«Девочковая мама» Вероника Кудрявцева – об адаптации, ревности и детском раке

Усыновить подростка решаются немногие – слишком труден этот путь. Руководитель Ассоциации приемных родителей Санкт-Петербурга (ссылка) Вероника Кудрявцева – мама восьмерых девочек, пятеро их которых на момент принятия в семью были уже почти взрослыми. В новой семье все они получили образование и профессию. О сложностях адаптации, детской ревности и об ужасе борьбы с раком у ребенка Вероника Кудрявцева рассказала корреспонденту фонда «Измени одну жизнь».

Педагог Вероника Кудрявцева в свой первый день работы в детдоме сразу сумела найти подход к детям. Все фото — из архива Вероники Кудрявцевой.

«Анечка пришла ко мне сама» 

Впервые Вероника Кудрявцева стала приемной мамой случайно. В 19 лет она пришла работать музыкальным руководителем в один из санкт-петербургских детских домов для умственно отсталых детей. Девушка из интеллигентной питерской семьи неожиданно для самой себя стала педагогом для «трудных» подростков с трагическими судьбами и тяжелыми характерами.

– Свой первый урок в детском доме я запомнила на всю жизнь, – рассказывает Вероника Кудрявцева. – Вошла в кабинет, где сидели семиклассники. Поздоровалась – в ответ тишина. «Ну, расскажите, – говорю, – какие песни вы знаете?» Тишина – спасибо, что хоть не плюются на пол. «Ну, хорошо, тогда давайте вместе попробуем спеть вот эту», – и играю вступление. «Слушай, пошла ты на…» – и точно сказали, куда именно мне следует идти. Конечно, улыбаться я в тот момент перестала, но с реакцией у меня все было в порядке. «На… мы пойдем вместе, но чуть позже, а сейчас будем петь!» – сказала я твердо. У детей был шок. Петь начали и вступили в нужный момент. Больше проблем с этим классом не было».

За три года работы в детском учреждении Вероника полюбила своих воспитанников – коллеги говорили, что у нее с детьми «контакт». А когда уволилась, то вскоре встретила у своего подъезда 16-летнюю Анечку.

По мнению Вероники, в социализации ребенка, в том числе и приемного подростка, огромную роль играет его окружение.

– Аня была отказной, с рождения в детском доме, никаких побегов не совершала, а после моего ухода вдруг бросилась в бега, – вспоминает Вероника. – До выпуска ей оставался год. В тот день я уговорила Аню вернуться в детдом, но вскоре оформила «гостевой режим», и она стала приезжать ко мне на выходные, праздники и каникулы. А после выпуска из детдома поступила в училище и переехала ко мне насовсем.

Формально Аня была уже почти взрослой, но в реальности ее развитие можно было оценить лет на 12. «У нас не было тяжелого первого года адаптации, – делится приемная мама. – У нас был тяжелейший запоздалый переходный возраст. Обычно в 12 лет уже можно о чем-то договориться и объясниться, но у нас были проблемы с элементарным мышлением, не то что с анализом. Кроме того, ребенок, живший всю свою жизнь в режимном учреждении, приучен не только к дисциплине, но и к потребительству».

По мнению Вероники, в социализации ребенка, в том числе и приемного подростка, огромную роль играет его окружение. Общество в училище трудно было назвать интеллектуальным. «Мне иногда казалось, что я толку воду в ступе, – вспоминает Вероника Кудрявцева. – Дома, в окружении наших знакомых, на выездах на природу, на море Анечка была абсолютно адекватна, но как только попадала в «стадо», вела себя соответственно. Казалось, что по возвращении домой с учебы ей необходимо время, чтобы изменить поведение».

Но девочка старалась – пыталась учиться, помогать по дому, делала успехи. Очень скоро она догнала своих сверстников. «Диагноз корректируется, причем, чем раньше начать заниматься, тем лучше, – делится опытом приемная мама. – Да, Анин возраст был уже критическим, но все наладилось. Мы с Анечкой очень близки, я ее очень люблю. Это мой первый материнский опыт – не во всем гладкий, но очень дорогой».

Сегодня Аня – взрослая девушка. Она получила профессию повара и работает по специальности. Вопрос с жильем удалось решить – Анна получила от государства комнату и уже несколько лет живет самостоятельно. Веронику она называет мамой.

