«Если бы не видеоанкета вашего фонда, я могла бы пройти мимо своего будущего пятого сына»

Ирина Архипова, мама пятерых приемных сыновей, убеждена, что только видеоанкета дает полное представление о ребенке

Она говорит, что видео помогает потенциальным родителям лучше узнать и почувствовать своих будущих детей. А еще Ирина объясняет, почему брать в семью подростков совсем не страшно.

Видеоанкета Ильи, которая помогла мальчику найти маму, папу, семью, дом.

Приемная мама со стажем

У меня пятеро мальчишек, трое из них – подростки 16 и 17 лет.

А начиналось все в далеком 2013 году. Мне исполнилось 42, я понимала, что годы идут, а своих детей нет, и я решила взять ребенка из детского дома. Муж согласился с моим решением и поддержал меня.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

Диму увидела в телепередаче. Я изначально ориентировалась на видео.

Для того, чтобы лучше понять и почувствовать ребенка, я хотела видеть, как он двигается, говорит, что делает. Фотографии и базе были совершенно неинформативны.

Диме, моему первому приемному сыну, тогда было 8 лет, он жил в Московской области. В том же 2013 году открылись и стали обязательными первые ШПР.

Сейчас я понимаю, что та школа, которую проходила я, давала недостаточно знаний, но на тот момент она казалась очень прогрессивной, ведь ничего подобного раньше у нас не было.

Ирина с мужем и тремя сыновьями.

Боялась ошибиться

Когда Дима появился у нас, я очень боялась не справиться, наделать ошибок. Пугало меня примерно все: гены, неизвестность, отсутствие примеров, как правильно, невозможность получить поддержку от более опытных приемных родителей или специалистов и т.п.

Дима на многие вещи смотрел и реагировал совсем не так, как я в детстве, мне казалось это странным.

Меня, круглую отличницу в его возрасте, смущало его равнодушное отношение к учебе и отметкам.

С высоты своего нынешнего опыта я понимаю, что весь процесс адаптации и развития у ребенка был в рамках нормы, что у нас с сыном не было никаких серьезных проблем и конфликтов.

Но тогда я этого не знала, и, можно сказать, от страха ровно через год взяла второго ребенка.

Привели хилого, бледного, лысого мальчишку

По совету психологов ШПР я старалась соблюсти возрастную иерархию, поэтому Максима я взяла в семью в возрасте 6 лет.

На фото Максим был в очках, а в детдоме на встречу привели»другого» мальчика. 

Его я нашла в базе усыновите.ру. Так совпало, что Максим воспитывался в том же детдоме, что и Дима. У него стояла 3 группа здоровья, на фото он был в очках и имел вид интеллигентного мальчика-отличника.

Когда я приехала на встречу с ребенком, у меня был шок. Привели хилого, бледного, лысого мальчишку, всего в каких-то цыпках и болячках. Он был похож на растение, выросшее без света.

Его подвели за плечи ко мне, посадили на стульчик напротив, и я поняла, что ребенок почти ничего не видит. В добавок ко всему у него был горизонтальный нистагм (непроизвольно бегающие глаза).

Я совершенно не понимала, что с ним делать, как я смогу ему помочь? Максим разительно отличался от своей фотографии, и это произвело на меня такое ошеломляющее впечатление, что я больше никогда не брала ребенка без видео!

Читать также — 4 главных вопроса о группах здоровья детей-сирот

Помню, что в истерике написала отказ, и мы с мужем поехали домой. По дороге после долгого молчания первым заговорил муж.

Он спросил, понимаю ли я, что ждет этого ребенка в детдоме? Я все понимала. И мы решили попробовать взять Максима сначала на гостевой режим.

Все оказалось не так страшно

Все оказалось не так страшно, как я подумала вначале. Ребенок оказался любознательным почемучкой, с интересом познавал мир, и для меня это было хорошим знаком, что он точно будет развиваться. В итоге Максим стал нашим вторым сыном.

Он инвалид по зрению и видит очень плохо, одного на улицу я его не отпускаю. Но Макс ходит в общеобразовательную школу, из-за зрения он учится не идеально, но в целом, его развитие в норме. Он очень коммуникабельный и любопытный, легко заводит новых друзей.

