Блог Даниила Новикова: «Я всегда подозревал, что в моей семье будет ребенок из детского дома»

Даниил Новиков — приемный отец 12-летнего подростка и председатель псковской общественной организации «Помогай-ка», которая работает с детьми-сиротами.  Кроме того, Даниил помогает нашему фонду снимать видеоанкеты детей, а теперь и ведет блог о своей семье на сайте «Измени одну жизнь».

Пожалуй, о том, что в моей семье хотя бы один ребенок будет из детского дома, я подозревал всегда. Ну, вот как-то так сложилась моя картина мира: когда придет время, дескать, обязательно возьму сироту в свой дом. Когда-нибудь. Сперва, конечно, надо остепениться, жениться, своих детей родить, взрастить их хотя бы до школьного возраста, а уж затем… Кто ж знал, что выйдет все наоборот. Сейчас мне 31 год, жены и кровных детей нет, зато есть 12-летний приемный сын. Как же так вышло-то?

Первые воспоминания, связанные с сиротской тематикой, можно отнести еще к 80-м годам, когда я еще не ходил в школу, и мы с мамой были на отдыхе в каком-то санатории. Гуляя по райцентру, забрели на детскую площадку, где было много детей. Сначала я не заметил ничего странного, но потом понял, что все эти дети называли «мамой» одну и ту же тетю. Моя мама объяснила мне, что тетя – воспитательница, а дети эти живут не в семьях, а под опекой государства, без родителей. Это открытие тогда меня, мягко говоря, обескуражило. Я еще долго вспоминал тех детей, ту тетю, и даже сейчас могу в деталях вспомнить ту детскую площадку.

Потом наступили 90-е, и с экранов телевизоров полилась какая-то свирепая чернуха про детдома. В то время всем было совершенно очевидно, что в сиротских учреждениях грубо нарушаются права ребенка, что там царит голод, произвол и коррупция. Интернаты представлялись мне закрытыми учреждениями, мало чем отличающимися от колоний для несовершеннолетних.

«Хотелось заглянуть «за кулисы», посмотреть, как живут в интернате»

В 2000-е мне представилась возможность убедиться, что это не так, собственнолично увидев условия жизни в исправительных учреждениях. Я стал работать в СМИ, и уже в первые два года журналистской практики побывал на экскурсиях в парочке колоний строгого режима. А потом увидел и жизнь в школах-интернатах. В основном это были поездки со спонсорами, которые 1 сентября или 1 июня привозили сладости, спортинвентарь и школьные принадлежности. Ну а я, как корреспондент, жег глаголом сердца читателей на тему корпоративной социальной ответственности.

Все эти праздники в интернатах мало чем отличались от пресс-тура в тот же «строгач». Все по сценарию – линейка, концерт, фуршет – ничего лишнего. Но хотелось заглянуть «за кулисы», посмотреть, как живут здешние обитатели. Ведь ребенок – я и тогда это понимал – должен жить в семье. И если ребенка вместо мамы и папы воспитывает Российская Федерация, значит, этот ребенок должен отличаться от «домашних» детей?

Как государство справляется с воспитанием детей, мне довелось целый месяц ежедневно наблюдать в 2007 году. Свой отпуск я решил провести в международном волонтерском лагере при доме-интернате для детей-инвалидов с умственной отсталостью. Захотелось отдохнуть от города, пообщаться с иностранцами, ну и проверить себя – открыть в себе новые горизонты, как я тогда это представлял.

Горизонты открылись, и не закрываются, как бы этого ни хотелось, до сих пор. Я узнал, что такое карательная психиатрия, яктация, аминазин и психоневрологические интернаты, куда, по достижении совершеннолетия, дети с ментальной инвалидностью попадают до конца своих дней. Я познакомился с людьми, которые всеми силами пытаются спасти этих детей от ПНИ, и у них это получается. Я очень привязался к тем детям, ради которых мы просыпались с 7 утра, чтобы успеть пройти 4 километра от нашей деревни до интерната, провести до обеда занятия с двумя группами, а после обеда – по новой.  И так — 30 незабываемых дней.

«Вместо экстремального отдыха занялся экстремальным переосмыслением приоритетов»

После этого лагеря я, пожив пару лет в Москве, и понахватавшись творческих идей, некоторое время занимался разными социальными проектами – от экологии до книгообменника – пробуя сделать общественную жизнь в моем небольшом Пскове разнообразнее и насыщеннее. Пока не понял, что Пскову не хватает нового подхода к благотворительности. Чтобы не факсы спонсорам рассылать, а собирать людей, которым так же, как и мне, хочется вырываться из будней, но вместо экстремального отдыха заниматься экстремальным переосмыслением приоритетов.

Команда быстро нашлась, и мы начали с того же, что и все – собирали и распределяли «гуманитарку», ездили по интернатам с развлечениями и обучениями: танцам, хэнд-мэйду, поингу и прочим эффектным вещам. Вскоре мы поняли, что недалеко ушли от спонсоров – делаем из сирот потребителей, плохо представляя, что им на самом деле нужно и полезно. Чтобы узнать, переключились на совместное времяпрепровождение – поездки, экскурсии, походы. В Минюсте зарегистрировали региональную общественную организацию.

Итог трехлетней эволюции ПРОО «Помогай-ка!»: ежегодный палаточный лагерь, программа сопровождения для выпускников интернатов и множество единомышленников среди чиновников и педагогов. А еще – мой личный опыт — 2,5 года «гостевого» для четырех ребят из школы-интерната. В общей сложности, наверное, дней 80 я провел с этими подростками. И, что важно, понял, наконец, чем интернатовские дети отличаются от «домашних»: чем меньше у ребенка опыт жизни в семье, чем дольше его воспитанием занималось государство, тем более этот человек в будущем будет неуверен в себе, беспомощен, неприспособлен для полноценной жизни в современном обществе. Они все искалечены – духовно. И эту эмоциональную инвалидность может снять только семья, новые родители, готовые приложить свою бесконечную любовь и усилия для того, чтобы долго и кропотливо лечить эти раны.

И вот тут, пожалуй, следует закруглиться с биографией, и перейти к моему сегодняшнему статусу – опекуна.

Продолжение следует.