«Это была ревность, доходящая до психозов»

После увольнения из детдома Кудрявцева часто бывала в питерских учреждениях для детей-сирот – консультировала и занималась музыкой с одаренными детьми. В одном из них она и познакомилась с Машей. Девочке было 13 лет – она пела, выступала, была «звездой» детдома.

«Все мои девчонки быстро понимали, что нужно учиться».

– Маша всячески демонстрировала, что семья ей не нужна, – рассказывает Вероника. – Она достаточно успешно выстроила свои взаимоотношения и с педагогами, и с детьми. На мои приглашения в гости спрашивала: «А зачем?»

В течение года Вероника эпизодически встречалась с Машей, а потом ее попросили подготовить девочку ко Всероссийскому песенному конкурсу. Общение стало интенсивнее – Маша стала бывать у Вероники в гостях, оставаться на выходные. Был оформлен гостевой режим, но фактически они виделись ежедневно: ездили вместе на занятия, к репетиторам, лечились дома от простуд.

– Аня перенесла появление Маши болезненно, – вспоминает Вероника Кудрявцева. – Это была примитивная ревность, доходящая до психозов. Я дошла до того, что отслеживала, кого и сколько раз приобняла, поцеловала и т.д. При этом между девочками был абсолютный контакт. Маша умудрилась уловить тот уровень общения, который был для Ани доступен, доставлял удовольствие и при этом максимально разряжал обстановку. Агрессия появилась только в отношении меня, не Маши. Аня как будто говорила: «Хорошо, я принимаю условия игры, мы любим Машу, но тебе я этого не прощу». А Маша, в свою очередь, решила: то, что вытворяет Аня (хамство, вызывающие провокации, хлопанье дверьми и т.д.) – это допустимый стиль общения со мной. Разговоры, объяснения, раздельные каникулы – было испробовано все. Я старалась, как могла. И потихоньку проблемы сошли на нет.

«У меня не было мысли отступить».

Сейчас Маша уже окончила институт технологии и дизайна и стала инженером-экологом. «Все мои девчонки быстро понимали, что нужно учиться, – говорит Вероника. – Долго убеждать никого не требовалось. Я внушала им мысль, что все, что ты делаешь, нужно делать хорошо. Если видела, что очень старались, но не получилось, то отпускала ситуацию. А если что-то не доделывали – настаивала на результате».

«С появлением Анюты мысли о старости стали спокойными»

С 15-летней Аней Вероника была едва знакома – несколько раз сталкивались в детдоме. Как-то раз волей судьбы они ехали вместе в машине, и Вероника для поддержания беседы спросила девушку:

– Анечка, ты когда выпускаешься?

– В этом году.

– Куда учиться пойдешь?

– В ПТУ №35.

– Почему в 35-ое? Ты плохо учишься? – удивленно переспросила Вероника, видя перед собой явно неглупую девушку. Она хоть и росла в детдоме для детей с задержкой психического развития, но диагноз, очевидно, можно было бы снять.

– Нет, хорошо.

– Сколько «троек»?

– Только одна «четверка».

– Да, не блеск…

– Остальные «пятерки».

Вероника Кудрявцева была поражена:

– А почему ты решила учиться там? Туда идут подружки?

– Нет, нас всех туда отправляют.

– А ты сама-то хочешь?

– Нет, но документы уже подали, поздно.

– Нет, не поздно, никогда не поздно…

«С малышами я успеваю только читать, качать, лепить, кормить, переодевать, укладывать, наливать, вытирать, определять право-лево, складывать-развешивать… И, конечно, радоваться».

Вероника в тот же день бросилась к директору детдома – зачем лишать умненькую девочку будущего, кому от этого будет лучше? Но администрации учреждения так было удобно: взял пачку личных дел, отвез с одной улицы на другую, вот и вся профориентация. «За Анютку у нас был бой. В итоге я договорилась с директорами, забрала документы и перевела ее в детский дом №9, где росла моя Маша. Аня пошла в обычную школу в 10-й, а потом и в 11-й класс».

Вскоре Вероника Кудрявцева оформила гостевой режим и на эту Аню – в семье ее стали называть Анютой, в отличие от старшей Анечки.

– Анютку невозможно не любить, – признается приемная мама. – Для меня до сих пор остается загадкой, как в условиях детдома Анюта смогла остаться таким эмоционально сохранным ребенком. Она готова раствориться в тех, кого любит. Сейчас мне уже не понять, как мы жили без нее. Когда моя мама говорит: «Аня — твоя правая рука!», я обычно отвечаю: «Нет, это обе мои руки». С ее появлением мысли о старости стали более спокойными.

