Блог Яны Дворкиной. Часть 14. Адаптация. Финиш

Читать все записи в блоге Яны Дворкиной.

Страшновато мне, конечно, делать такой громкий заголовок – «финиш» и говорить отчетливо вслух, что наша адаптация завершилась. По крайней мере, ее самая большая часть и самая тяжелая. Но все же… завершилась. И я хочу рассказать об этом сейчас.

В течение дня Тоша стал часто подходить, чтобы просто так обнять меня и поцеловать.

Что же изменилось? Мы успокоились. С Тошика сошла какая-то его безумная тревожность и взвинченность, а я, видимо, в какой-то момент привыкла, что теперь мы вместе, и это стало не дополнительной нагрузкой, а просто жизнью. Недавно поймала себя на том, что даже няня нам стала не нужна – ушло острое желание побыть одной, которое раньше было очень сильное. Я помню, как смотрела в календарь и понимала, что дня четыре подряд буду неотлучно с ребенком, – я чувствовала ужас. И искала пути, как бы вырваться на часик где-то в середине этих дней. Иначе я становилась эмоционально неадекватной, нетерпеливой и агрессивной.

И вдруг я просто забыла, что у меня есть необходимость кого-то звать на подмену. Теперь это кажется странным. Зачем? Я же могу с Тошей и сходить в магазин, и свои дела поделать – не проблема. Хочу погулять? Хорошо, с Тошиком сейчас пойдем гулять. Хочу побыть одна? Скоро будет тихий час, не вопрос. Стало намного спокойнее и гармоничнее. Да и в принципе, то русло, в которое вошла наша жизнь, вполне себе хорошее. Появляется ощущение, что у меня с ребенком диалог, что мы слышим друг друга (ладно, не все время, но уже часто) и можем договариваться (иногда, но это уже очень круто!).

В течение дня Тоша стал часто подходить, чтобы просто так обнять меня и поцеловать. Правда, какая-то часть меня не верит, что за этим стоят настоящие чувства, но все же обнимать меня – это значительно лучше, чем пытаться выколоть глаза. Значительно. Так что я – довольная, как слон.

Вечером он стал категорически отказываться ложиться спать один. А чтобы я наверняка никуда не делась по дороге к кровати, тащит меня за руку. Очень мило и трогательно это выглядит) И обнимает меня прежде, чем уснуть. Все, больше никакой агрессии с его стороны нет совсем. А часов в шесть утра он просыпается и сонный бежит ко мне, чтобы доспать последние часы вместе. Здорово же, да?

Моему возвращению домой он пару раз обрадовался, и это – уже очень круто. Моя голова все еще помнит удар двери, которую он захлопывал, чтобы я не вошла в квартиру… Правда, он еще ни разу не расстроился, когда я уходила из дома, но мне кажется, что это тоже придет. При этом он продолжает расстраиваться, когда уходит любой другой человек… Пусть и совершенно не имеющий к нему отношения.

Попытка очаровывать всех вокруг постепенно сходит на нет, и я вижу сейчас, как он пытается включить свое очарование, а уже не выходит. Ну, или, по крайней мере, в той же степени, что было сначала, точно не получается. И даже на фотографиях он уже не выглядит как «очаровательный малыш» с огромными глазищами. Фотографий, вообще, в нашем семейном архиве стало намного меньше, он на них просто красивый мальчик. И это очень здорово. Я прыгала от счастья, когда знакомая после нашей фотосессии написала, что «фотографии не получились, ничего особенного там нет». А я, посмотрев, поняла, что ага, «ничего особенного нет» – там просто обыкновенный мальчик! Домашний, в меру симпатичный, простой мальчик. Все как раз-таки и получилось!)

Когда мы были последний раз в гостях с Тошиком, он был совершенно очарован хозяйкой дома, она ему очень нравилась. Но при этом он отказался брать еду, которую она предлагала. Он выжидал несколько минут и подходил ко мне, просил ту же еду у меня. И из моих рук уже ел. Оооо! Что это такое? Мне подменили ребенка?!)) Он все время поглядывал на меня, не пытался трогать хозяйку дома и забираться к ней на руки.

