Блог Ирины Емельяновой. Когда-то давно

Я приняла решение, что если девочка, из-за которой я очутилась в ШПР, скажет, что хочет остаться у меня, я ее оставлю.

Часть 1. Когда-то давно…

Читать все записи в блоге Ирины Емельяновой

Стоит ли писать блог или нет, не знаю. Просто хочется.

Когда-то давно я ни на что уже не надеялась и мало что хотела. Просто доживала. Мне было 47, и я всю жизнь достаточно тяжело болела. В те времена начали в Интернет-изданиях печатать анкеты детей сирот.

Увидела анкету девочки-подростка. Было написано, что она хочет учиться в художественной школе. Я подумала,  что могу помочь ребенку купить все необходимое и организовать трансфер до школы и назад. Я на тот момент ничего не знала ни о детских домах, ни об особенностях жизни асоциальных семей.

Позвонила регоператору и они отправили меня в район. Начальник опеки вежливо сказала, что поговорит с детским домом, но надеяться не на что. Естественно, она мне не перезвонила и я пришла к ней через пару недель, потом еще раз и еще.

Она отправила меня к чиновнику за направлением в кризисный центр. Кризисный центр — организация, которая в то время в нашем городе была единственной, которая вела ШПР. К тому времени я уже много чего прочитала, посмотрела фильмы. И более-менее начала понимать, что это отдельный мир, о котором я ничего не знала. 

Поскольку тогда кризисный центр работал только по прописке, мне пришлось идти в свой отдел опеки. И я уже понимала, как тяжело с ними договариваться, в своем районе я сказала, что хочу взять ребенка. Это был первый раз, когда я об этом сказала.

Они очень скептически на меня посмотрели и попросили принести для начала пару бумажек. На тот момент я уже несколько лет официально не работала и не представляла, как и где брать характеристику с места работы и справку о заработке. Но оказалось, что это не проблема, и организации, в которых я подрабатывала, обеспечили меня необходимыми документами. И я пошла на ШПР. Закон об обязательном обучении в ШПР приняли позже. 

Именно там я начала думать об этих детях более серьезно. И там я начала принимать решения. Тогда я приняла решение, что если девочка, из-за которой я очутилась в ШПР, скажет, что хочет остаться у меня, я ее оставлю. И возьму всю ответственность за нее. А позже я распространила это решение на все ситуации с детьми. Я не понимаю, как можно прийти к ребенку, а потом сказать ему, что ты мне «не подходишь». 

Итак, через несколько месяцев я получила документ, разрешающий взять ребенка под опеку. Пришла в район к той девочке, и оказалось, что там такой нет. Девочка находится в другом районе.

Дошла до той девочки через пару дней.  Ей уже тогда было почти 15, и она выпускалась из детского дома. Ее определили в колледж.

Я предложила ей подготовительные курсы в художественное училище. Договорилась с ними, они взяли ее. Привела ее туда и думала, что вопрос решен.

Но оказалось, что она не может учиться. Она на следующий день сильно разболелась, так и забросила курсы…

Позже я поняла, что если такая ситуация возникает, то надо ходить с таким ребенком за ручку с начала и до победного конца. Самостоятельно пройти такой путь детдомовский ребенок как правило не в состоянии, даже при наличии способностей и желания. 

С этой девочкой я периодически общалась несколько лет. Эта девочка никогда даже к в гостях у меня не была. Но именно тогда, еще в детдоме, я увидела много грязи и ужаса. Практически все старшие дети всегда курили и пило пиво. Они конечно прятались от взрослых и камер, но все было практически очевидно.

Многие из ребят общались по телефонам и на стороне со странными «родственниками», которые никогда не появлялись в детдоме официально и предлагали подросткам различные сомнительные проекты.

Несколько раз, когда я туда приходила, руководство было занято тем, что собирало команду, чтобы возращать одного мальчика наркомана из притона, куда тот постоянно убегал. 

Многие из воспитанников  по полгода-году проводили в психиатрической больнице. Я как-то случайно слышала разговор одной вахтерши с воспитанником.

Она спрашивала, когда тот вернулся, сколько он там провел, видел ли друга, который до сих пор там. И говорила, что если он будет плохо себя вести, то обязательно вернется туда же. Обычный, обыденный разговор старых знакомых… 

У заднего входа в детдом постоянно стояла машина с гнусными личностями, которые сидели и курили, явно чего-то дожидаясь. Когда я осторожно поинтересовалась у знакомых, что бы это могло значить, мне объяснили, что это «мамки» дожидаются, когда кто-нибудь из девочек-подростков выйдет, тогда ее увозили работать.

И насколько я понимаю, что почти все девочки из выпуска моей знакомой ездили на той машине. 

В колледже, куда переехала моя знакомая, мне сразу же абсолютно запретили с ней общаться. Но я еще долго с ней иногда встречалась и пересекалась на различных мероприятиях.

Колледж она не закончила. Сейчас она взрослый человек, и связь с ней потеряна.