Личная история Анюты при этом довольно трагичная. Ее родители были алкоголиками. Приемная мама слышала от дочери всякое: и про то, как дети оставляли кусочек хлеба для папы (их подкармливала соседка), и про то, как кровная мать избивала их за то, что не помнила, куда положила паспорт… Все закончилось печально: в пьяном угаре мать зарезала отца. После долгих мытарств дети оказались в детском учреждении, а мать – в тюрьме.

Сейчас Анюта успешно окончила финансово-экономический колледж, а потом и институт экономики и права, факультет финансов и кредита. Работает и уже живет самостоятельно.

«Единственный мужчина»

И у Анечки, и у Маши, и у Анюты были кровные родственники, и Вероника никогда не препятствовала их общению – напротив, по возможности способствовала. Машину старшую сестру Свету девочки хорошо знали – она училась в туристическом колледже, жила в квартире биоматери. Когда Света забеременела и родила сына Диму, Вероника по доброте душевной взялась помогать ей – оставалась с мальчиком, занималась, водила и забирала его из детского сада. Света забирала его только на выходные, «поиграться», но, увы, не заботилась о нем.

Как-то глубокой ночью, когда Дима был у Светы, в квартире Вероники раздался звонок. Соседка Светланы сказала: «В квартире ребенок уже два часа орет, по-моему, там никого нет». Вероника взяла такси и помчалась за Димой. Дверь была не заперта. «Я сняла с себя куртку, завернула в нее ребенка и просто ушла с ним, – вспоминает Вероника. – Света позвонила нам только через неделю!»

Несколько лет Света то ненадолго забирала Диму, то вновь привозила «Вероничке», при этом официально Вероника Кудрявцева была мальчику «никем». Дима в семье взрослел, начинал многое понимать, и вся эта ситуация, конечно, вредила ему.

«В итоге после долгих перипетий наш единственный мужчина в семье все-таки воссоединился со своей кровной семьей, — говорит Вероника. – Его мама вышла замуж за порядочного мужчину, родила ребенка и забрала к себе Диму. Надеюсь, у него все будет хорошо».

Месяцы ада

Возясь с Димой, Вероника Кудрявцева не планировала увеличивать свою семью: троим дочерям-подросткам и малышу и без того было тесно в маленькой «двушке» со смежными комнатами. «Я понимала, что надо уметь останавливаться, и совсем не хотела устраивать своим детям мини-группу детдома», – говорит она.

«Диагноз корректируется, причем, чем раньше начать заниматься, тем лучше».

Но в 2007 году в жизнь вновь вмешался случай. Коллега Вероники Алла навещала в больнице 15-летнюю воспитанницу детдома Наташу, и как-то раз Вероника подвозила ее. Наташа проходила лечение от лейкоза. «Я совсем не собиралась подниматься в палату, но пришлось: Алла забыла в машине пакет с едой, а до закрытия отделения оставалось буквально несколько минут. Поднявшись, я увидела одинокую девочку, забившуюся в угол кровати. Она была в этом страшном отделении совсем одна, тогда как с другими детьми были мамочки, – вспоминает Вероника. – И я поняла, что не смогу не помогать ей…»

Наташа заболела раком в 2002 году. Тогда она еще не была изъята из семьи, и вместе с ней в больнице лежала кровная мать.

– Персонал больницы помнит эту семью до сих пор, – рассказывает Вероника Кудрявцева. – В палате были и пьянки, и ругань, и драки. Наташа прошла химиотерапию и была выписана из больницы в состоянии ремиссии. Матери с помощью сурдопереводчика (она глухонемая) объяснили, что девочке необходимо еще четыре курса химиотерапии в больнице и полтора года поддерживающей «химии» в таблетках дома. Наташин вид лейкоза является достаточно тяжелым, но если достигнута ремиссия, то прогноз благоприятный.

«Мне было жаль каждой минуты, проведенной без малышей, настолько счастливой они меня делали!»

Но вечно пьяная мать не продолжила лечение ребенка. Наташу искали, когда та была отправлена к родственникам в Псков. «Потеряна из-под наблюдения» – написали медики в документах. Онкология не терпит пренебрежительного отношения, и в августе 2007 года девочка вновь оказалась в больнице.

– Когда врачи в онкогематологическом отделении узнали, что Наташку везут с рецидивом, они не поверили своим ушам, – рассказывает Вероника. – Этот лейкоз не дает рецидивов, если пролечить его как надо. Иногда я думаю: где грань родительской безответственности? Как можно было допустить подобное в отношении ребенка?

