто не открывал. За мной приходили воспитатели или старшеклассники и уводили в интернат.

Как забирали моих младших двоих братьев и сестру — Женю, Вову и Инну, я не помню. Знаю лишь, что они были все в одном детском доме. Я их навещала, когда узнала где они. Еще одну сестренку — Леру взяла наша бабушка. Она хотела взять опеку над нами всеми, но ей не разрешили по состоянию здоровья. Бабушка на фронте получила ранение, у нее была бронхиальная астма. Опекунство дали только над Лерой, с условием, что она будет обучаться в интернате.

— Как вам жилось в школе, какие были условия?

— У нас была замечательная школа: на мой взгляд, самые лучшие воспитатели и учителя. Они много сил в нас вложили. И кормили нас очень хорошо. Никто не голодал.

— А в городе к вам, мальчикам и девочкам из интерната, хорошо относились?

— Одевали нас в одинаковую одежду, и городские дети нас называли «инкубаторскими» — типа, мы все на одно лицо. Боялись с нами дружить, почему-то, думали, что мы все воришки. Особенно это было заметно в пионерских лагерях, нас туда на все лето отправляли. Всех по разным лагерям. Мы старались держаться вместе…

А в одном лагере – «Северный Орленок» — нас всех в один отряд зачислили, и среди нас не было никого из городских школ. Мы назвали свой отряд «Красные дьяволята»…

Сотрудники детских лагерей делали нам очень много поблажек. Кормили нас больше всех. И сладостей давали больше. Они ведь понимали, что к нам в выходные родители не приедут, ничего не привезут, как детям из обычных семей.

— Несмотря на заботу взрослых, все равно ведь хотелось домой…

— Интернат для меня стал родным домом. Но мне так хотелось быть с мамой и папой! И домашних пирожков…. И походов в кинотеатр… И сказку на ночь… И маминых ласковых рук…

— Что вы думали тогда о маме?

— Мама… Казалось бы, весь мир заключен в это волшебное, ласкающее слух, слово. Я не буду ее осуждать! Никто из нас в интернате не осуждал своих мам. Напротив, жалели их и надеялись, что образумятся, вспомнят про нас и заберут домой навсегда.

По ночам, с девчонками, лежа на железных кроватях, мы убеждали друг друга в том, что «моя мама самая лучшая!» Мы соглашались с тем, что наши мамы сделали ошибку, но, ведь все можно изменить! И тогда мы клялись: когда мы вырастем, у нас будут свои дети, ни за что на свете не отдадим их в детский дом!

К сожалению, не все это вспомнили впоследствии… Потом узнала у наших воспитателей, что дети, выросшие в системе, очень часто отдают в эту систему и своих детей…

— О чем тогда мечтали?

— В Северодвинске на Яграх – (остров в устье реки Северная Двина – ред.) был висячий деревянный мост. Он там есть до сих пор, просто отреставрированный. Я очень любила гулять по этому мосту. Стояла и долго смотрела на воду… Он качается… Речка шумит… А я мечтаю…

Я думала, что когда вырасту, у меня будет большая семья: пятеро ребятишек. И первым будет мальчик. Странная, конечно, мечта для девочки… Почему первым хотела мальчика? Я в семье старшей была, мне всегда хотелось, чтобы у меня был старший брат, чтобы защищал меня.

Я представляла большой дом… И стол деревянный. На столе стоит самовар и куча выпечки. Мы все сидим и пьем чай. Звонкий смех… Идиллия.

— Сколько лет вы провели без мамы, без семьи?

— С 1-го по 8-ой класс. Когда я закончила восьмилетку, мою маму восстановили в родительских правах. Она забрала всех нас из интерната. Мы переехали в Калининскую область (теперь — Тверская), село Есеновичи Вышневолоцкого района.

Наталья в восьмом классе. Скоро выпуск. Наталья в первом ряду, третья справа. Фото — из архива Натальи Поляковой.

