Школа-интернат

Мне нравилось, когда тетя, выйдя на пенсию, нас с сестрой разыскала, стала забирать на выходных и на каникулы. Я возвращалась в интернат как на гильотину.

Часть 12. Школа-интернат

Читать все записи в блоге Светланы Лабохо

Детский дом расформировали, думаю, в связи в санэпидемиологической обстановкой в здании.

Нас разделили с сестрой. Не знаю, с чем это связано. Определили по разным детдомам. Меня на метро «Ломоносовская», сестру на метро «Петроградская».

Мой интернат совсем новенький, вернее, новая пристройка — учебный корпус. Новые кровати, матрасы, двери. Свежий ремонт. Выделили целый лестничный пролет под курилку. Я не курила, но мне нравилось там на стенах писать, особенно про неразделенную любовь.

Мне в интернате нравились разные кружки: кройки и шитья (там себе сшила брюки, платье), флористика, роспись по дереву, мягкая игрушка. Мы даже участвовали с подругой в выставке, и наше фото попало в газету.

Эти кружки были для меня островками безопасности. Тут никто не издевался, не стебался, каждый был занят своим делом. Тут была передышка от всех. Пусть и небольшая. Некий релакс.

Тут все новое, и новые воспитатели, и учителя. У нас была воспитатель Елена Анатольевна. Мы все ее любили. Красивая и справедливая. Иногда брала нас к себе домой всех, кто оставался на выходные в интернате. Она была добрая и любила нас. Хотя часто это было сложно. Она, наверное, одна из немногих, о ком я вспоминаю с теплотой.

Еще учитель географии Галина Романовна. Мы ее, любя, Ромашкой называли. Учитель истории Людмила Александровна, учитель математики Галина Николаевна. Медсестра Галина, к которой я приходила вечерами, когда она дежурила в медпункте.

Учитель труда Татьяна Фадеева, учительница другого класса Наталья, она же помогла мне поступить в Петровский колледж на соцработника. Учитель физкультуры Сергей Леонидович. Я хорошо бегала на легкой атлетике, ездила на городские соревнования среди детдомов. Он меня всячески подбадривал, чтобы я больше старалась, хотел, чтобы я стала чемпионкой России, ездила на хорошей машине и жила в хорошей квартире.

А я не очень хотела. Но мне нравилось свалить с последних двух уроков и поехать на соревнования. Нам с собой давали сок и печенье или еще какие-то вкусности.

Мне нравилось, когда тетя, выйдя на пенсию, нас с сестрой разыскала, стала забирать на выходных и на каникулы. После выходных и каникул я возвращалась в интернат как на гильотину. Чувствовала себя мазохистом, что снова сюда возвращаться надо…
Снова эти издевательства 24/7 от детей, если не от детей, то от персонала. Постоянное чувство безысходности.

С тобой дружили ровно столько, пока у тебя было что-то вкусное из дома или прикольная вещь. Самое мое вкусное блюдо в интернате — жареная картошка с яичницей и котлета. Готовили это редко, по праздникам.

А когда я стала в евангельскую церковь ходить, то прессинг увеличился в разы. Теперь я изгой, белая ворона. На выпускном фото это очень заметно. Одноклассницы заказали себе черные костюмы, я единственная заказала бежевый. Чужие люди, глядя на фото, путают меня с учительницей.

Мне нравилась домашняя церковь в помещении интерната. Я туда ходила на исповедь, когда батюшка приезжал. Но понимала, что что-то не то, если я только что исповедалась в том, что не хочу ругаться матом, батюшка отпустил мне грехи.

Я выхожу, и первый попавшийся детдомовец обзывает меня, и я отвечаю ему десятиэтажным матом. Тогда приходит понимание, что что-то тут не работает.

После выпуска в интернат приезжать в гости совсем не хотелось. Я не была ни на одной встрече выпускников.

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