Начались месяцы лечения. Вероника была рядом с Наташей – просто приходила побыть с ней, приносила домашнюю еду, разговаривала. Девочка страдала от сильнейших болей, стонала без перерыва сутками. Во время лечения красавице Наташе пришлось удалить глаз. «Что мы пережили – словами не передать, – говорит приемная мама. – Это были месяцы ада».

Окружающие не понимали Веронику: зачем она все это делает? А та металась между домом, где ее ждали еще четверо детей, работой и больницей. Усталость была настолько сильной, что иногда в обеденный перерыв Вероника спускалась в машину, ставила себе будильник и 15 минут спала.

– Сложностей было много, – вспоминает она. – Наташа ничего не ела, отказывалась ходить. Я на тот момент еще не окунулась в тонкости онкогематологии и не знала, с чем нужно бороться, а где пожалеть. Не разделяла лень и немощь, нежелание и слабосилие… Поговорила с врачами и стала заставлять Наташу ходить, уговаривала поесть, старалась повкуснее готовить. Каждые 15 минут звонила ей с работы и спрашивала: «Врач приходил? Ты поела? Что поела? Пол помыли?» – и прочее. Наташа отвечала мне односложно, как будто ей совсем не нужно было это мое внимание. Она вообще не была приветлива, не встречала меня улыбкой. Я понимала: я пришла к ней со своим решением, она ничего не решала, почему же она должна меня полюбить? Притирка была жесткой. С обидами, слезами, молчанкой…

«Окружающие, даже медработники из районной поликлиники, узнав о диагнозе Маши и Даши, приходили в шок. С некоторыми пришлось прекратить общение».

Вероника осознавала, что сейчас не время для воспитательного процесса, и просто старалась поддержать девушку и облегчить ей боль. «У меня не было мысли отступить, – вспоминает приемная мама. – Я ведь не за благодарностью и не за отдачей пришла».

Но постепенно все налаживалось. Усилиями врачей и с помощью неравнодушных людей (деньги на очередной этап лечения собирали с помощью публикаций в газете и на родительском интернет-форуме) была достигнута ремиссия. Нужно было возвращаться к нормальной жизни – осваивать школьную программу, возвращаться в школу. Наташа занималась с репетиторами по всем предметам и в 2010 году пошла в обычный 10 класс. Сегодня она студентка Северо-Западной академии государственной службы. «Наташа – моя радость и моя гордость. Люблю ее бесконечно», – говорит приемная мама.

«В доме стало больше смеха»

Судьба словно заметила, что Вероника справляется со всеми посланными ею детьми, и отправила ей сразу двойную посылку – познакомила с двойняшками Машей и Дашей. Им было по 3 года, и обе девочки имели серьезное хроническое заболевание. Многие обладатели такого диагноза обречены пожизненно оставаться в детских домах: не каждый приемный родитель готов к неприятию таких детей обществом.

На момент знакомства со своей будущей мамой девочки в режиме «гостевой семьи» посещали дом одной из сотрудниц учреждения, в котором находились официально. К сожалению, было очевидно, что относятся к ним там не одинаково – одной из малышек внимания и ласки доставалось в разы больше, чем другой. Скоро семья приняла решение взять под опеку только одну из сестер, проживших 9 месяцев в одной утробе и не расстававшихся три года.

Однако главный врач учреждения отказался отдать только одну девочку. Практика разделять братьев и сестер не приветствуется на законодательном уровне, а двойняшек не разделяют практически никогда. После этого семья все же решила взять вторую сестричку «паровозом»…

Вероника, на глазах которой разворачивались все описываемые события, понимала, что для второй девочки это решение может стать роковым. После всех пережитых травм жизнь в семье «вторым номером» могла окончательно лишить Дашу психологической опоры. Веронике уже тогда было очевидно: Даша потому и отставала в развитии, что недополучала любви и заботы.

Если за Наташу Вероника билась с болезнью, то за Дусю и Маню, как их потом будут звать в семье, ей пришлось держать бой с бюрократической машиной. Было непросто: вторым претендентом на родительство оставалась сотрудница детского учреждения.

Но все получилось, и 26 мая 2011 года Маня и Дуся приехали к Веронике Кудрявцевой. Приемная мама написала в блоге: «Дуся все время спрашивает: «Ты меня любишь? Крепко? Сильно?» Маня тоже: «Это наш дом? Мы будем все вместе? Всегда-всегда?»

