Врачи и педагоги в жизни моих детей

Я знакомилась с воспитателями, и одна из них сказала, что знает, что такое «эти детдомовские», и готова давать отпор моему сыну. Она его даже еще не видела.

Часть 7. Врачи и педагоги в жизни моих детей

Читать все записи в блоге Ирины

Мой сын дома уже больше половины жизни. Пять с половиной лет мы дома, но до сих пор он не ест торты. Мелочь? Возможно. Сейчас он уже не помнит, почему не ест их.

Но тогда, пять лет назад, он рассказывал. Мой сын считался аллергиком, и в доме ребенка решили, не делая никаких анализов, что ему нельзя есть цитрусовые и сладости. Он говорил, что в его день рождения его посадили на стул отдельно от других детей. Он  сидел и ел кашу, а дети кричали ему поздравления и ели торт.

Тогда он очень четко решил для себя, что торты — это невкусно. Ест конфеты, пирожные, даже и торты ест иногда, но они должны выглядеть, как пирожные. Вот и такая травма у нас есть.

Вообще, меня удивляет одно: почему люди, профессионально обязанные быть чуткими, внимательными и тактичными, на деле оказываются самыми жестокими?

Неизгладимое впечатление произвела на меня одна из сотрудниц опеки. Увидев счастливую меня с сыном, мы тогда только начали жить как одна семья, и я лучилась счастьем, она угостила сына конфетой, погладила его по голове и сказала: «Да, вот так растишь, его растишь, любишь, лелеешь, а он потом вас топором зарубит». Радостно мне улыбнулась и ушла в свой кабинет.

У моей дочери серьезное инфекционное заболевание, но в быту она не заразна, у нее это от первой пары родителей  с рождения, необходимо пить таблетки и ездить на контроль к врачу раз в квартал. Наш участковый педиатр демонстративно принимала мою дочь в перчатках и маске еще до пандемии.

Эта же врач, когда только появился наш сын, в нашем присутствии обсуждала нас в третьем лице, прямо при сыне говорила, что мы не оформляем усыновление, потому что не уверены, что он нам нужен. Сейчас поймем, что «этот ребенок — звереныш» и, разумеется, откажемся от него.

Я помнится ответила ей что-то резкое, даже не помню что, так была потрясена ее наглостью. К счастью, она ушла на пенсию, и теперь у нас вменяемый педиатр.

Еще из врачей меня впечатлил единственный в нашем городе детский психиатр. Дочь мы забрали в семью в конце августа, сразу перед школой, со справкой и направлением в коррекционный класс. Мы с нашим куратором из опеки решили оставить дочку на год дома — для адаптации. Через год, в восемь лет дочь должна была пройти ПМПК.

Там-то мы и познакомились с этим психиатром. К тому времени моя дочь умела писать, читать и считать, но очень стеснялась чужих людей. Она дислексик, путает парные согласные.

Психиатр на час задержала прием, потом наорала на меня при дочери за то, что мы пришли без бахил. Вика не привыкла, что на меня орут, долго ждала, устала.

Врач попросила дочку показать ей буквы на настенном алфавите. Букву Ш Вика искала там, где должна быть Ж, искала долго, волновалась и не решалась показать, она вообще очень боится ошибок. Доктор повернулась ко мне и при дочери стала меня отчитывать. Якобы я вру, что она умеет читать, якобы моя дочь не обучаема, и только моя глупость и амбиции тянут несчастного больного ребенка в обычную школу, где она учиться не сможет. Однозначно. Именно это она и вписала ей в карточку.

А ПМПК мы прошли. Тот наш прием эта психиатр как раз пропустила, а остальные дамы-врачи были нормальные, они не запугивали мою дочь, и она выдала им все свои знания.

Да, ей учиться не просто, но она учится уже в третьем классе, у нее уверенные тройки по языкам и математике, параллельно дочь занимается танцами (брейк-данс), учится в музыкальной школе. С каждым годом она все увереннее и смелее. Я так счастлива, что не послушалась тогда «специалиста».

А воспитатели детского сада? Педагоги в школе? Моему сыну никто не ставит диагноз СДВГ, но он достаточно активен, чтобы раздражать педагогов. Еще даже не увидев моего ребенка, в первый день, когда я оформила документы и поднялась в группу познакомиться с воспитателями, одна из них меня огорошила заявлением, что она знает, что такое «эти детдомовские», и она готова давать отпор моему сыну. Она его даже еще не видела.

С таким предубеждением к нему она и жила все два года нашего общения. Я сейчас очень жалею, что не сменила детский сад, надеялась, что все наладится, сын перерастет, воспитатель разглядит моего ребенка, да и садик очень удобно был расположен, я была очень неопытной еще мамашей и совсем не понимала прав своего ребенка.

В школе тоже было всякое, большинство педагогов принимает моих детей с радостью, но встречаются и предубежденные люди, и это очень тяжело. Они как будто живут в своем мире и просто не замечают в детях ничего хорошего. Все это красиво аргументируется и почти невозможно оспорить.

А я уже и не спорю, я теперь учу детей правильно реагировать на разных взрослых. Думаю, в будущем им это умение пригодится.