Мальчик? Девочка? Зайчик? Белочка?

Еще в роддоме, слыша плач отказников, я представить не могла, как можно выбирать ребенка. К кому подойти, а к кому нет? Кого покачать, а от кого отвернуться?

Часть 2. Мальчик? Девочка? Зайчик? Белочка?

Читать все записи в блоге Ани

Психолог в ШПР попросил: «Нарисуйте, как вы видите свою семью с приемным ребенком к собеседованию». Ну я и нарисовала, как могла.

«Что-то они у вас все без половых признаков, ушей и лиц нет», — прищурилась психолог. Я не нашлась даже что на это ответить. Ну да, такая она в моем представлении – семья. Как в клятве: «В печали и радости, болезни и здравии».

Ведь от того, что сын мой смеется или плачет, мы не перестали быть семьей. Лицо младенца меняется каждую неделю, неужели от этого менять отношение? Любовь ведь не зависит от набора пальцев на руках, или первичных половых признаков.

«Девочку вам надо, годик, или новорожденную, у вас еще сын маленький, чтоб младше была», — заключила она. Спорить никто не стал. Она психолог, ей виднее.

Прошло несколько месяцев, и, листая базу, я начала серьезно думать, в опеке же надо будет четко написать кого мы хотим. Опытная подруга подсказала: «Пиши максимально допустимое для себя, а то потом устанешь бумаги править».

Камнем преткновения стала группа здоровья. После того, как в 14 лет мама мужа между «их семьей» и уходом за больной сестрой выбрала последнюю, Илья наслушался всякого.

Весь свой негатив по этому поводу отец, не стесняясь, сливал на подростка. Теперь он категорически боялся ущемить нашего сына нездоровым родственником.

Так и получился у нас: «Ребенок любого пола, от 0 до 5 лет, 1-3 группы здоровья», правда пробыл так недолго. Через неделю после первой поездки к региональному оператору муж решился раздвинуть границы еще шире: «До двух детей любого пола, от 0 до 5 лет, 1-3 группы здоровья» гласило дополнение к нашему заключению. В опеке странно посмотрели, но спорить не стали.

После нового 2021 года ударили морозы, так что ездить по областным опекам мы отложили до весны. А в феврале нам предложили скататься в Павлово к паре мальчиков. На нервах с самой ночи я совершенно забыла позвонить в детский дом, спасибо им огромное, очень радушно приняли.

Старший брат родился на полгода раньше моего кровного, а младшему почти исполнилось два. Мы влюбились, но из-за метели и снега приехали слишком поздно, так что не успевали в местную опеку. Тем не менее, ехали домой с четкой уверенностью, что заберем этих детей.

Мама встретила нас дома с лютой мигренью… Через сутки я уже обо всем забыла, скорая, визиты врачей, неопределенный диагноз. Мы ходили на цыпочках, для звонков выходили из квартиры на крыльцо, чтоб не беспокоить ее лишний раз. Полное замешательство.

В понедельник я думала какую двухэтажную кровать купить, в пятницу вынуждена звонить и пытаться продлить направление.

«Напишите пока отказ, а потом возьмете повторное», — предложила оператор, и тогда я первый раз почувствовала абсолютное бессилие. Какой отказ? Мы же согласны. Дело же не в нас совсем…

Откат от этого отказа еще накроет нас потом, но в моменте мы больше боялись потерять маму. Через пару недель неутешительный диагноз – опухоль в голове. Какие покатушки по опекам, мы ездили по больницам, добывали направление в столицу, ждали операцию или приговора.

И смотрели в базу, на мальчиков с диким чувством вины. Мы купли кровать о двух этажах, я отказывалась разбирать детскую кроватку в надежде, что вот-вот все сложится. Но здравый смысл твердил, что один сын по уровню шума и тревог сравнится с тремя в адаптации.