Скорее, наоборот, он периодически подходил ко мне, чтобы дотронуться до меня. И несколько раз забирался ко мне на колени, потому что чувствовал себя неуютно, сидя между нами на стуле. И чтобы переодеться, стал искать, куда спрятаться, – это вообще впервые, совсем как взрослый. И как же мне было хорошо при этом. Наверное, впервые с нами рядом были другие люди, а мне при этом было спокойно и хорошо. Потому что мое место, моя связь с ребенком остались на месте и не сгинули в тартарары при появлении чужого человека. И я могла спокойно выдохнуть и не переживать, не одергивать все время Тошу, не злиться. А просто пить чай и наслаждаться общением. Впервые.

И еще очень важный поворотный момент. Теперь, если я говорю Тоше на улице, что я сейчас уйду, то он возмущенно орет и бежит ко мне, хватает за руку, чтобы я не ушла без него. И потом идет еще и бормочет что-то возмущенное. Представляете? Ни разу за этот год такого не было. А была противоположная реакция, где у Тошика загорались радостно глаза, и он довольный шел «на свободу» в противоположную от меня сторону. Счастье мое безмерно! Да и вообще, по улице он ходит сейчас только за руку, по-другому никак. Даже когда едет на велосипеде или самокате, все равно умудряется держать меня за руку.

Если у меня заняты чем-то руки, то он будет идти за мной, держась за подол платья. Я прямо вспоминаю при этом главу из Петрановской про период развития, когда дети только начинают осваивать самостоятельность и могут уже отходить от мамы, но, боясь ее при этом потерять, держатся все время «у юбки». Кажется, она этот период еще как-то так и назвала: «юбочный»)

Правда, есть и то, что все еще огорчает. Мы недавно делали болезненную процедуру в клинике, во время которой Тошу надо было опять физически удерживать. И после нее он тут же закрылся от меня, и опять вот это вот выражение на его лице: «Я сам за себя, никого не подпущу». И, наверное, где-то сутки привычное наше общение восстанавливалось. Все-таки больницы и врачи – это ужасный триггер, при котором он тут же дает откат назад. Не знаю, пройдет ли это когда-то… Ведь впереди нас ждет еще операция на втором ухе и регулярные медпроцедуры.

Способность играть самостоятельно Тоша еще не приобрел. Максимум – это найти занятие рядом со мной, пока я чем-то занята и не обращаю на него внимания. Но такого, чтобы он просто взял и ушел играть в свою комнату, нет совсем. Это, конечно, дает дополнительную нагрузку мне – все время надо на него реагировать, все время он просит внимания. Спасает тихий час, в который он уже давно не спит, но который жизненно необходим мне. И спасает часовая ванная, во время которой я тоже остаюсь одна в комнате. Я думаю, что когда этот навык придет, то мне станет совсем тотально прекрасно.

И, конечно, как я думаю, самый важный фактор, который нам помог – это возвращение Тоше слуха. Потому что у меня появилась цель в общении с ним – «слуховая реабилитация». И я перестала лезть на стену от того, что надо все время быть в контакте, а, наоборот, стала сама за ним бегать и все проговаривать, требовать постоянно, чтобы говорил он.

И необходимость общаться с ребенком исключительно эмоциональной мимикой и жестами сменилась четко поставленными мне задачами, что ему говорить, как и как часто. Четкими целями и постоянными победами на этом пути. Я все время вижу, как он освоил то одно слово, то другое. То вот сам сказал целую фразу! Это очень поддерживает. И я все с новым воодушевлением занимаюсь с ним. По сути эта реабилитация стала для меня возможностью просто выжить в нашем взаимодействии, предложив такой вариант общения, который был для меня приемлемым. И я вижу, как со временем, когда появляется действительно ощущение диалога с ним, то быть в контакте становится мне комфортным и интересным. Уже не потому что реабилитация, а потому что это просто интересно – разговаривать со своим ребенком.

Наша история получилась такой, но у всех семей складывается все по-разному… И я знаю, что есть истории, в которых покой в доме не наступает и через много лет. А есть такие, где и адаптация особенно не почувствовалась, а любовь к ребенку захлестывала еще до того, как он оказался дома. Я думаю, что мне было бы в разы легче, если бы я забирала его уже из любви и желания быть вместе именно с ним. Но любовь в нашей истории появлялась постепенно и намного позже того момента, когда он оказался дома.

