Блог Екатерины Забелиной. Часть 7. Наша история — глазами Димы

Читать все записи в блоге Екатерины Забелиной

Ну что же, пока Катя пишет очередную, самую сложную для нее серию — про Лизу, я вставлю свои пять копеек. Сразу скажу, что я не планировал ничего писать, но меня попросила Катя, так что не судите строго — это мой первый опыт. Я расскажу о своих мыслях и чувствах за весь период нашей приемной семьи. Может быть, я дам вам ответы на ее вопросы, заданные мне.  Свое повествование я разделю на несколько глав. Итак, начнем.

ПРОЛОГ

Как принято во всех историях, я расскажу немного о себе: я обычный человек, из обычной семьи и с обычным мировоззрением. Вопрос наличия-отсутствия детей меня не интересовал до определенного момента. И вот это момент наступил. Но так сложилось, что своих кровных, детей нет. Про тему приемной семьи мне не приходилось задумываться, так как я все ждал «чуда» и думал, что все-равно когда-нибудь у нас будет ребенок. Но это «чудо» все не происходило, а мысли о детях все сильней начинали кружиться в голове, и вот однажды Катя предложила записаться в ШПР и просто хотя бы познакомиться с темой приемного родительства.

Я, конечно, скептически относился к этому, потому что не понимал, что могут рассказать мне там, чему научить, что объяснить, ведь логика моя была железной: хочешь ребенка? Вот он — люби его! Все просто и элементарно. Однако знания, полученные в ШПР, оказались очень полезны, кроме того, от занятия к занятию я стал приходить потихоньку, шаг за шагом, к мысли, что я хочу не просто ребенка как лялю/игрушку/продолжение рода/мне пора уже/так принято/у всех есть, а именно: я хочу ребенка, потому что я в состоянии помочь ему, сделать его жизнь чуточку лучше.  Собственно, именно в ШПР я понял, что приемная семья — это именно моя история.

Летели дни, когда мы учились в ШПР, и вот, на носу — окончание учебы, а мы совсем не знаем, каких детей мы хотим, каких-то конкретных критериев вообще не было, за исключением пары моментов: порассуждав на кухне за чашкой кофе, мы с Катей решили, что будет хорошо, если дети будут в родственной связи друг с другом, нам казалось, что так им будет легче осознать и принять, что они в приемной семье. И, конечно, меня пугали мои глупые, надуманные стереотипы про «этнических» детей. Сразу оговорюсь, что я не расист, никого не пытаюсь унизить или оскорбить. Поэтому мы так и решили, что будем искать сиблингов «славянской национальности», э-э-э, точнее, Катя будет искать и мне предлагать, просто у нее это лучше получается.

И вот учеба финишировала, и мы окунулись в заморочки со сбором документов. Да, все это протекало очень легко, как и описывала Катя. Я не испытывал каких-либо сомнений, смятений или еще каких-либо эмоций, все шло так, как будто, так и должно было быть. Когда документы были готовы, мы начали искать наше «счастье», и, хотя основным мотивом было желание помочь ребенку, волей не волей мы смотрели, точнее, выбирали ребенка, пытаясь интуитивно понять, кому эту помощь хотелось именно «подарить».

Голова шла кругом от мысли, что мы можем ошибиться и «подарить» не тому, кому это действительно надо. На фоне этой паранойи добавились сомнения, что смогу ли я все это принять и осилить, тут, как говорится, желание есть, а действовать страшно. И вот Катя нашла. У меня прямо отлегло от сердца, выбор был принят не мной, собственно, я в этом и не виноват. Мальчик, ВИЧ-положительный, симпатичный, с редким именем Вениамин.

Сходства с собой я не увидел, эмоционально — ноль, но блеск в глазах моей жены все решил за меня. Не знаю почему, но тогда я твердо решил, что он — мой, и я буду бороться за него до конца. Дальше — все, как описано Катей, – разбитые мечты, злость, обида и весь чудесный спектр негатива.