Летом мальчики ушли из базы. Сама идея усыновления откатилась на дальний план. Отмена операции в последний момент, облучения, ударение в религию – с этим всем надо было справиться, «одеть маску» на всю семью, которая уже есть. Разговоры про смерть, похоронные настроения, попытки сходить в садик… Слава богу, 2021-й не бесконечен.

Когда в марте 2022-го нам предложили познакомиться с мальчиком и девочкой, я обрадовалась. Муж тоже кивнул, и, согласовав все, мы договорились утром ехать в опеку за направлением.

От знакомства с новыми детьми нас отделяла только ночь. Зная все про себя, я даже не пыталась уснуть, в конце концов не за рулем. Час ночи, два… три.

Муж не приходил, а когда пришел, то еще час ужом крутился по кровати. «Я не готов», — выдал он в пять утра. Было понятно, что никуда мы уже сегодня не едем и не успеем. Даже если поедем, то, скорее, осиротим сына.

Страшный откат расколол нашу семью. Будто для добивания на следующий день нам предложили еще пару мальчишек, один из которых был новорожденным, но про них дома я даже не заикалась. Дело же было не в детях.

Оставив сына на неделю спать с нами, я раскрутила и вынесла все «детские места», коробки с вещами спрятались в кладовке, будто никаких детей у нас вообще нет. Воевала со штукатуркой и шпатлевкой, клеила обои, переставила и докупила мебель…

Муж, подхватив порыв, разобрал «вековой» шкаф-купе, освободив самое тихое и теплое место для детской кровати. А с завершением ремонтного хаоса наша семья обрела точку равновесия.

Лето кончалось, когда раздался звонок. Мы второй раз за полтора года поехали в детский дом. Безрезультатно.

«Если бы это была только маленькая девочка, а так мальчишки устроят бойню», — вернувшись домой, сказал муж. Он мог уже ничего и не говорить, я же видела, как он смотрел на все происходящее на площадке.

Помнила слова врачей, что дети на нейролептиках «поспокойнее». Психолог тоже начала мне рассказывать: «Давайте через годик лучше за здоровым младенчиком, их нам сюда из роддома привозят регулярно, мальчик у вас есть, давайте за девочкой».

Я нешуточно начала бояться этих мистических младенцев женского пола, почему у всех психологов к ним все сводится? Может, поэтому в базе у нас столько мальчишек, что всем как панацею предлагают девчат? Стало неуютно.

Лично я плохая девочка, незащищенность и отсутствие как такового отца здорово поломали мою психику. Кто-нибудь взвешивал, смогу ли я вообще воспитать девочку? Может, не надо ставить эксперименты на живых людях?

Конец сентября. На что я надеялась, потянув мужа осенью к годовалому мальчику в Заволжье? Просто дала шанс нам всем.

В октябре предстояло переделывать документы, у малыша тоже была свежая медицина – в теории мы идеально подходили друг другу. Мальчишка был крошечный и активный.

Одна бы я жить там под окнами детского дома осталась… Но нас двое. «Нет контакта», — виновато произнес Илья. Нет… Значит, нет.

Кого надо, чтобы был? Мальчика? Девочку? Зайчика? Белочку? Ответа не было. Только знание, что надо смотреть на конкретного ребенка.

Огромной поддержкой в этот период оказался курс «Тест-драйв приемного родительства» фонда «Измени одну жизнь».

Чужие истории подсветили тонкие места, касаться которых почему-то не стали на занятиях в ШПР. Множество только задумавшихся о преемстве людей напомнили, какими мы были в начале пути.

Вот так прошли два года, наступило время обновлять документы. События в мире изменили наш уровень дохода + мамин диагноз требовал деликатности, так что о двоих детях можно было забыть.

«Ребенок любого пола от 0 до 5 лет, 1-3 группы здоровья», — упрямо писали мы. «Годовалую блондинку с голубыми глазами», — подразумевал муж.

«Еще полгода ожидания», — подразумевала я.