– Каждый месяц я видела серьезный прогресс в их развитии, – рассказывает Вероника. – Мы занимались самыми обычными делами: ездили к логопеду, учили буквы и цифры, ходили в храм, бывали на даче и на море. В доме стало больше смеха. Постепенно старшие полюбили девчонок и стали помогать мне. Но мне было жаль каждой минуты, проведенной без малышей, настолько счастливой они меня делали! В то же время я рада за старших дочерей и горжусь ими. Старшая Маша, например, очень скучает по младшим, собирает с ними оригами, проявляет заботу и ласку… Для меня это просто апофеоз материнского счастья.

«Простые блюда может приготовить любая из нас, что-то поизысканнее – Маруся-старшая, ну, а если нужны какие-то особые вещи, берусь я».

Однако семейная идиллия не абсолютна. «Окружающие, даже медработники из районной поликлиники, узнав о диагнозе Маши и Даши, приходили в шок. С некоторыми пришлось прекратить общение, – говорит Вероника. – Что ж, каждому свое». Сейчас Маша и Даша уже школьницы.

«Успеваю радоваться»

В следующий раз Вероника решила «сыграть на опережение», пока судьба не подарила ей еще какой-нибудь сюрприз, — решила, что пришла пора осуществить мечту о младенце.

– Я вошла в группу, – вспоминает Кудрявцева. – Передо мной было пятеро детей. Мысли, которые пронеслись за несколько секунд в моей голове: «Моей здесь нет! Неужели такой жесткий фотошоп? Я никого из них не хочу… Мне не хочется нацеловывать этих детей. Боже мой, сейчас кого-то из них дадут мне на руки, что я скажу? Что отказываюсь, потому что не похож на фото? Что делать?» Сзади послышался спасительный голос: «Ну вот, знакомьтесь!» Я обернулась и увидела ЕЕ!

Четырехмесячная Юлечка имела контакт по тому же заболеванию, что и Дуся с Маней, но это, конечно, Веронику не остановило. Очередная дочка была как новогодний подарок – дома она оказалась 30 декабря. А вскоре выяснилось, что Юлечка здорова!

Вероника Кудрявцева решила еще раз испытать судьбу – найти еще одну девочку «в пару» к Юле, чтобы у нее была сестренка близкого возраста. Малышка нашлась в Мурманской области.

«Дуся все время спрашивает: «Ты меня любишь? Крепко? Сильно?» Маня тоже: «Это наш дом? Мы будем все вместе? Всегда-всегда?»

Удивительно, но в той поездке обнаружилось множество потрясающих совпадений – судьба словно сделала вид, что Лиза (так зовут младшую дочь Вероники) – тоже ее, судьбы, рук дело:

– В беседе с воспитателем между делом выяснилось, что она когда-то жила в Боровичах! Я рассказала, что у меня трое деток оттуда, — рассказывает Вероника Кудрявцева. — И именно в «их» детском учреждении воспитатель проходила практику! Нас всюду преследовали «знаки»: например, мы встретили таксиста Игоря, который «случайно» оказался очень отзывчивым и образованным парнем, прожившим в Питере 10 лет. Так же «случайно» в доме ребенка мне сообщили, что недавно в семью забрали «чудесную девочку Веронику Кудрявцеву». Совершенно «случайно» на шкафчике Лизы была наклеена картинка с точно таким же утенком, как на привезенном мною, простите, горшке.

Так помимо Матрешек (такое ласковое прозвище получили в семье Дуся и Маня) у Вероники появились «неваляшки».

Девочки растут. В многодетной семье всегда много хлопот. Как наладить быт в небольшой квартире с большим количеством детей?

– На работе у меня свободный график, многое можно делать удаленно. Старшие, надо сказать, довольно прилично готовят. Был момент, когда я поняла, что они этого не умеют, и занялась этим – все-таки девочки… Простые блюда может приготовить любая из нас, что-то поизысканнее – Маруся-старшая, ну, а если нужны какие-то особые вещи, берусь я. Стирает у нас машинка, а развешивает белье тот, кто первым увидел, что машина достирала. Полы моем ежедневно, а постельное белье, каюсь, не гладим. С малышами я успеваю только читать, качать, лепить, кормить, переодевать, укладывать, наливать, вытирать, определять право-лево, складывать-развешивать… И, конечно, радоваться.