АЛИНА

Я стоял и молчал в этом сыром подвальном кабинете, изредка поглядывая на супругу. Смотрел на нее и думал — как вернуть все назад, чтобы забрать Веню себе. Катя словами морально уничтожала уставшую женщину-регионального оператора, требуя от нее исполнения своих обязанностей. В итоге нам выдали длинный список имен и фамилий. Женщина читала монотонно эти фамилии, диагнозы и краткие истории детей, лишь изредка с издевкой добавляя: «Этот ребенок не подходит под ваше заключение».

Далее подошла очередь Алины, уставшая женщина чуть изменила интонацию и постаралась вернуться к привычному монотонному бурчанию, но я заметил это и поднял на супругу глаза. Наши взгляды встретились, и сама Вселенная указала нам на эту девочку. Катя сказала, что будем смотреть ее, прямо как будто назло этой женщине.

Уставшая женщина заерзала и начала немного суетится, пытаясь скорей переключиться на следующего ребенка, я понял, что что-то пошло не так. В итоге, мы на эмоциональном взводе летим в дом ребенка. Мне тогда казалось, что мы прямо безостановочно бежим и все двери открываем на бегу с ноги. Дальше просто мутная пелена из расспросов и выяснения каких-то несущественных мелочей в казенном кабинете дома ребенка, опять какой-то бег по этажам, двери, лица, голоса…

И вот! Катины руки дают мне сверток с живым человеком. Сердце колотится, ноги с руками из ваты. В одну секунду я перестал дышать и вдруг ОНА открыла глаза! Я прямо как в пропасть провалился, падаю без остановки, ничего не слышу, ничего не вижу кроме нее.

В те мгновения весь мир для меня был за окном, не существовало никого, кроме меня и ЕЕ. Я смотрел в ЕЕ глаза и тонул в них, я был рад этому, мне хотелось нырять еще глубже и глубже. Не понимая всего происходящего, я отдал ЕЕ какой-то человеческой фигуре, дальше все — как в тумане. Помню, что ехал домой абсолютно потерянным и думал только об этих глазах.

ГЛЕБ

Летели дни, мы гуляли каждый день, наматывая километры вокруг дома ребенка. Я мало что помню с того времени, помню, что было чувство полного умиротворения и обретения дзен-гармонии, а также чувство постоянного нетерпения. Когда? Когда? Когда мы заберем ее домой? Это было очень долго.

Моя связь с Алиной была очень сильна. Порой, когда я отдавал ее нянькам и уходил, она тянула ко мне руки и плакала. Приезжая домой я начинал тосковать по ней и не находил себе места, чувствовал себя как наркоман, которому нужна очередная доза. Как-то я даже не заметил, как Катя сообщила, что есть мальчик, которому мы нужны. Я подумал тогда: зачем? Зачем что-то менять, ведь все хорошо, я нашел свое сокровище, я обрел смысл, я получил что хотел. Мне были не важны другие дети, их судьбы, я не хотел больше ничего. Только моя дочь, только она имела смысл, мне хотелось дать ей больше, чем я могу, больше чем хочу, мне хотелось дать ей все. Я забыл свой основной мотив в этой истории.

Но одним вечером на кухне Катя опустила меня на землю, и напомнила мне о наших побуждениях. Я согласился познакомиться. Помню, что меня терзали сомнения, а смогу ли я потянуть двоих детей, дать им себя на равных. Конечно, первое, что приходило на ум и на язык, это — отказ. Но встретившись с мозгами, я понял, что не могу поступить иначе. И началось опять: бег, суета, тайны следствия по родственникам и диагнозу. Опять — легкость. Опять — напролом.

Алина переехала домой, и я остался с сыном один. Каждый день я приходил к нему, он узнавал меня и очень быстро засыпал на моих руках, я пел ему «спокойной ночи, малыши». Я любовался его очаровательной улыбкой и ямочками на щеках. Каждый сантиметр его тела казался таким родным, хотелось обнимать его и защитить от всех невзгод.

