«Андрей не пережил бы переезд из детдома в ПНИ»

Несколько лет Маруся Ягодина боролась за то, чтобы усыновить Андрея, незрячего воспитанника детского дома-интерната. Сейчас ей — 29 лет, а ему – 18. Приемная мама и сын вместе уже 6 лет. Маруся убеждена: семья спасла ребенка от гибели.

Маруся с детьми: приемным сыном Андреем и кровной дочкой Сарой. Все фото — из семейного архива Маруси Ягодиной.

Маруся Ягодина, приемная мама Андрея, познакомилась со своим сыном, когда ей только исполнилось 20 лет. Андрею тогда было 9. «Я тогда только переехала в Санкт-Петербург из Новороссийска, — рассказывает она. — Еще в своем родном городе как волонтер я в течение 3 лет ходила в дом малютки, параллельно училась в финансовом университете. И тогда начала ощущать, что  в моей жизни что-то не сходится».

Маруся ушла из своего вуза, поступила в Институт дефектологического образования и реабилитации РГПУ им. Герцена в Санкт-Петербурге. «Моя мама — детский врач, и, может быть, от этого во мне и жила любовь к детям», — размышляет она.

«Андрей в свои 9 лет выглядел на 4 года»

В 2008 году Маруся стала работать волонтером от СПбБОО «Перспективы» в детском доме-интернате №4 для детей с отставанием в развитии, который находится в Павловске. В этом интернате Маруся сразу обратила внимание именно на Андрея.

Мальчик с рождения оказался в доме малютки.  Он родился раньше срока, в период выхаживания потерял зрение. В 4 года мальчика перевели в дом-интернат для умственно-отсталых детей.

«В группе, где я работала, 13 детей от 5 до 16 лет были с тяжелыми и множественными нарушениями развития, — рассказывает она. — Половина их были незрячими. Никто из воспитанников не умел самостоятельно ходить, никто не разговаривал. У четырех ребят были родители, остальные дети были сиротами. Андрей в свои 9 лет выглядел на 4 года. Он не умел ходить и говорить. Иногда свистел, издавал некоторые звуки, умел смеяться».

Волонтеры научили Андрея есть самостоятельно ложкой, но санитарка, приходя в палату, кормила всех детей в кроватках из бутылочек. Так было быстрее и проще. Андрей умел пользоваться горшком. Но опять же – только тогда, когда его на горшок высаживали. Санитарки этого не делали: надевали на всех детей подгузники. И целый день 9-летний ребенок сидел в своей кроватке.

В Павловском доме-интернате для детей с особенностями развития Андрюшу считали самым «удобным» ребенком. Он тихо сидел на одном месте, аккуратно ел и никогда не плакал. Никто не догадывался, что мальчик таким образом спасал себя: это был разработанный им способ самозащиты. «Он сидел в кровати долгие годы, — рассказывает Маруся. — Но при этом он делал выводы, которые спасали ему жизнь: быть удобным, не высовываться, не плакать, не шуметь».

«Я увидела Андрея и поняла: нужно срочно забирать его домой»

Маруся обнаружила, что Андрей понимает простые просьбы – «сядь», «встань», «ложись». Он смеялся всегда к месту, когда слышал забавные звуки или передавал игрушку мальчику в соседней кроватке. «Я заметила, что Андрей понимает намного больше, чем может выразить, — говорит приемная мама. —  Он радовался, когда его брали на прогулку, когда кормили – быстро открывал рот, или нервничал и расстраивался, когда медсестра приходила брать анализы крови или брить волосы детей машинкой».

Но Маруся видела и другое: Андрей очень ведомый ребенок, готовый слушаться и подчиняться, и если он так и вырастет в этом доме-интернате, а потом переедет в ПНИ для взрослых, вряд ли он выживет в новых условиях, часто жестоких. «Я понимала, что изменение условий жизни поможет Андрею быстрее развиваться. Так появилась мысль о том, чтобы забрать его домой», — признается Маруся.

