Блог Яны Дворкиной. Часть 4. Начало адаптации

Читать все записи в блоге Яны Дворкиной

Больше всего я боялась психологическо-эмоционального отторжения от ребенка в первые дни. Боялась, что меня накроет состоянием «Уберите немедленно это от меня, хочу обратно на свободу!», и я не смогу справиться с этим состоянием. До жути боялась.

Еще я знала, что у меня не очень все хорошо с личными границами, и готовилась по каждому вопросу звонить психологу и спрашивать: «А вот это можно ему разрешать или нет?» И у меня было опасение, что травма брошенности у ребенка срезонирует с моим собственным опытом на эту тему. Я провалюсь в ощущение того, что я выпала из жизни, меня все оставили одну с ребенком-инвалидом на руках и, в общем-то, погибель наша скора. Я красочно представляла, как буду рыдать где-нибудь в углу и горестно жалеть о том, что наделала.

Но все равно было очень страшно, и казалось, что я делаю шаг в пропасть.

К моему огромному удивлению, ничего из этих опасений не сбылось. Паника «что же я наделала» меня посетила лишь во второй день пребывания Тошика дома и всего на 5 минут. Чувствуя подступающую тошноту к горлу и огромное желание сбежать, я успела только зажмуриться и подумать «ну вот, началось», как все прошло. И больше это состояние не возвращалось. С границами у меня тоже оказалось все в порядке, а чувство одиночества ни разу не посетило. Наоборот, сколько удивительных новых знакомств произошло за последние месяцы!

Проблемы возникли совсем с другим. И к ним я была совершенно не готова.

Во-первых, оказалось, что я в роли мамы совершенно другой человек, с которым не знакома. Я вообще другая. У меня иные реакции, эмоции, мысли. И я не умею с собой такой жить! Вообще. Я не понимаю, что я выдам в следующую секунду, не успеваю понять, почему и зачем. За три года волонтерской работы с детьми я ни разу не встречалась с такими проявлениями себя. Теперь мне нужно изучать себя заново, чтобы нам всем как-то гармонично жить.

Но при этом у меня огромное количество бумажных дел, разъездов по разным инстанциям, нервотрепки из-за состояния и лечения ребенка, и вообще я функционирую совершенно уже без сил и энергии. Какой тут самоанализ и последовательное изучение ситуации? Получилось прожить день – уже неплохо. Но проблема от этого не уходила – я могла быть резкой, вспыльчивой, безумно импульсивной и с нулевым запасом терпения. Да, с ним было совсем плохо.

А главное, я совершенно не знала, от чего эта новая я набирается энергии, как ей лучше всего отдыхать и восстанавливаться, в какой момент моя крыша снова уедет в прекрасное далеко? Где предупреждающие сигналы? Что необходимо делать, чтобы не терять самоконтроль? Ничего из моего предыдущего жизненного опыта не работало, и приходилось малюсенькими шажочками изучать новую себя. Так как шажочки были совершенно малюсенькие, то ко всему букету внутренней раздробленности добавилось еще и хроническое чувство вины. Стало еще тяжелее.

Как будто я всю жизнь управляла машиной, прекрасно научилась на ней ездить и ощущала ее как продолжение своего тела. Но вдруг появилась необходимость взять с собой в дорогу очень ценный груз, а у моей машины нет прицепа. И вместо нее мне дали самолет – прицепили ценный груз и запустили в небо, дав ценные указания о необходимой высоте, препятствиях и прочем. Какая высота?! Как мне не грохнуться-то на этой бандуре? Где тут что вообще находится – руль, тормоз, газ?!

А грохнуться очень страшно – я уже отвечаю не только за себя, а и за прицепленный груз. И нужно как-то одновременно учиться управлять самолетом, заботиться о сохранности груза, следить за маршрутом, высотой, не забывать кормить себя, спать и отдыхать. Отдыхать! Отдыхать, находясь на высоте и несясь с бешенной скоростью куда-то?..

В первые дни мой организм, не выдержав, уснул прямо посередине дня, и через пару часов я подпрыгнула в полном ужасе – я что-то забыла очень важное! Жизненно важное, мы все сейчас разобьемся. Вот это чувство «я что-то упустила и все пропало» хронически меня преследовало первые месяцы. Сейчас с ним стало попроще – диализ я делаю автоматически, лекарства даю, не глядя в расписание, система со сдачей анализов и обследований выстроена. Можно немного выдохнуть…

Потихоньку я изучала, каким образом можно отдыхать в новой для меня ситуации, как ходить в душ, как вообще выполнять какие-то элементарные акты заботы о себе? Я как будто ощупывала пространство вокруг себя в полной темноте при зашкаливающем количестве адреналина. Большинство сложностей, наверное, было от неумения функционировать при небольших количествах энергии, в состоянии близком к истощению.