Мой мальчик! Мой наследник! Каждый раз беря его на руки, я замечал, как он все тяжелел и тяжелел, а также как он становился все «овощнее» и «овощнее». Хотелось забрать его быстрее домой, но все принятые мной меры не дали никакого результата, оставалось только ждать. И вот настал тот день, когда мы все оказались дома. Моему счастью не было предела, опять настал душевный дзен и покой.

ЛИЗА

Летели дни, мы с Катей на практике усваивали все прелести обладания двумя грудными детьми. В голове крутились мысли о сне, а еще о сне и снова о сне. Катя — огромный молодец! Она взяла на себя львиную долю в воспитании и заботе о детях, давая мне выспаться перед работой. А я, как подобает настоящему отцу, пытался обеспечить свою семью всем необходимым. Я сменил работу на более высокооплачиваемую, и все стало замечательно. Работа, дом, семья, дети.

Сидя вечерами на кухне, я слушал как они посапывали в кроватках, и обволакивающая теплота наполняла меня. Катя рассказывала, что они делали днем, каких успехов добились, показывала фотки, а по выходным мы гуляли всей семьей. Я купил бутылку шампанского и бутылку коньяка с датами рождения наших детей и спрятал их, намереваясь открыть их на свадьбах моих детей. Все было даже более чем прекрасно.

И вот одним днем Катя рассказала про свою тревогу и желание помочь еще одному ребенку. О Боже, опять? Ты серьезно? Все же так хорошо! Но механизм был запущен, и его уже не остановить. И началась череда долгих разговоров и попыток убедить меня сделать этот шаг. Отпираться мне было некуда. В очередной раз увидев этот блеск в ее глазах, я решился.

Мы приехали в этот центр. В кабинет зашла «пацанка» 12-ти лет, на месте сидеть не может, видно, волнуется. Вещи убитые, помню, кофта вся в дырках. В моей голове как молния на ясном небе: ты ей нужен! В общем, едем домой на выходные все вместе, а в машине такая немая пауза, вроде и говорим о чем-то, но как будто не о том, что важно и о чем хочется. Эти выходные пролетели за секунду. А когда настало время везти обратно — прям ноги к машине не идут. Я Кате говорю, что не хочу ее обратно отвозить. Стали звонить всем подряд и отпросили на все летние каникулы.

А дальше — опять суета с документами, в общем как обычно. Первый месяц с Лизой было очень легко, прям не ребенок, а подарок судьбы. Она рассказывала нам, как она жила, у нас шевелились волосы на голове, и хотелось спрятать ее от этих ужасных воспоминаний. В целом, ребенок был очень забитым и травмированным. Помню, мы пошли в магазин за мороженым, я купил ей сразу 5 штук, она держит их и растерянно так говорит: «Я ни разу в жизни не держала столько мороженного в руках». Мне тогда ком к горлу подкатил, как надо было изуродовать ребенка, что для него это прямо событие. И опять непреодолимое желание защитить, укрыть, уберечь. Мы потом часто в магазин заходили, я покупал почти все, что она выбирала.

Но эйфория быстро прошла, и Лиза из ангела превратилась в демона. О да! Это была жесть! Мило улыбаясь, она каждый день выкидывала такие выходки, что я серьезно задумывался закончить нашу с ней историю. Причем она делала это не специально, для нее это было нормой. Мы с Катей тогда курили, как паровозы, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Но потихоньку, шаг за шагом, мы начинали притираться друг к другу и потихоньку находить общий язык. Чем больше мы живем вместе, тем сильнее я стал понимать, что она мне нужна больше, чем я ей. Спустя полгода я отчетливо понимаю, что она абсолютно родной мне ребенок, за которого я пойду до конца.

ЗАВЕРШЕНИЕ

В завершении хотелось бы сказать, что я сам не ожидал, что все так произойдет. Сейчас я абсолютно счастливый папа троих детей.  Да, периодически быть приемным родителем тяжело, но не трудно. Надеюсь, что мой рассказ пригодится кому-нибудь и чем-то поможет, ну, а наша история продолжается! Всем спасибо!

Каждый ребенок мечтает о том, чтобы жить в семье. Не каждый может стать приемным родителем, но каждый может помочь