Спустя 2 года после усыновления Максима, в 2016 году я вновь задумалась о приемном ребенке. Мне очень хотелось стать мамой дочери.

На примере Максима я увидела, как может измениться детдомовский ребенок, у которого появился шанс на нормальное развитие, как раскрывается его потенциал, как он развивается и быстро нагоняет все упущенное. Я хотела дать этот шанс кому-то еще.

Сначала я обратилась в тот же детский дом, откуда взяла мальчишек, спросила, есть ли у них девочка.

Мне ответили, что девочек нет, но есть хороший мальчик из Диминого потока, который давно очень хочет в семью, и предложили посмотреть его. Я подумала, что это судьба, и согласилась.

Второго Диму в семье переименовали в Митю

По документам мальчик тоже был Димой. Позже в семье мы переименовали его в Митю, чтобы не путаться.

На встречу в детдом я приехала с сыновьями, чтобы заодно показать сотрудникам, как они выросли и изменились за прошедшие годы.

Дима был на две головы выше Мити и крупнее его, хотя мальчики были ровесниками, обоим было 11 лет. В детдомах дети, в отличие от семьи, затормаживаются не только в психическом, но и в физическом развитии.

Сыновья Архиповых подросли, и супруги решили взять еще одного ребенка в семью.

Когда Митя увидел Диму и Максима, он вцепился в нас мертвой хваткой, ему очень хотелось уйти из детдома. Его дважды брали на гостевой режим, но по каким-то причинам так и не решились усыновить окончательно, возможно, из-за жгучей южной внешности.

Мальчишки решали, кто старше

Поскольку я нарушила возрастную иерархию, Митя в семью входил сложнее.

Мальчишки соперничали за условное старшинство, и мне пришлось вмешиваться: я упирала на то, что Дима старше на полгода, взят первым, выше и развитее, значит, за ним и остается место старшего брата, а Митя становится средним.

Максим легко «подвинулся», он по возрасту и здоровью все равно оставался младшим. Мите было сложно еще и в том плане, что по развитию он уступал даже Максиму, т.к. пробыл в детдоме дольше них.

Читать также — Адаптация приемного ребенка: четыре возраста и четыре стадии

А Макс, будучи острым на язык и скорым на ответ, не давал Мите над собой верховодить. Но в целом эти «разборки» не выходили за пределы тех, что бывают между братьями в кровных семьях.

Митя попал в детдом по возрасту раньше остальных и пробыл там дольше. Это наложило отпечаток на его характер: он был менее открытым, не умел выражать свои эмоции, давать обратную реакцию на какие-то события.

Сначала мы тоже не понимали его состояния, но сейчас и он стал более открытым, и мы научились лучше понимать его.

Одноклассник ребят сам попросился в нашу семью

Четвертого ребенка мы не планировали брать вообще. Помимо сложностей дома, начались трудности в школе: у детей настал пубертатный возраст, в школе к ним относились предвзято, постоянно просили нас «принять меры», а какие именно, было совершенно непонятно.

И тут в классе, где учились старшие мальчики, у их одноклассника умерла бабушка, которая растила его одна. Многочисленная родня не захотела взять ребенка к себе, и мальчика в 14 лет ждал детдом.

Все в классе знали, что мои дети приемные. Осиротевший ребенок сам позвонил мне, попросил взять его в нашу семью. Понимая, что такое детский дом, я не могла отказать. Так в конце 2019 года у нас появился Никита. Сейчас у меня трое парней, окончивших один и тот же класс.

С одной стороны, это тяжело, а с другой, они неплохо взаимодействуют друг с другом, я могу спокойно отпустить их вместе в город, зная, что втроем они точно не пропадут.

Решили еще раз стать приемными родителями

Никита полностью домашний ребенок, поэтому он легко влился в семью, выстроил со всеми отношения и своим примером оказал положительное влияние на остальных детей. Считаю, нам с ним очень повезло.

Лидером его назвать нельзя, они с Димой на равных. Никита и не пытался стать главным, что было мудро с его стороны.