Но сотрудники органов опеки не очень-то верили в ресурсность потенциальной приемной мамы: девушка без собственного жилья в Санкт-Петербурге, не замужем, да и разница в возрасте с ребенком у нее маленькая. К тому же из Павловского дома-интерната уже 15 лет никто не забирал детей! Куда уж там этой юной девочке, она же не справится!

Андрей на прогулке.

На пути к приемному родительству

Но Маруся не сдавалась. Ее поддержала Мария Островская, директор СПбБОО «Перспективы», она и направила будущую приемную маму на обучение. Поработав с психологом, Маруся осознала свои внутренние и внешние ресурсы, поняла, чего ей не хватает, узнала о том, как добиться приемного родительства, а потом пошла учиться в ШПР.

«Основными моментами, которые не позволяли психологу Центра помощи семье и детям дать мне заключение о возможности быть приемным родителем, были отсутствие у меня отдельного постоянного жилья, в котором я могла бы зарегистрировать ребенка, а также мой юный возраст, мое семейное положение, и, конечно, тяжелые нарушения у ребенка, — вспоминает Маруся. — В этом списке был только один пункт, который я могла изменить в ближайшее время. И я решила заняться жилищным вопросом».

Девушка тогда снимала комнату. Но для того, чтобы ей отдали ребенка, нужна была однокомнатная квартира и регистрация в ней. «Помощь пришла от одного из благотворителей, у него была свободная жилплощадь, — рассказывает Маруся. — Он предложил проживать в квартире без арендной платы, а так же был готов предоставить временную регистрацию по этому адресу мне и ребенку. Был решен тот единственный пункт, который можно было изменить».

Мама и сын: долгий путь к семье.

Это, конечно, осуществилось не быстро – подготовка заняла три года. Все это время Маруся продолжала работать —  уже в качестве педагога — в Павловском интернате, где жил Андрей. Девушка взяла постоянное шефство над мальчиком: помогала ему во время еды, брала с собой на прогулки, занималась с ним.

«Андрей вставал на кровати и громко приветствовал: «Ма!»

Так у Андрея появился единственный человек, уделявший ему внимание и даривший тепло. Когда Маруся приходила, Андрей вставал на кровати и громко ее приветствовал: «Ма!». Маруся замечает, что мальчик к этому времени стал произносить гораздо больше звуков, он уже умел соблюдать гигиену. А еще Маруся настояла на том, чтобы Андрея перевели на «общий стол».

Мальчик стал есть не протертую кашицу из бутылочки, а, как и положено, первое и второе. «Андрей узнал о том, что еда может быть разной, стал учиться жевать. Он стал ходить за одну руку со взрослым или держался за опору, но еще не мог стоять без поддержки», — рассказывает Маруся.

Летом, взяв отпуск, она снова подала документы в районную опеку. И получила долгожданное одобрение! Маруся взяла Андрея домой – мальчику было тогда 12 лет. С тех пор он больше не вернулся в ДДИ, потому что обрел семью.

«На гостевом режиме мы пробыли 1,5 года, — рассказывает приемная мама. — Я каждый месяц писала заявления, и Андрей продолжал жить дома. В первое лето, после месяца, проведенного вместе, а потом десяти дней в конном лагере, мы поехали с ним в Новороссийск — в мой родной город к моим родителям, знакомиться и купаться в море».

В семье: рост и развитие

Уже за эти пару месяцев жизни в другом обществе и в других условиях Андрей начал меняться. В нем проснулся огромный интерес ко всему, что окружало его. Он показывал Марусе на предметы или туда, откуда исходили звуки, просил объяснить все подряд!

«Легкие слова Андрюша старался повторять, — говорит она. — И он даже научился первым словам! А еще начал стоять без поддержки, пользоваться взрослым туалетом». С 12-летним мальчиком происходило все то, что обычно происходит с детьми в самом начале их жизни.