Я, понимая, что маме будет тяжело нас на ноги поднимать (на тот момент мне было 15 лет, сестре Лере — 14 лет, брату Жене — 12, Инне – 11, Вове — 10 лет), поступила в медицинское училище в Вышнем Волочке. Там мне платили повышенную стипендию. Я училась от колхоза, поэтому, мне доплачивали еще 30% за хорошую учебу.

Деньги я отдавала маме. Я еще и работала санитаркой на «скорой помощи».

— Как сложились судьбы ваших родных?

— У всех по-разному… Лера два года спустя поступила в техникум. Замуж вышла рано. Уехала на Украину. Через год вернулась. У нее три девочки. Воспитывает их одна.

Инне тоже пришлось несладко. Поступила в техникум в городе Торжке, но недоучилась. У меня к тому времени было двое детей, и я не смогла поддержать сестру материально. А мама об этом и не думала…

Инна родила первенца, и так уж сложилось, что Андрюша в свой первый год жизни рос в доме малютки. Моя сестра изо всех сил старалась, через год забрала сына домой.

Потом родилась у нее доченька. Инна у нас очень старательная, только вот удача ей не улыбается….

Брат Женя не нашел себя в этой жизни… Потерялся… Умер 20 с небольшим лет от туберкулеза. Вова был фантазер. Много придумывал. Окончил школу. Пошел учиться на повара. Бросил. Искал себя… Пытался устроиться в этой жизни. Не смог.

Как и Женька, умер от туберкулеза. Тоже рано — в 24 года. А наша мама вела праздный образ жизни, она умерла в 57 лет.

— Ваши мечты сбылись?

— Я думаю, что мне больше всех в этой жизни повезло. Я окончила училище. Вернулась в деревню. У меня, действительно, пятеро гавриков, старший из них — сын. Все, как мечтала! Дома только большого не было и самовара. А смех был. И выпечка. И много разговоров. Обо всем.

К сожалению, у меня нет семейного фото, на котором я со всеми детьми. Так уж получилось. Когда растила ребятишек, своего фотоаппарата у меня не было. Телефон, на который можно фотографировать, я купила поздно.

Я работала фельдшером на «скорой» в Есеновичах. Всей деревней мы растили моих ребятишек. Честное слово, мне все помогали. И я им всем говорю — СПАСИБО! Жаль, что «скорую» нашу закрыли… Отработав в деревне 19 лет, я уехала в Московскую область. Работаю на «скорой» в Коломне. Как оказалось, я больше ничего и не умею…

Дети выросли и разъехались. Василий остался в Вышнем Волочке. Тамара живет в Израиле. Денис и Илья со мной – в Коломне. А дочка Аленушка… Ей было всего 17, когда она умерла… Не дожила до своего 18-летия всего неделю… Это моя боль. Наверное, на всю жизнь.

Смотрю на своих внуков и понимаю, что не растрачена еще моя любовь. Я очень хочу помогать детям, особенно тем, у кого нет ни мамы, ни папы.

— В чем, по-вашему, роль видеоанкет в судьбе ребят из детских домов? 

— Видеоанкеты очень помогают! В ролике перед тобой — ребенок. Он живой. Ты сразу видишь все его достоинства, способности, все его проблемы. Наверное, многие находят своих детей именно по таким видео.

Читать также — Как мы создаем видеоанкеты

Для каждого малыша или подростка из детского дома очень важно, чтобы его увидели его будущие мама и папа. Пусть всего минуту длится это мгновение, но оно может изменить целую жизнь!

— Как вы решили, для кого из ребят будете собирать средства на создание видеоанкеты в рамках нашей акции?  

— Мне просто очень понравилась эта девчушка. Милая такая. Я вспомнила себя в ее возрасте… И мне очень захотелось, чтобы она как можно скорее нашла свою семью.

Специально для друзей мы запускаем  акцию «100 рублей для детей»

Ведь так просто создать кампанию и подарить видеоанкету мальчику или девочке, которым нужна семья. Это станет для них подарком не на один день, а на всю жизнь.