Блог Жени Снежкиной: Тревожный звонок из Мосгорсуда

Женя Снежкина — журналист, мать троих детей: Елизаветы, Йиржи и Северина. С 2008 года она живет в Праге — там, откуда родом ее муж Ондржей Соукуп, журналист чешской газеты «Господаржские новины». Один из детей в их семье, Йиржи (Юра), — приемный. Женя согласилась завести блог на портале «Измени одну жизнь», чтобы регулярно рассказывать свою историю усыновления.

За несколько недель до заседания суда по вопросу об усыновлении Ондрой Юрки у меня в квартире раздался звонок.

— Добрый день, меня зовут N, я судья и буду рассматривать дело вашего мужа.

У меня язык отнялся. Всякое было в моей практике, но судья Мосгорсуда звонил мне домой впервые.

— Здравствуйте. Что-то случилось?

— У нас скоро заседание, а у вашего мужа, я смотрю, медицина закончилась.

— Подождите, на момент принятия документов все справки были действительны. Согласно общей практике истец в таких делах не может отвечать за сроки рассмотрения дела судом, а потому не обязан проходить повторное обследование – это же суд отвечает за то, чтобы дело было назначено к рассмотрению в тот момент, когда справки еще «живы».

— Кто вам сказал?

— Это общая практика…

— У нас не так.

Очень долгая пауза.

— Кстати, а у Вас же нет медицины на ребенка (еще восемь врачей).

— Как нет? Она была, когда я усыновляла сына в Сыктывкаре. Принести?

— Она у вас кончилась.

— И что делать?

— Не знаю. В законе ясно написано, что органы опеки должны представить заключение о состоянии здоровья.

— Но я-то не орган опеки, я мать.

— Тогда отдайте им ребенка, пусть они его кладут на обследование в Морозовскую больницу.

— Вы в своем уме?!!!

— Как вы разговариваете с судьей!

— Извините. Но почему в Морозовскую? Наш район к ней не приписан.

— Ну тогда мы вам откажем…

— Послушайте, ну на каком основании вы всем этим занимаетесь?

— Потому что для иностранцев совсем другая процедура…

— Позвольте, но когда речь идет о супруге гражданки РФ, то иностранец имеет право воспользоваться российской процедурой.

— Где это написано?

— п.1 ст. 165 Семейного кодекса РФ

— Ну не знаю. У нас другие правила.

Очень долгая пауза.

За время этой паузы я мысленно представила себе все круги медицинских осмотров, которые нам с Ондрой и Юркой придется пройти. Представила, что об этом скажут у мужа на работе, как мне придется разговаривать с опекой. Потом вдохнула поглубже и ответила:

— Хорошо. Я сделаю все, как вы сказали. И повесила трубку.

Некоторое время я приходила в себя после этого разговора, а затем перезвонила в опеку. Разумеется, никто не собирался заниматься обследованием состояния здоровья ребенка, раз речь шла об усыновлении отчимом пасынка. Разумеется, наша опека не имела ни малейшего отношения к Морозовской больнице и даже теоретически не могла бы выписать направление на обследование там. Нет, раньше при международном усыновлении опека с такими проблемами не сталкивалась. Дальнейший наш разговор я пересказывать не буду. Думаю, многие поймут, о чем мы говорили.

Некоторое время я всерьез раздумывала над тем, не махнуть ли на все это рукой: в конце концов Юрка дома, я его мама по документам, а папа… ну не бумажка же тут важна. Будет у ребенка в свидетельстве о рождении прочерк – и что с того? Но потом мы еще раз обсудили эту ситуацию с Ондрой и решили биться до конца. Пошли собирать справки. Точнее он пошел, а я кинулась в интернет в поисках людей, которые помогли бы мне проникнуть в Морозовскую больницу. О том, что было дальше, вы знаете.

Это я к чему. По моим наблюдениям, да и не только моим, сотрудники органов опеки, прокуратуры и суда находятся в сложных отношениях взаимных одолжений и компромиссов. Отчасти потому, что провести некоторые процедуры «чисто» органам опеки просто невозможно из-за противоречий в законодательства, а суд и прокуратура «входят в положение» и «закрывают глаза» на мелкие процедурные огрехи. Отчасти потому, что знают за опекскими людьми грешки, но смотрят на них до поры до времени сквозь пальцы. Так и получается, что органы опеки плотно сидят «на крючке» у прокуратуры и суда – первые в любой момент могут докопаться по любому поводу до сотрудника (а поводов сколько угодно). А суд в любой момент может затянуть дело, или вынести «не то» решение и тем испортить статистику – отчетность-то никто не отменял.

И когда мы говорим о прекращении коррупции в делах об усыновлении, то мы, мне кажется, должны в первую очередь говорить о двух вещах: во-первых, о четкости, прозрачности и согласованности процедур и практик в судах, прокуратурах и органах опек. И во-вторых, о нормализации судопроизводства. Потому что не может быть так, не должно быть так, чтобы в одном суде действовали одни практики, а в другом как на другой планете. Даже если эта планета – Московский городской суд.