«Воспитание приемных детей часто сравниваешь с воспитанием кровных»

У Ольги и Евгения Жмакиных из Волгодонска - четыре дочери. Даяна, кровная, ей 28 лет, и три приемных родных сестры: Ксения, ей 14 лет, и двойняшки Оля и Лена, им по 11 лет. Оля и Лена в семье с 2021 года, Ксения – с 2024. Ольга поделилась с нами историями девочек, а также тем, как изменились сестры с тех пор, как вновь обрели родителей, дом, любовь и заботу

— Истории приемного родительства начинаются по-разному. Как началась ваша?

— В 2018 году я забеременела, и через несколько недель плод умер. Началась жуткая депрессия. Свекровь в тот момент сказала: «Оля, чего ты маешься? На свете столько ребят живет в детских домах». Я задумалась об этом. Вскоре мы с мужем записались в ШПР. Заключение было на двоих детей, мы начали поиски.

Ольга летит домой с двойняшками Олей и Леной.

Посмотрели анкеты детей из южных регионов, которые географически ближе к нам, никого не нашли и стали искать севернее. Дошли до Забайкальского края.

Оператор говорит: «У нас есть двойняшки Оля и Лена». Я видела анкеты девочек, и знала, что у них есть старшая сестра, а разрешение у нас только на двоих. Оператор сказала нам, что девочек разделили. Я купила билет, приехала в Забайкалье.

На встречу со мной привели двух малюсеньких и худеньких девочек. Я говорю: «Это мои дети, даже не обсуждается». Подписала согласие, и спустя пару дней мы вместе с девочками полетели домой.

— А что со старшей сестрой, Ксенией?

— В базе была ее анкета. Я начала узнавать, почему сестер разделили. Никто ничего не говорил, потому что у меня не было заключения на нее. Опека сказала: «Вот у вас двойняшки, их и воспитывайте».

Муж мне говорил, что нужно забрать в семью и старшую сестру. В итоге мы позвонили в опеку. Сотрудница сказала: «Да вам такие дети не нужны!»

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ

Я хотела даже обратиться в суд, но вопрос решился мирно. Специалист опеки все-таки пошла навстречу. Мне сказали, что мы с мужем должны оборудовать комнату в доме для прихода третьего ребенка. Мы все сделали.

— Вы приняли Ксению, а Оля с Леной уже адаптировались?

— Несмотря на любовь и заботу, первый год детей в семье выдался тяжелым. Я каждый день плакала. Воровство, нежелание ходить в школу…

Девочки теряли ключи по 8 раз в месяц, мы просто не успевали заказывать у мастера. У Оли диагноз. Были истерики, билась головой об стену. Лена, напротив, спокойная.

Оля и Лена. До и после.

Через год девочки стали воспринимать речь, сейчас на 90% — идеальные дети. Но первый год дался нам очень тяжело, думала, что свихнусь, правда.

Поэтому к приходу Ксении я стала крепким орешком. И не зря. Она самая сложная из всех детей. Ей 14 лет, но развита она на 5. Ксения сказала: «Я не хочу ни взрослеть, ни умнеть. Я хочу быть маленькой девочкой».

Она училась в коррекционной школе, в обычную принимать не хотели. В семье Ксения начала развиваться. Пусть с двойками и тройками, но закончилась 4 класс обычной школы.

Ей тяжело быть самостоятельной. Без указания родителей ничего не делает. Но если просишь о чем-то — выполняет. Человек команды, можно сказать.

— Как сестры оказались в системе?

— Их кровные родители пили. В какой-то момент мама ушла к другому мужчине. Папа остался с тремя дочерями. Они гиперактивные, а ему работать надо. Естественно, он не справился.

Ксения. Так она изменилась в семье после детского дома.

Отец очень сильно бил дочерей. Бил так, что на них живого места не было. Особенно сильно бил Лену, потому что она похожа на маму. Он ее беспощадно бил. В итоге детей у него забрали.

Читать также — Травма потери в младенчестве: что внутри?

— Отца привлекли к ответственности за то, что он сделал с детьми?

— Нет, только за неуплату алиментов, сначала административная, потом уголовная ответственность. Ему даже шансы давали исправиться: два раза изымали детей, а затем возвращали…

— Девочки вспоминают об отце? Как они тогда выжили?

— Про побои девочки мне много рассказывали, говорили, как мама ушла к дяде Грише. Еще рассказывали, что дома нечего было есть. Не было туалета, ходили в тазик… Потом и Ксения все дополнила своими рассказами.

Отец по алиментам не выплатил долг в два миллиона… Оля категорически отторгает кровных родителей, говорит, что «те люди нас украли, это не наши родители».

Я думаю, девчонки выжили, потому что были вместе, одна за другую горой, хоть и дерутся постоянно. Ксения пока не отошла от произошедшего.

— Как у девочек со школой?

— Оля и Лена очень хорошо учатся. Отставание изначально было у них года на три, т. е. они были как 3–4-летние дети. Сейчас все догнали.