Осенью Маруся начала преподавать в детском доме-интернате, а Андрюша стал ежедневно посещать Центр дневного пребывания для детей с тяжелыми и множественными нарушениями развития, созданного СПбБОО «Перспективы». Там с мальчиком занимался логопед, инструктор АФК, музыкальный терапевт, дефектолог. Андрей начал учиться в школе 8-го вида – на домашнем обучении. А Маруся, как педагог-специалист по работе с незрячими детьми, стала его учителем.

Как известно, дети резко меняются после перехода из учреждения в семью. Вот и Андрей вырос уже за первый год жизни на 20 сантиметров и поправился на 15 килограммов. Размер ноги изменился с 28 до 34 размера! Андрюша стал самостоятельно ходить и пользоваться тростью для незрячих, научился умываться, самостоятельно одеваться и раздеваться, освоил сотни других обычных бытовых мелких навыков.

Андрей, Валерий и Маруся в ожидании Сары.

«Он очень полюбил играть в мяч, в футбол, а еще играть мелкими деталями — нанизывать бусы, складывать монеты в копилку, получал удовольствие от двигательных игр. Научился считать до 10, — вспоминает Маруся. – Он уже мог говорить короткими предложениями. За первый год запомнил имена около 30 знакомых ему людей, узнавал всех этих людей по голосу».

Представьте, как сложно в 12 лет, никогда не разговаривая, заставить свой речевой аппарат работать! Но Андрей справился с этой задачей, хотя пока четкость его произношения хромает. «Но его тяга к общению столь велика, что он старается говорить лучше, чтобы окружающие его понимали!» — говорит Маруся.

Как Андрей стал старшим братом

Сейчас Марусе 29 лет, и теперь она уже мама двух детей: кроме Андрея, есть кровная двухлетняя Сара. На второе лето пребывания Андрея в семье Маруся вышла замуж: так у Андрея появился папа, а позже и сестренка. «Андрей уже понимает, что у него есть семья, бабушки и дедушки со всех сторон, сестра, которую он очень ждал. Он удивляется, что она не умела когда-то разговаривать, а теперь они общаются, и сестра даже вовлекает Андрея в игры», — смеется Маруся.

Знакомство с младшей сестренкой: нежные прикосновения брата.

Муж Маруси, Валерий — инструктор адаптивно-физической культуры, эрготерапевт. Он тоже работает с детьми с тяжелыми нарушениями. «Для Валерия было сложно принять мою идею взять Андрея. Я брала мальчика в семью одна. Но потом мы все же соединили свои судьбы и поженились, когда Андрей уже был моим сыном», — рассказывает Маруся.

К тому времени Андрею исполнилось 14 лет, и он здорово нагнал упущенное. Мальчик уже внешне выглядел на 11 лет, превратившись в подростка. Общее развитие, замечает Маруся, соответствовало 2-2,5 годам, и при этом Андрюша словно сам старался компенсировать это несоответствие своего возраста и навыков: он старался правильно вести себя в разных ситуациях.

Хотя опять же оставалась опасность виктимности и зависимости, а было бы хорошо, считала его приемная мама, чтобы мальчик уже сам проявлял инициативу. «Неумение выражать свои желания — общая проблема всех детей, выросших в учреждениях, — отмечает Маруся. — Мы старались поддерживать любую его инициативу, обращать внимание на его любое мелкое «хулиганство», позитивно реагировать, когда Андрей шел «против правил». Нам хотелось, чтобы он мог действовать в этом мире и отдельно от нас».

Брат и сестра.

Сначала мальчик научился делать выбор в еде, привык к словам «хочу» и «не хочу». Постепенно он понял, что свои желания можно высказывать и в других ситуациях. Семье стало легче. Тогда же появилась и радость от того, что Андрей сам находил себе занятия. Обычно все это происходит с детьми примерно трех лет.

«После обустройства возьмем еще детей»

Пару лет назад Андрей начал обучаться чтению и письму по системе Брайля. Понимание букв давалось тяжело, но мальчик двигался вперед – уже стали получаться первые слова. А обучение чтению ему помогает развивать и устную речь.

