Блог Анны Крючковой. Сын или диагноз

Сейчас октябрь. Во всем мире это месяц осведомленности о синдроме Дауна. В течение этого месяца принято рассказывать о людях с синдромом Дауна, об их жизни, об их интересах, обо всем, что может помочь другим людям увидеть перед собой человека, а не его диагноз.

Часть 4. Сын или диагноз

Читать все записи в блоге Анны Крючковой.

Так вышло, что кровные родители нашей дочери Веры приняли решение оставить ее в родильном доме, когда пришло известие о том, что у новорожденной девочки синдром Дауна.

Вера на руках у папы. Первые дни в нашей семье. Фото — из семейного архива. 

Уже никогда не узнать, что они думали тогда, как пришли к решению, чего испугались. Никогда не узнать, что сказали и сделали тогда врачи, чтобы повлиять на их решение. Но я никогда не могла поверить в то, что они расстались с ней легко. И чем ближе она становится, тем хуже укладывается в голове такое предположение.

Как раз в начале октября мне написала одна мамочка. Написала на форуме Downsideup — это форум для родителей детей с синдромом Дауна. Она рассказала, что у нее родился сын с синдромом Дауна, и она не может его принять. Хочет передать на усыновление.

Мы начали с ней разговаривать. По телефону, в переписке, снова по телефону. Поздно вечером и очень рано утром, даже среди ночи. Кого я видела перед собой? Думаете, ту самую «кукушку, которой все равно»? Совсем нет. Я видела испуганную, уставшую женщину, для которой рушилась вся ее прежняя жизнь. Молоко пропало, голова не мыта, слезы льются и льются из глаз.

«Кто у нее родился? Что у нее родилось?» — так она думала в тот момент. И мы с ней плакали вместе. Примерно на второй день наших бесконечных разговоров я поняла, что отчасти я сейчас говорю с Вериной мамой. Называю ей ее чувства. Рассказываю ей о том, что она может быть испуганной. Имеет право плакать столько, сколько ей нужно. Рассказываю ей о послеродовой депрессии, рассказываю, как работают антидепрессанты и откуда берутся слухи о них.

Маленькими шажочками идем с ней вперед. Иногда ей нужно передохнуть. Иногда вернуться капельку назад. И тогда мы ищем для ее сына приемную семью. Все по правде. Она говорит по телефону с одной женщиной, решившейся подумать о том, чтобы взять мальчика в свою семью. После разговора пишет: «Ох, она уже не молодая! Как же она будет вставать к нему ночью… Наверное, она откажется, это же так тяжело».

Я понимаю, что она уже любит его и почему-то боится сама себя. Говорит, что она не сможет его вырастить, что не сможет дать ему должной заботы, что не понимает, где искать для него занятия.

«Разве он сможет учиться в школе? Разве он сможет завести друзей? Все отвернутся от нас!» И снова слезы, страх и очередная ночь.

И утром снова по одному шажочку вперед. Она стала смотреть видео моих малышек. Стала присылать фото сына. Начала задавать конструктивные вопросы и говорить о них с сыном вместе в будущем времени.

Из разговоров было понятно, что в это же самое время ее муж тоже переживал все те же чувства. Вчера она сказала, что вечером будет говорить с мужем и предлагать все-таки передать ребенка. Но муж пришел домой не в состоянии разговаривать.

И мы снова обсуждали подробно все ее страхи. Я присылала ей ссылки, она смотрела, читала, снова спрашивала. А утром… утром написала, что накануне муж рассказал коллегам о том, какой у сына диагноз. Как будто, правда, с удивлением рассказала, что коллеги все поддержали мужа, и никто не отвернулся. А еще муж сказал, что у их сына уже есть семья. И эта семья — они. И если она не готова его принять, то он сам будет его воспитывать.

Кто-то скажет, что такая и не отдала бы. И что те, которые отдают, они не такие. Что даже животные не бросают своих детей. Но это не так. Животные съедают свое потомство, если им слишком тревожно.

Только что родившая женщина очень уязвима. Ее гормональный фон очень не стабилен. Если у окружающих делаются похоронные лица, и если первое, что она слышит от персонала, это не поздравления с прекрасным ребенком, а перечисление стигм, которые говорят о возможном диагнозе. Если к такой женщине не приходит тут же профессиональный психолог, целью которого является максимально снизить накал ситуации и предложить ей всю необходимую информацию.

Если все происходит именно так, то и без того ошарашенный человек оказывается в ситуации сильнейшего стресса. А в такой ситуации да, выключаются даже инстинкты. Кроме страха. Остается только бежать, зажмурившись, сломя голову.

Чтобы спасти ребенка, нужно сначала спасти его мать! Именно поэтому нужно подхватить такую женщину и бережно довести до момента, когда она сможет шагать сама. Бережно. Шаг за шагом. Помогая ей увидеть в своем малыше человечка.

Читать также — Четыре главных вопроса о группах здоровья детей-сирот. Какие диагнозы относятся к разным группам? Кто их определяет? Насколько они достоверны?

Сегодня к вечеру стало понятно, что кризис миновал. За это короткое время несколько человек в разных частях страны участвовали в этой семье словом и делом. Люди были готовы помочь им при любом раскладе и этим подарили ослабленной семье опору.

Им будет сложно. Они еще будут переживать тяжелые периоды. Но на сегодня жизнь их сына стала для них очень значимой, и они сами пришли к этому.

Ну, а в моей жизни, в моей истории, эта встреча тоже оказалась очень важной. Мне было очень сложно  переживать факт того, что прошлое Веры уже нельзя прокрутить назад, нельзя ворваться туда и срочно все изменить. Меня не было в том моменте. Но я есть в этом! Никто не успел помочь той маме. Но кто-то успел помочь этой.

И я чувствую, что так те переживания Веры становятся для меня незряшными… Так ее жизнь до нас обретает новый смысл и новую ценность. И безысходность уступает место решимости.

Я рассказываю эту историю и привязываю ее к акции по информированию о синдроме Дауна.

Потому что именно так начинаются зачастую жизни тех, кто может стать актером, художником, спортсменом, музыкантом, чьим-то мужем или чьей-то женой или просто хорошим соседом, знакомым, другом, прохожим…

Давайте помнить о том, что от нас всех зависит, где проведет свое детство такой человек.