Например, я как-то дожила до середины дня и почувствовала, что заканчиваюсь, но так как знаю, что скоро дневной сон ребенка, то еще держусь и могу улыбаться. Достойно провожаю его спать, целую, выхожу из комнаты. Прежде чем рухнуть, пылесошу, мою пол, посуду, убираю со стола, раскладываю вещи. Все, можно отключиться от этой жизни, он будет спать еще часа два. Сейчас я полежу часик и наконец-то вымою голову, неделю не могу этого сделать. Я беру мороженку и недочитанную книжку, ложусь и выдыхаю. Откусываю мороженку и открываю книгу…

И в комнату вбегает радостный ребенок, такой весь: «А вот и я!» Абсолютно бодрый и точно не засыпающий. Я делаю отчаянную попытку его усыпить – имитирую, что сплю сама, не реагирую на его призывы к общению. Это иногда срабатывает – он устраивается рядом и засыпает. Но сейчас ничего не получается – Тошка начинает визжать, прыгать по мне, бить кулаком по голове и выдергивать волосы. Я, стиснув зубы, терплю – сейчас, вот сейчас, он точно заснет. Он не останавливается – щекочет мне ноги, бьет подушкой и пытается выдавить глаз. Все, внутри меня что-то щелкает, я вскакиваю и начинаю орать на всю квартиру: «Я хочу помыть голову!!!» И потом долго и отчаянно реву. А активность Тошика продолжается, он висит на мне, не оставляет одну ни на минуту. Меня накрывает чувством клаустрофобии – энергии жить дальше нет, а остаться одной невозможно.

После этого случая я больше никогда не брала мороженое, пока не убеждалась, что он точно уснул. Сделала вывод, что нельзя выдохнуть, пока не смогу убедиться, что есть для этого время и возможность. Потом собраться обратно практически нереально. Еще сложностью для меня было то, что пока я была чем-то занята физически, Тоша еще мог найти занятие где-то рядом. Но стоило мне остановиться, как он все бросал и начинал по мне прыгать, требовать крутить его на руках и делать прочие прекрасные вещи. В итоге получалось так, что я пахала весь день, а когда пыталась остановиться, чтобы передохнуть – Тоша с повышенной активностью бросался на меня. Опять чувство клаустрофобии и хронической усталости.

Меня предупреждали, что если долгое время жить в состоянии эйфории, смешанной с адреналином, то в какой-то момент произойдет откат. Пожалуй, я не придавала этому значения, пока действительно не встретилась с таким вот «откатом». Да, я как-то встала утром. Как-то на автопилоте накормила ребенка завтраком. И поняла, что все… Кажется, гулять мы не идем. И кажется, играть мы тоже не будем.

И вот четыре метра до моей постели – это целая пропасть, а при этом надо еще дышать и моргать… Ооо! Никогда не думала, что на дыхание и моргание уходит столько сил! Мамочки. А у Тошика-то все хорошо, и он активен как обычно. Т.е. лежать он мне точно не дает, и при моей попытке это сделать сразу начинается аттракцион «попрыгай на маме». У меня таких дня было три. По отдельности. Я помню их как в тумане и вздрагиваю от одной только мысли, что это может повториться еще раз.

Очень сложной темой для меня была агрессия ребенка в мою сторону. Если кому-то казалось, что он очаровательный и ласковый, то это составляющая образа «милого малыша», которым Тоша очень хорошо научился владеть в детском доме. Ну, а как иначе – выживать-то надо, а он еще и не слышит.

При попытке установить более глубокие отношения я получала тут же порцию агрессии. Ну и вообще 80 процентов проявлений Тоши ко мне – это агрессия. Он бил меня кулаком по голове, ногами по груди, головой об голову (это самое сложное для меня – голова потом болит несколько часов), плевался, щипался, пытался выколоть глаза (нет, вот это самое сложное! Пару раз попал сильно в глаз, и я думала, что он медленно сейчас вытекает под моими руками), выдирал мне волосы, швырялся вещами, бил дверью.

С терпением у меня изначально было не очень, а в середине этого марафона я уже истошно орала: «Я больше не могууу, меня нельзя бить!!!» Как реагировать на агрессию ребенка теоретически я знаю прекрасно, могу кого-нибудь научить. Но когда я, хронически уставшая уже несколько месяцев, пытаюсь мужественно закончить текущий день и, укладывая ребеночка спать, понимаю, что кажется все, дожила день до конца, справилась! И вот тут он со всей дури пытается воткнуть палец мне в глаз. Почти получается, я корчусь от боли, параллельно показываю ребеночку, что так нельзя, глазику так плохо, его надо пожалеть – мы гладим руками по глазику, Тоша очень сочувственно качает головой и всем видом выражает сопереживание. Проходит секунд 10, и он со светящимися глазами и улыбкой во все лицо прицельно бьет в глаз повторно.

Вообще, я понимаю его логику. Если бы я, как маленький человечек, хотела бы завалить слона, то я бы тоже целилась в глаз. Как в большую и самую чувствительную точку. Когда бы моя попытка проваливалась, я боялась бы, что слон меня затопчет в ярости, и изображала бы сочувствие и жалела его. До следующей возможности ударить.