Лена со своей картиной.

Лена занимается вокалом в музыкальной школе, ходит на бальные танцы. Оля занимается эстрадными танцами, посещает художественную школу. Двойняшки участвуют во всех школьных творческих конкурсах и конкурсах по своим кружкам.

Живые, активные, такие же, как и я, дети. Ничего не боятся. У нас дача, и девочки могут палатку поставить во дворе и ночевать.

Ксения год посещала курсы бисероплетения, моторика не развита: рисовать, нарезать что-либо руки не умеют. Есть проблемы с речью, дикцией.

Слушать вебинар — Подросток в приемной семье и в детском учреждении

— У вас есть кровная дочь, вы сравнивали ее с приемными дочками поначалу?

— Да, сначала у меня были розовые очки, которые мгновенно слетели. Ты сравниваешь приемного ребенка с кровным… Но адаптация не отбила желание принять в семью еще ребенка. Мне кажется, у нас с мужем есть силы и время на это.

— Как Оля и Лена приняли Ксению, а она их?

— Они-то и хотели поскорее Ксению забрать домой, поэтому мы и начали поиск и сбор документов. В первые дни все были очень счастливы, потом поняли, что Ксения сильно отстает в развитии. Двойняшки учат ее, говорят, что и как надо делать.

— Как ваша кровная дочь приняла девочек, какие у них отношения?

— Изначально я просила у дочери внуков. Она живет отдельно в Ростове-на-Дону, приезжает очень редко, работа и свой быт, но двойняшки ее любят, и это взаимно.

Даяна, кровная дочь Ольги, с Олей и Леной.

— Кто вам помогает, если поддержка психологов?

— Работает центр поддержки семей Донецка, мы прикреплены к нему, также с Ксений работает в режиме онлайн психолог из Москвы.

— Требуется ли девочкам реабилитация, может, какое-то лечение?

— У двойняшек все уже вылечено. У Оли остался синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), у Лены — вегетососудистая дистония. Оля принимает препараты, Лена посещает дневной стационар по невралгии.

По Ксении хотелось бы либо подтвердить диагноз, либо отвергнуть, чтобы разработать план действий, но летом мы не успели в очереди к специалистам, надеюсь, в этом году все получится.

— Как вы считаете, все трое сестер в будущем смогут жить самостоятельно, или нет?

— Двойняшки смогут жить самостоятельно. Насчет Ксении психолог сказал, что на уровень рабочей специальности она постепенно должна выйти. Я сомневаюсь, так как она ничего не хочет.

— Есть ли еще какие-то родственники у девочек, есть ли связь с ними?

— У отца 10 братьев и сестер, я половину нашла в «Одноклассниках», всем написала, мне никто не ответил. И сестру их матери нашла, но та тоже не ответила ничего.

Зато теперь у них есть и любимая бабушка — мама моего мужа, и тетя Лена — моя сестра, и ее дети.

— Какие у вас с девочками традиции? Девочки делятся с вами чем-то личным?

— Каждые выходные мы делаем пиццу. И все трое друг про друга рассказывают. Секреты не таятся. Всегда вспоминаем нашу первую встречу. Тогда Лена подошла ко мне (Оля стеснялась) и спросила: «А ты наша мама?»

Школьницы.

Лена – певунья, она поет мне песню Ани Лорак «Снится сон: мама за руку возьмет», я сижу и плачу всегда.

— Какие-то фразы, которые говорили девочки, запомнились вам особенно, поделитесь ими?

— Лена смешно не выговаривала шипящие, а у Оли французский «Р» был, вместо «обувь» они говорили «обутки», вместо колется — «колючит». Ксения поначалу могла говорить простыми предложениями с кашей во рту, половину слов она не выговаривала. За время в семье речь стала понятной.

— Чему вы учите дочерей, что должно помочь им жить?

— Учу самостоятельности, чтобы могли прожить, не надеясь ни на кого. Всегда говорю им, что вы должны взять у судьбы сами все, что можно. Через не хочу и не могу, пока я рядом — это одно, а взрослая жизнь будет иной.

Всегда рассказываю, что сколько стоит, за что плачу, и что нужно, чтобы заработать. Говорю им, учитесь хорошо, чтобы поступить в учебное заведение.

— Как вы считаете, почему дети не должны жить в детских домах?

— Я смотрю, какими стали мои девочки, и понимаю, что было бы, оставшись они в системе. Разве смогла бы Лена так петь, а Оля рисовать? И про биологических родителей говорю, что они просто не справились, оказались слабые.

Ольга с мужем, Олей и Леной. 

Вообще, любая система губит человека. Мне достаточно примера Ксении, чтобы понять, что может произойти с человеком в системе. В любящей семьей с ней было бы все хорошо.

Еще у двойняшек фанатичная любовь к папе, они его обожают. Иногда шучу: «Я вас ращу, воспитываю, но меня вы называете «мама», его «папуля».

Фото — из семейного архива Жмакиных.