Папа учит Андрея тренироваться, подтягиваться, делать зарядку.  «Иногда их общение похожи на братские взаимоотношения, ведь теперь Андрею уже 18 лет! Но мы все же придерживаемся линии «родители – ребенок», — говорит Маруся.

Супруги подумывают о том, чтобы взять в семью и других детей с нарушениями развития. «Теперь нас это уже не пугает, вопрос только во времени и ресурсах. Страхи наши сняты. Сейчас мы переехали в Новороссийск, купили дом. После обустройства возьмем еще детей», — делится планами на будущее приемная мама.

Если бы Андрей не попал в семью, то для него, убеждена Маруся, не было бы других вариантов: «Андрей не пережил бы переезд из детдома в ПНИ. Я видела, как такие дети не выдерживают и умирают в первые же 2-3 месяца после переезда. Для них это ужасный стресс. Андрей был очень ведомый, с ним можно было делать все, что хочешь, и это было страшно и опасно. Он был словно младенец, не мог защищаться. Поэтому я уже заранее понимала, что там с ним будет. Там был бы отказ от себя и своих возможностей, только для того, чтобы выжить, и это могло бы быть уже просто смертельно для Андрея».

Андрей с Валерием: сын с отцом.

Поездки в дом-интернат

Андрею иногда хочется вспоминать свой дом-интернат.  Мальчик часто рассказывает короткие истории о жизни в детском доме. Сначала он вспоминал о детях, потом о сотрудниках, которые за ними ухаживали, потом чаще вспоминал то, как его мама Маруся приходила и ухаживала за ним. «Мама пришла в группу, говорит: «Здравствуйте!», — так, по словам Марии, говорит Андрей, вспоминая интернат. — Я спрашиваю у него: «И что было дальше?». – «Мама надела комбинезон, завязала шапку под подбородком». – «А потом что мы делали?». – «Пошли гулять на улицу».

Первые годы Маруся возила Андрея в интернат поиграть с детьми, привезти им что-то, что он любит. Но важнее для него было приехать и ощутить запах, атмосферу, услышать знакомые звуки. Теперь он мог говорить, поэтому если кто-то из детей плакал, то он сразу сообщал: «Вика плачет!». Через несколько часов Андрей говорил, что пора ехать домой и обедать. Ему было важно соединить свою жизнь в одно целое.

Жизнь в доме-интернате он вспоминает очень эмоционально. Из интонации его рассказов заметно, что многие ситуации, с которыми он сталкивался, теперь ему непонятны и даже вызывают возмущение. За 6 лет для него нормой стала жизнь в семье.

Теперь, переехав в Новороссийск, семья не может посещать детский дом в Павловске регулярно, но весной Маруся все же слетала с Андреем и Сарой в Санкт-Петербург. «Сын очень скучал по городу, людям и местам. Андрей встретился со всеми самыми близкими своими друзьями, покатался в метро, помок под дождем и понял, что Петербург никуда не делся, мы можем приезжать туда, когда будет возможность. Он понял, что Новороссийск и Питер — два разных места, которые соединены долгой дорогой на поезде или в машине или быстрой — на самолете».

Маруся и Валерий, несмотря на маленькую разницу в возрасте с Андреем, придерживаются с ним линии «родители – ребенок».

«Очень важно обязательно проработать его будущее»

Сейчас Андрей — на домашнем обучении, он окончил 8 класс и перешел в 9-й. «Думаю, в каком-то классическом виде работать Андрей не сможет. Но для него подойдут мастерские для молодых людей с особенностями развития.  Занятость таким людям нужна обязательно, — говорит Маруся. — Иначе все, что он нагнал в эти годы, все полученные навыки он растеряет, и зачем тогда было забирать ребенка в семью из детдома? Мне очень важно обязательно проработать его будущее. Занятость сможет его поддерживать во взрослом возрасте».