Все трое мальчиков абсолютно разные, даже в колледже сейчас они учатся на разных факультетах и, соответственно, у каждого своя компания друзей. При этом им нечего делить, они скорее дополняют друг друга.

Максим как самый младший, можно сказать, остался в одиночестве. У старших уже своя жизнь, им не нужно так много нашего внимания, как раньше.

Отчасти из-за Максима, отчасти из-за того, что у нас еще есть ресурсы и уже есть большой опыт, мы решили снова взять ребенка.

Видеоанкета Ильи меня зацепила

Как всегда, я мечтала о дочке. Но 2 ноября 2021 года у нас появился Илья.

Я решила, что буду искать ребенка сама в нашем регионе. Планируя взять в семью девочку 9-10 лет, стала мониторить базу. Как обычно, я искала еще и видео по заинтересовавшему меня ребенку.

И видеоанкета Ильи на сайте «Измени одну жизнь» меня зацепила. Я почувствовала, что этот ребенок «наш», было ощущение, что он домашний, на нем как будто не было детдомовской печати.

Когда я приехала за ним, сотрудники детдома удивились: Илье было 12 лет, в таком возрасте детей берут в семью крайне редко.

Психолог посмотрела на меня настороженно, стала мне говорить о трудностях подросткового периода, на что я ответила, что у меня полный дом подростков, так что возраст для меня не помеха.

Илья боялся, что не сможет общаться с братом

Илья, узнав, что за ним пришли, расплакался и отказался идти в семью. Оказалось, что у него есть старший брат 18 лет, который обещал забрать его из детдома через 3 года.

И мальчик испугался, что не сможет общаться с братом, если его кто-то усыновит. Мы объяснили ему, что это не так, и никто не помешает братьям видеться.

Пока мы не встречались с братом Ильи, но если он хоть вполовину будет таким, как сам Илья, то думаю, что проблем с общением не будет никаких.

Илья очень воспитанный, умный мальчик, с хорошей закваской. Пока мы не знаем, что ждет нас дальше, когда закончится медовый месяц, возможно, проявится влияние детдома, а возможно и нет.

Это только кажется, что с подростками трудно

Когда уже налажен распорядок в доме, есть единые четкие правила, общие ценности, дети во многом сами регулируют друг друга.

Трудно бывает в быту: очень много вещей, приходится много готовить, не всегда в доме порядок, но бытовые трудности переживаемы.

У Ильи есть кровный брат, и приемные родители поддержат их общение.

У меня есть мысли взять еще ребенка. Сейчас существует масса сообществ, фондов, грамотных специалистов, бесплатных служб поддержки, к которым можно обратиться за помощью в любое время.

Когда у меня появился первый ребенок, я постоянно консультировалась с психологами. Но в наших краях было сложно найти грамотного специалиста.

В итоге я сама получила второе высшее образование по психологии, а затем, когда поняла, что и этих знаний мне недостаточно, закончила еще один институт и стала детским психотерапевтом, планирую развивать сообщество замещающих семей в нашем городе.

Помимо приемных родителей работать нужно и с детьми, особенно с подростками. У них почти нет шансов попасть в семью, т.к. кандидаты без опыта боятся брать детей старше 10-11 лет.

Видеоанкеты – самый лучший способ показать ребенка потенциальным усыновителям

Различные фонды, в том числе и «Измени одну жизнь», создают много таких видеоанкет, но их все равно недостаточно, далеко не все дети охвачены даже в нашей области, не говоря уже о всей стране.

Я узнала, что детдом сам отбирает детей для анкетирования, и это в корне неверно, потому что система в целом не направлена на то, чтобы детей брали в семьи, ведь тогда отпадет необходимость в ее существовании. А человеческий фактор всегда подстраивается под требования системы.

Дети должны расти в семьях. Как животное, выращенное в неволе, не может жить в природе, так и человек, выросший в детдоме, не сможет создать свою семью, влиться в социум.

Единицы становятся успешными людьми, благодаря внутреннему стержню или удачным стечениям обстоятельств, и эту аксиому, доказанную уже не одним поколением, давно пора менять.

Фото — из семейного архива Архиповых.