Еще мне говорили, что он таким образом изучает меня и разводит на сильные эмоции. И надо их не давать. Ну т.е. вот я загибаюсь от боли, но должна показать спокойствие и расслабленность, чтобы интерес к такому изучению прошел. Простите, я так не умею. И пока не научилась. Наверное, я могу сказать, что со временем стало легче. Агрессии убавилось, и иногда он действительно уже становится ласковым ребенком. Пару дней назад, занеся палец для очередного удара в мой глаз, замер, остановился, объяснил мне, что так делать нельзя, и просто погладил меня по голове. Я была счастлива.

В какой-то момент, сидя у меня на руках, он впервые на поцелуй в щечку ответил не ударом по моей голове, а ответным поцелуем. Это был просто мой личный праздник. И сейчас, просыпаясь утром, он начинает день уже не с бешенного крика и прыжка на меня, а пытается какое-то время тихо полежать, дождаться, когда я проснусь. Пока не получается, но приложенные усилия я оценила.

Также ребеночек изо всех сил старался стать главным в семье и диктовать окружающим взрослым, что они должны делать. В какой-то момент я обнаружила себя спящей, скрючившись на детской кроватке, а Тоша спал, развалившись на моей. Что-то явно пошло не так) И вот эта необходимость отстаивать свою позицию как взрослого и главного была 24 часа в сутки. Тоша проверял ее на прочность, не останавливаясь.

И конечно, про привязанность. Иногда, ссорясь со мной на улице, он без раздумий подходил к первому встречному взрослому и пытался уйти с ним. Либо просто разворачивался, махал мне «пока, пока» и шел в другую сторону. При этом страшно злился, если видел, что я иду следом. Я злилась на это тоже. И страшно обижалась, когда мои родственники рассказывали, какой он лапочка с ними, как они уснули в обнимку и какой он нежный, когда только просыпается. Мы говорим вообще про одного ребенка?

Я молчу про ужасно обидную для меня ситуацию, когда кто-то собирается с ним идти гулять, а Тоша со злостью и даже, наверное, с яростью машет мне и кричит, чтобы я оставалась дома и не смела идти с ними. Ох. Адаптация у нас во всей красе.

Что еще рассказать… Очень много всего можно. Непонятно, как охватить сразу все четыре месяца нашей совместной жизни. И я совсем не рассказала про адаптацию ребенка… Ему пришлось изучать практически с нуля жизнь в квартирных условиях. Не говоря уже о жизни в семье. Что где лежит и для чего используется? Он с бешеным интересом бросался на все вещи, не зная никаких правил и границ. То есть он мог, зайдя в квартиру, устроить истерику, что не снимет обувь, или убежать в ней, а потом, сняв, швырнуть грязные ботинки в потолок.

Когда я пыталась пылесосить, он каждую секунду вытаскивал шнур из розетки и проверял, работает ли пылесос сейчас. Убираться было невозможно. Гладить, стирать при нем тоже. Выйти на балкон тоже нельзя – с истерикой рвется туда. Нашел вантус и радостно носится по квартире, разбрызгивая с него везде воду. Что вода в ванной должна литься только в ванную – это понятно, что нонсенс. Первое время изучение вещей сводилось только к швырянию их вверх. Любых вещей. Тяжелых и бьющихся тоже. Он протестовал против всех манипуляций с ним – одевание, выход из квартиры, раздевание, чистка зубов, умывание, причесывание, еда, стрижка ногтей – абсолютно все сопровождалось истерикой.

Сейчас легче. Он понял логику нашей жизни и смирился с ней. Стал меня слушаться. И сейчас я могу жестом попросить его надеть трусы или носки, и Тошка сам пойдет в свою комнату, найдет их, и вернется правильно одетым. Для меня это как полет в открытый космос.

Ну и для завершения картины адаптации я должна сказать, что он очень быстро регрессировал в младенчество (что хорошо), не расставался с соской и бутылочкой, просил себя пеленать и до сих пор практически не ходит сам на улице. Я ношу его как маленького, все время на ручках.

Еще у нас проблемы с едой – он просто не хочет есть, и я трачу часов по пять в день, чтобы его накормить. Первые недели он в ярости бил всю посуду со стола и выбивал ложки с едой из моей руки. Сейчас границы приемлемого  все же запомнил, но есть по прежнему не хочет. Еще мы учимся пользоваться туалетом, что тоже съедает целую кучу времени и сил. В его пять лет этого навыка нет. Периодически у нас возникают какие-то сложности со здоровьем, и я в панике достаю врачей. Пару раз ночью я чуть не вызвала скорую, а один раз днем нам все же удалось прокатиться на скорой в Морозовскую больницу. Так же я все эти месяцы занимаюсь организацией  кохлеарной имплантации, что съедает то же  кучу сил и нервов.

Вот как-то так выглядит наша адаптация. И она совершенно не закончилась, все в процессе. Возможно я уже немного освоилась с управлением своего транспортного средства, но возникают все новые вопросы и задачи.

Я знаю – просто терпение, спокойствие и побольше радости.

P.S. А мой ребеночек, конечно, невероятно сообразительный и удивительный парень. Я успеваю это замечать;))

Не каждый может взять ребенка в семью, но помочь может каждый