Взрослые. Детдомовские. Как устраивать их в семьи? Статья нашего сотрудника Екатерины Лебедевой для портала Snob.ru

Первый текст из серии наблюдений благотворительного фонда «Измени Одну Жизнь» о том, как и чем живут сейчас мальчики и девочки в российских детских домах» — публикуется совместно с порталом Snob.ru. 

Лера зашла в комнату угловатой, чуть напряженной походкой. Неуверенно, ссутулившись, села за стол, посмотрела исподлобья. И я увидела ее глаза. Две сияющие вишни. Робкий и в то же время прямой взгляд. С вызовом. А еще с оттенком… надежды.

В детдом на юго-западе Подмосковья мы с оператором нашего благотворительного фонда «Измени Одну Жизнь» приехали, чтобы снять короткий, на полторы минуты, фильм про 14-летнюю Валерию. Мы очень надеемся, что видеоанкета поможет этой уже взрослой девочке найти новую семью. Хотя сделать это, скажем прямо, непросто.

Факт, но про подростков-детдомовцев большинство из нас думает если не в последнюю, то уж точно не в первую очередь. Потому что большинству из тех, кто готов принять в свои семьи детей из детских домов, нужны крохи до трех лет. Максимум до семи. Логика понятна. С малышами кажется проще, комфортней, веселей, наконец…

А вот в базе данных нашего фонда около половины видеоанкет (а это, на минуту, около четырех тысяч видео) – именно дети от 7 до 14 лет. Цифры статистики звонко, словно чашки о кафельный пол, разбивают мечты потенциальных усыновителей найти малышей в домах ребенка: в системе детских учреждений имена подростков занимают большую часть строк банка данных. И по той же самой жесткой статистике на подростков приходится самый маленький отклик среди потенциальных мам и пап.

Но Лере не нужно ничего знать про статистику. Ее личный жизненный опыт в разы ярче любых цифр. И этот опыт показывает: ее саму и ее ровесников очень редко берут в семьи. И многие из детей лет уже после десяти отчаиваются. И начинают строить свои планы на будущее без родителей. Словом, смиряются.

К примеру, вместе с Лерой мы хотели снять видеоанкету ее одноклассника. Симпатичный мальчик с горящими открытыми глазами – «наш компьютерный гений», как называют его воспитатели – при виде камеры как-то вмиг посуровел. Ощетинился. Напряг худые лопатки. Закрылся внутренне и загородил лицо большой коробкой из-под пазлов.

— Да мне в колледж через полгода уходить отсюда! Что вам уже от меня надо? – нервно выкрикнул он и сбежал со съемок. Стандартная история: все больше и больше подростков, которых мы приезжаем снимать для видеоанкет, отказываются сидеть перед камерой.

Я многих ребят спрашивала: почему не хотите сниматься, ведь это может помочь вам найти семью? Молчат в ответ. Отворачиваются. А на самом деле просто не верят. Больше уже не верят. Слишком много раз их мечты и надежды на поиск родного дома топтали, рвали, раздували пылью по дворам детдомов со скрипучими качелями. Причем неважно кто это делал (а как правило, все понемногу): воспитатели, их собственные или приемные мамы и папы, от которых они сбегали сами, а, может, их возвращали назад – в неуютные учреждения с сухими как хрустящий под ногами снег названиями: «детский дом», «школа-интернат», «социально-реабилитационный центр»…

— А я вот лошадей очень люблю, — вдруг робко начинает рассказывать про себя Лера и добавляет чуть слышно: «Ой, как же это все-таки страшно». Ей страшно и до отчаяния неловко сидеть перед камерой и представлять нам себя. Страшно, неловко и в то же время хочется, как же нестерпимо ей хочется показать себя так, чтобы кто-то ее увидел, загорелся и, возможно, стал однажды родным.

И потому специально для съемки она надела праздничные туфли на каблуках и белую блузку. «Она вас так ждала, готовилась и очень волновалась, вы даже не представляете, как сильно она хотела, чтобы вы сняли ее на видео!» — шепотом рассказывает мне воспитательница Леры, а та пробегает мимо и нежно целует ее в щеку.

– Я и кататься на лошадях люблю, и ухаживать за ними, а когда вырасту, хочу уметь их лечить. — Угловатая, смущенная девочка с каждой минутой все меньше прячет от нас свой взгляд – две сияющие вишни – и нет уже в ее глазах вызова и напряженности. По капелькам, черточка за черточкой в них начинает появляться и уверенность, и радость, и стремление побольше и поскорее поделиться всем тем, что она умеет. И Лера говорит о том, что занимается танцами и в музыкальной школе, смотрит кино и любит хип-хоп, показывает свои многочисленные поделки, грамоты и рисунки, вспоминает о том, как сама снимала кино на специальном кружке и как сама писала сценарий – трогательную историю про девочку, у которой умерла мама и оставила ей на память волшебный браслет.

У самой Леры мама жива и поддерживает с ней связь. Еще одна, казалось бы, абсолютно нелогичная, но повсеместно распространенная печальная особенность жизни детдомовских подростков – у большинства из них есть живые родственники. Которые общаются с ними и которым по самым разным причинам проще, когда эти дети живут не с ними, а в детдомах.

— Почему вы в приемные семьи не хотите? – спрашиваю Леру уже после того, как она совсем раскрылась, отбросила чешуйки своей замкнутости и оказалась простой девочкой – дружелюбной, смешливой и даже чуть боевой.

— Да потому что родители есть у нас у многих, — как-то обреченно машет она рукой в ответ. – Ну вот моя мама. Все обещала меня забрать, я все верила и верила. А теперь все! Ну сколько можно?! Сказала ей на днях: либо берешь меня домой, либо я приемную семью искать буду.

Так Лера оказалась перед нашей видеокамерой.

О подростках в детдомах часто говорят как о пропавшем поколении: плохая генетика, родители–алкоголики и далее по списку. Сотни пунктов. Букеты сформировавшихся стереотипов. Даже многие воспитатели детдомов искренне спрашивают нас, зачем мы вообще снимаем на видео подростков. Ведь с ними «так сложно»…

С ними реально непросто. Устоявшийся характер, глубины болезненных воспоминаний, свои «хочу – не хочу», «буду – не буду» и уже очень взрослый, без розовых бантов и шоколадных зайцев, взгляд на жизнь. Да, мы знаем примеры успешных приемных семей с подростками. Но как привлекать больше внимания к тысячам взрослых детей из детдомов? Мы в фонде, честно сказать, до конца и сами пока не знаем.

Но мы точно знаем, что один из работающих способов – сказать, что эти дети ЕСТЬ, и хотя бы тонкими, воздушными штрихами набросать их видеопортреты, и обязательно дать им возможность самим рассказать о себе и поделиться своими мечтами и стремлениями.

А еще, после съемок нескольких тысяч подростков в детдомах по всей России, мы точно знаем еще одно: ВСЕ эти дети отчаянно, до боли от сжатых кулаков, до слез, которые они сглатывают, уходя в свои спальни, хотят жить в собственных семьях.

И 14-летней Лере, которая смотрит на нас то с вызовом, то с надеждой, очень хочется в семью. А нам очень хочется помочь ей ее найти. И потому мы показываем  ее видеоанкету.