Блог Елены. Часть 1. Кажется, мы не особенные люди

Малыш, переживший насилие, особенный. Он очень ласков и пытается выжать все положительные эмоции. И ты, конечно же, их отдаешь и радуешься этому. Кажется, ребенок нормален, и все у вас хорошо, он любит и он любим.

Но вот парадокс, как только он начинает проверять тебя на стойкость, и его за это ругают, он начинает кричать и умолять, что бы его не бросали. Откуда он знает такие слова, ведь вчера он совсем не говорил.

Вот прошел год, кажется, он забыл прошлое и живет только настоящим. Уже давно он нечего не рассказывал о прошлом. В душе — покой и уверенность, что все в порядке. Давно не было истерик, ребенок уверен и счастлив. Но вчера он вдруг упал на колени и стал умолять, чтобы его не бросали. Теперь мне кажется, что это не уйдет никогда.

Дети, пережившие насилие особенные. Они долго отворачивают лицо, убегают от объятий, совсем не любят, когда их целуют. Руки, словно плети, висящие, как у куклы. Почти не движимая мимика, нет эмоций. Каждый день это новая победа – радость. Сегодня она посмотрела на меня, а вчера на несколько секунд задержалась в объятиях. Вчера она посмотрела с надеждой. Через год кажется все позади, но ты в очередной раз из каких-то слов понимаешь, что доверия еще нет.

Подросток, переживший насилие и предательство, особенный человек. Он иногда очень добр внутри, так как ему пришлось узнать что такое боль. А иногда очень жесток по той же самой причине. Иногда он прячет свое сопереживание за грубостью, ему кажется, что плакать могут только «слабаки». Но каждый день ему хочется плакать и от этого он становиться еще жестче к окружающему миру. Проходит один год кажется все позади, но ты в очередной раз из каких-то слов понимаешь, что доверия еще нет.

И вот проходит уже два года. Мы живем нашей большой семьей. У нас трое приемных детей. Кажется, не было времени, когда их не было у нас. Мы с мужем живем надеждой на славное будущее наших детей.

Каждый день я думаю, какую профессию выбрать моей дочери, что бы она не сильно травмировалась от общения с людьми. Как мы не пытались адаптировать ее к обществу, она комфортнее чувствует себя в одиночестве или в кругу семьи. Конечно, она ходит в школу, контактирует со сверстниками, но это все через силу, каждый день — это труд.

Старший сын стал очень душевным, ушла вся напускная грубость и злость в душе. Он у нас ребенок сочувствия. Иногда мне кажется, что он специально делает так, чтобы мы его ругали. Проверяет до сих пор ударю или нет, брошу или нет. Потом раскаивается, и это важно. Понимает, где не прав. Проблемы с учебой, но ценно, что не опускает рук.

Младший радует своими успехами, своей порывистой любовью, легким нравом. Каждый год пытается выяснить, как же я могла его потерять и почему он жил с другими людьми. Каждая новая история обрастает новыми сказками и подробностями, которые он своим шестилетним умом придумывает. Потом просит, чтобы больше его не теряла. Чувствую себя нерадивой матерью, потерявшей когда-то свое счастье, но слава Богу, вновь обретшей.

Начала третьего года. Надежды на будущее. Теперь мы всей семьей решаем взять еще одного мальчика. Он не пережил насилия и не испытал боль утраты и предательства, но он хочет хоть раз в жизни увидеть маму.

Младший радуется и ждет. Старший переживает, ведь он будет теперь старшим братом двоим младшим. Волнуется. Дочь переживает, что не девочка придет к нам. Но все в ожидании. А мы живем, собираем документы, делаем ремонт. И за всей этой суетой волнуемся, что мы все здесь, а он пока там. У нас появились эмоции, мы стали не особенными людьми.