Блог Елены (MamaSugar). Как я вытягивала репку. А почему, собственно, приемное родительство?

У каждого приемного родителя мысль об усыновлении появлялась по разным причинам и в разные моменты жизни. Я расскажу, как это было у меня (а заодно это мне поможет более структурированно понять свои мотивы).

Часть 2. А почему, собственно, приемное родительство?

Читать все записи в блоге Елены (MamaSugar).

Сразу вспоминаю, как в Школе приемных родителей спросили: «В каком возрасте вам впервые пришла мысль о том, чтобы усыновить или взять под опеку ребенка?» И попросили встать нас друг за другом, от самого «давнего» до самого «свежего» желания.

Я задумалась об этом впервые лет в 19. Тогда, мне кажется, было много передач по ТВ о том, как люди из экономически благополучных стран усыновляли детей из развивающихся государств. Возможно, это повлекло за собой мысли об их мотивах. Звучало очень достойно, что брали ребят с инвалидностью, и для тех это был шанс на миллион.

Плюс в те годы еще не было возможности так легко воспользоваться Интернетом, было мало информации, и я опасалась, что с диабетом никто не возьмется вести беременность, а если нельзя рожать, то казалось логичным стать приемной мамой.

Читать — 5 шагов к принятию ребенка в семью

Не так давно в поисках информации о такой форме опеки, как приемная семья, я прочитала такую вещь (не претендую на то, что это всегда так, но такая мысль была высказана в одном из описаний). «В приемную семью профессиональные родители охотно берут и детей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ). Есть те, кто становится приемной мамой, потому что хочет ощутить радость материнства, принять в семью нового ее члена, свить гнездо свое. Есть же те, кто может и хочет помочь ребенку с диагнозом, дать ему те возможности, которых он не получит в детском доме, а точнее в психоневрологический интернат (ПНИ)».

Мои мотивы были про материнство. Но к этому вопросу я еще вернусь.

Так или иначе, у меня было твердое убеждение, что семья без мужа и, соответственно, ребенок без папы — неправильно, а у меня в 19 лет не было никаких предпосылок к тому, чтобы в ближайшее время выйти замуж, поэтому все мысли остались на уровне «очень хорошая мысль, принимаю, но пока не время».

Как-то потом мой отец сказал мне (лет в 25), так как очень хотел внуков: «Я вот думал, ну, родила бы ты, скажем, лет в 17, и мы бы вырастили». Это, конечно, он, может, и прав — диабет еще не дал осложнений, юный крепкий организм, но в 17 лет я читала тоннами книги и сочиняла свои, какая беременность, какие отношения с мальчишками!

Тогда я просто стала думать, как можно познакомиться с областью усыновления поближе. Я училась на лингвиста (английский язык). И, поскольку телепрограммы про усыновление детей иностранцами продолжали активно показывать, об этом писали в СМИ, то я подумала, что знание языка могло бы мне пригодиться. К примеру, чтобы работать в агентстве по иностранному усыновлению, либо брать у таких родителей интервью, чтобы рассказать и у нас, что иностранцы не боятся брать детей с ОВЗ, с инвалидностью.

Но потом… пошла учеба, проблемы в семье, одно, другое, а потом был принят закон Димы Яковлева, и актуальность такого рода задач прошла.

Мой бывший муж, когда мы были в браке, в целом, был не против и попробовать родить кровного ребенка, и взять из детского дома вне зависимости от того, смогу ли я сама родить. Наполовину смогла. После этого мы развелись.

И вот, как я уже писала, я, «будущая мать-одиночка», в ресурсе, с кучей идей как общаться, заботиться, растить и быть мамой, которая учла свой детский опыт, начинаю просмотр анкет.

Я знаю, многие говорят, что чувствуют себя как на рынке, когда смотрят эти бесконечные анкеты. Да, безусловно, есть такое ощущение странности происходящего. Я тоже чувствовала, как это странно. Не могу, однако, сказать, что это возмущало меня до глубины души, но… Чтобы получить разрешение, мне надо было пройти и различные диспансеры, и получить справку об отсутствии судимости и т.д. Это правила. По-другому это не работает. А мне очень нужно то, что я получу, если последую правилам. И поэтому я села и стала смотреть анкеты.

Это очень тяжело. И даже не знаешь, на кого тяжелее смотреть: на здоровых ребят, которые в детдоме, которые формируют характер в отрыве от близкого человека и не могут испытать привязанность к своему взрослому? Или на ребят с инвалидностью, которые, возможно, лишь частично могут почувствовать этот мир? Им можно помочь, но для этого нужны мама и папа.

Нахожу анкету, звоню: уже оформляют документы. Нахожу еще анкету: к ребенку уже ходят и берут его на гостевой. Нахожу видеоанкету: мальчик, 8 лет, Ленинградская область — просто мечта! Звоню в пятницу: да, никто пока направление не брал. Перезваниваю в понедельник, собираюсь взять на работе отгул: а его уже усыновляют! Как так? Ведь еще в пятницу «к нему никто не ходил!» «Ну, вы знаете, у нас база медленно обновляется, вот только поступили обновленные данные».

Разрешение я получила в январе 2017 года. Потом раза два переделывала его, уточняла, что-то меняла.

И вот в апреле 2018 года я увидела фотографию А. Девочка, 13 лет. И в мае поехала знакомиться.