Даже сейчас я не могу сказать, что она стала постоянной. Скорее, она как волны, и я в течение дня иногда чувствую, что люблю его, а потом волна откатывается обратно в океан, и мне просто спокойно и ровно. Но я вижу, что это чувство приходит все чаще и задерживается все надольше. Это хорошо. Когда есть любовь, то становится все намного проще. И терпимость возникает как-то естественно, и внимательность тоже приходит следом сама собой.

Еще я думаю о том, что очень помогло то, что Тоша был в своей кровной семье до 2-х лет. Не будь у него этого опыта, адаптация была бы намного дольше и сложнее. Так что не знаю, кто и что чувствует к кровным семьям, а я чувствую Благодарность. Благодаря тому, что она была в его жизни, он, во-первых, родился, а во-вторых, получил в самое первое и важное время своей жизни такой необходимый опыт близости, тепла, прикосновений и семьи. Это ценно.

И в заключении, чтобы картина стала совсем полной, я расскажу еще одну нашу историю. Грустную лично для меня, но, наверное, хорошую для ребенка.

Несмотря на то, что я, безусловно, важный и значимый человек в его жизни сейчас, я не стала для него «главным взрослым». Таким взрослым с самых первых дней дома он выбрал другого человека из нашей семейной системы. Человека, который с нами не живет вместе, но много помогает и участвует в общих делах. В их отношениях было совершенно все по-другому, чем со мной.

Там была любовь с первых минут, были и доверие, и безумная радость от каждой встречи, и рыдания перед каждым прощанием, и безумный ор, если этот человек пытался просто выйти в другую комнату или пытался отказаться сопровождать его в туалет. Все признаки устанавливающейся привязанности и страха ее потерять. Я же отвергалась тут же любыми возможными способами.

Мне было плохо, больно и очень тяжело. Я явственно видела, как их взаимоотношения мешают выстроить отношения нам. Как созданная с таким трудом близость мгновенно рушится с появлением этого человека в зоне видимости. Я старалась защитить нашу связь и пыталась фокусировать Тошу на мне, отстранять этого человека, старалась стать похожей на него, чтобы и на меня ребенок реагировал так же и так же тянулся и ко мне. Но это все было абсолютно бессмысленно. А я становилась все менее адекватной в своих реакциях. И в какой-то момент я просто приняла то, что я – не главный взрослый в жизни Тоши. Главный взрослый –другой человек.

Именно к нему Тоша несется за утешением, когда ударяется, или после медицинских процедур. Когда устал, он будет проситься на руки именно к нему, садиться поближе, стараясь все время чувствовать контакт. Когда он просыпается, он сначала ищет по квартире именно этого человека, а потом только, расстроившись, приходит досыпать ко мне. Идя спать, он будет выгонять меня из своей комнаты и тащить к себе в кровать этого человека, чтобы я наверняка не помешала им лечь вместе. А если этот взрослый не может остаться с ним и уходит, то Тоша не будет звать меня, он будет горько плакать об их расставании, свернувшись калачиком в одиночестве. И только если этого человека не было с нами весь день,  Тоша будет звать меня его укладывать и демонстрировать, как ему важно мое присутствие рядом.

Я отпустила эту ситуацию. Да, это явно не то, чего я ожидала, когда забирала его. И явно не те отношения, в которых я хотела быть. Где я всегда остаюсь на вторых ролях, пока нет «того самого» взрослого рядом. Иногда я чувствую себя няней, с которой ребенок подружился, но которая всегда будет отходить на второй план, когда появляется мама или папа.

Пусть будет так. В конце концов, это проявление его свободного выбора, а мои желания иметь ребенка и быть для него «тем самым» взрослым – это просто мои желания. Он не обязан их осуществлять. Поэтому я просто радуюсь, что в его жизни есть человек, который стал для него «главным взрослым», с которым у него такая любовь. Этого могло не произойти ни с кем вообще, а такой вариант намного хуже.

И конечно, жизнь пластична и все время все меняется. В следующем рассказе я могу описать, как изменилась и эта ситуация. Но пока все так, как есть сейчас.

Не каждый может взять ребенка в семью, но помочь может каждый!