Блог Яны Дворкиной. Два года дома!

Для меня сегодня особый день. Два года назад Тоша, мой ребенок пришел в семью. Это день, когда он родился в моей жизни.

День, когда я родила его. Было больно, страшно, мучительно и так восторженно-радостно. И столько ожиданий, предвкушений, опасений и любви… Я буду вспоминать события того дня каждый год, с посекундной раскадровкой они встают перед глазами и снова пугают, ужасают, вдохновляют и окрыляют.

Часть 18. Два года дома!

Читать все записи в блоге Яны Дворкиной.

Я никак не могу прочувствовать значимость дня его рождения, как будто это какая-то дата, связанная исключительно с его историей и опытом. Мне сложно его ощутить. Я делаю праздник в этот день, но это как будто для него праздник, ему – праздник…

А вот сегодняшний день ощущается совсем иначе. Это НАШ день. НАШ праздник. НАШЕ событие, изменившее кардинально наши жизни.

И, видимо, каждый год я буду вспоминать, как мне было тогда. Как я одна прилетела в Мурманск и как очаровалась этим северным городом. Как все мечтала попасть к морю и высчитывала, как это можно сделать. Как я нагуливала километры по окрестностям опеки/детского дома. Как я узнала под утро, что там «белые ночи», а я все ждала темноты, чтобы лечь спать… А ее все не было и не было… А я все сидела в своем номере и читала Тошину медицинскую карту… Все читала и читала… И плакала. Это был настоящий талмуд о его жизни и судьбе.

Я тогда вообще много плакала. От ужаса и страха. Помню, как сидела в церкви и ревела от страха потерять свою свободу, взять на себя слишком большую ответственность и не справиться. От желания сбежать… Вот прямо сейчас… В самой последний момент, пока еще можно. Пока документы еще не оформлены.

Да, я официально буду признана трусихой и сволочью, но останусь свободной. Внутри все кричало – беги. Но я не бежала. А сидела в церкви и ревела.

И вдруг, прямо там, поняла, что все не так. Что взяв ребенка, я не потеряю свободу, а я разделю свою свободу с ним. Он тоже ведь хочет быть свободным. Но он еще так мал и ничего не может решать в своей жизни. Поэтому он сидит уже полгода взаперти больничной палаты…

Просто потому что нет рядом человека, который забрал бы его оттуда. Все перевернулось в моем сознании и стало легко. А через несколько часов я подписала документы, утверждающие меня опекуном. Уже без ощущения такого всепоглощающего ужаса.

За эти два года я так и не почувствовала, что потеряла свою свободу. Нет. Я свободна.

Быть матерью – это одна из возможностей того, как я могу реализовать свою свободу. Как могу проявляться в жизни. И мне нравится это проявление, пусть оно и не дается легко.

Я ни разу не пожалела о своем решении, но мне бы хотелось прожить заново эти годы… Пусть снова будет диализ, снова операции и тяжелейшая адаптация Тоши. Пусть. Но мне бы хотелось еще раз пройти через все это, имея уже свой опыт и знания.

Какое-то внутреннее наработанное спокойствие, ощущение того, что все хорошо. Возможность расслабляться в процессе… отдыхать… выдыхать…. Быть более мягкой, любящей, нежной… Более чуткой. С чуткостью у меня вообще за эти годы были сильные проблемы. Слишком много напряжения, страхов, ощущения ответственности, которую со мной никто не разделяет. Неуверенности в своих силах.

Мне хочется вернуться к себе той… летящей в самолете, обратно в Москву… Вернуться и сказать: «Главное, что ты можешь сейчас сделать, – это расслабиться».

Максимально, насколько это возможно – расслабься. Дыши. Чувствуй моменты и наслаждайся ими. Все диагнозы, ответственности – ты со всем этим справишься, ты хороший координатор и легко решишь все эти задачи.

Главное, научись быть расслабленной. Легкой, спокойной, принимающей и отдающей матерью…. Вот этому надо будет учиться с нуля. Прямо даже из минуса. И чем больше во мне будет напряжения, тем сложнее мне будет научиться такой быть.

Да, я бы хотела попробовать еще раз. Пройти все еще раз. Чтобы быть более внимательный к потребностям ребенка, более радостной, более игривой. Мне сложно давалась игривость… та игра, которая объединяет взрослого и ребенка, наполняет их совместность радостью.

Я боялась. Боялась глобально завалить все задачи, мне было не до игры. Я вообще была очень серьезным взрослым. Максимально серьезным… Потому что… понятно почему. Потому что от моих действий зависела его жизнь. И я могла просыпаться в панике и с чувством, что я забыла что-то страшно важное, и мы все сейчас умрем.

Что это?! Я не дала таблетку? Или намок выход катетера? Когда я последний раз проверяла герметичность пластыря? Я подключила вовремя диализ? Соединила все верно? Ребенок ночью не пережал провода? У него не вздувается живот от диализата? Ведь тогда это означает, что жидкость не сливается, и надо срочно прерывать процедуру.

Но врач говорил, что тогда ему было бы больно, и он должен плакать. Раз не плачет, но стонет во сне – это что? Все хорошо? Миллион нюансов, от которых так много всего зависело… зависит и сейчас… Да, сейчас я тоже могу просыпаться в этой панике: «Что я забыла?! Я что-то упустила жизненно важное. Я виновата! И нет мне прощенья». Преследующее меня чувство эти два года.

Жалею только о том, что очень медленно учусь быть расслабленной и любящей. Но процесс определенно идет в нужном направлении и, кажется, есть шанс, что я все же приду к тому состоянию, из которого хочу быть матерью.

Пусть не сразу. Пусть не в тот самый день, два года назад. Пусть… Но, по крайней мере, я знаю, к чему хочу прийти. И я уже намного ближе к этому, чем была тогда. А значит, движусь в нужном направлении.

Я хотела сегодня устроить Тоше катание на аттракционах или поездку в Заманию, может быть, еще что-то увлекательно-запоминающееся. Но, нет… Он с температурой. Уже две недели. Слабый, все время ноющий и уставший. Все последние месяцы мы мучаемся с этой температурой и пьем сейчас уже третий курс антибиотиков. Поэтому сегодня Тошу ждала только площадка за домом, новые игрушки, свечка в клубнике и шарик – самолет. Он счастлив, конечно. Вообще, он очень искреннее радуется всегда любому подарку.

А я каждую секунду ощущаю особенность этого дня. Он важен для меня.