Блог Надежды Манаковой. Часть 2. Муж не хотел ничего слышать об усыновлении

Первый раз я увидела больничную палату с детьми-отказниками, когда лежала в детском отделении с младшей дочкой. Это было в 2002 году. Забрела туда случайно, не могла понять, почему оттуда доносится непрекращающийся тоскливый плач. Зашла, обалдела от тяжелого запаха. Вдоль стен — кроватки, в них дети. Только один ребенок, ему было около 2 лет — на полу.

Читать все записи в блоге Надежды Манаковой

В одной кроватке лежало… существо! (Простите меня за это слово, мне было 25 лет, и я до этого никогда не видела детей с гидроцефалией). Страшно огромная голова, малюсенькое тельце, очень тонкие ручки и ножки. Я была в ужасе, мне казалось, что оно не может быть живым… Вдруг ребеночек посмотрел мне прямо в глаза осмысленным взглядом и улыбнулся… Шевелились только ручки, взгляд следил за мной, головой ребенок не мог двигать.

Наша приемная дочь Кристина, ей 4 года.

Все дети лежали на голых матрасах, обшитых страшной коричневой клеенкой. Почти все были мокрые. Мокрыми были штанишки и у малыша, который ходил по палате, он сам показал мне на свои штанишки, а потом на комод, где лежали сухие колготки. Я как во сне переодела мальчика, вспомнив, что уже видела его. Он постоянно бегал по коридору, заглядывал в палату, молча смотрел, улыбался. Я думала, что это — чей-то ребенок из соседней палаты.

2-3 малыша плакали тем безнадежным плачем, который я слышала так долго. Остальные молчали. Кто-то раскачивался на четвереньках. Я стояла и не знала, что делать, ведь нельзя просто уйти, они же одни, орут, штаны у всех полные… Из каматоза меня вывела санитарка, она зашла и заорала: «Ты чо здесь делаешь, а ну быстро выходи, ты чо, дура штоли?! Да ты знаешь, какие тут инфекции, ты своего ребенка хочешь заразить, ходят тут, чтобы я тебя тут больше не видела!»

Я вернулась в свою палату, схватила 3-месячную дочку на руки, не могла прийти в себя, а если ее, девочку мою, вот так бросить одну лежать в кроватке! У меня в голове не укладывалось, как может дальше продолжаться жизнь, когда я знаю, что есть эта палата, а в ней ОНИ.

Приемный сын Костя, 11 лет.

Сходила на пост к медсестре, она мне все рассказала. Да, живут прямо в больнице, некоторые сразу после роддома, отказные. Кого-то из семьи забрали, проходят карантин или места ждут в доме ребенка. Да, все время в палате, на улицу не ходят. Один уже вот 1,5 года тут. Финансирования на них нет, персонала не хватает. Кто из медсестер и санитарок посердобольнее  – подойдет лишний раз. Некоторые принципиально – кормление и уход по минимуму, за это не доплачивают, детей этих здесь быть не должно.

День и ночь в голове бродили мысли, что надо же что-то делать. Рассказала мужу, но он остался совершенно равнодушным. И до этого я заводила с ним разговоры об усыновлении, но муж был категорически против, даже слышать ничего не хотел об этом.