«В кабинет вошла девочка и сказала мне: «Мама, здравствуйте!»

Людмила Кузнецова из Нижневартовска взяла в семью 13-летнюю Алину. Во время адаптации понадобилась помощь, и Людмила обратилась за консультацией к психологу фонда «Измени одну жизнь»

Приемная мама рассказала, какие проблемы возникли у нее с дочкой, и что рекомендовала психолог.

Первый день Людмилы и Алины.

— Что привело вас к приемному родительству?

— Мысль о приемном родительстве пришла давно, когда еще был жив мой муж. Однажды я рассказала ему о желании взять в семью грудничка, но супруг не поддержал меня. Сказал, что не готов воспитывать неродного ребенка.

Старшая дочь выросла, с мужем расстались, и я потеряла смысл жизни. По сути, сбылся мой давний страх: одиночество.

В соцсетях я увидела фотографию девочки, особенно запомнились ее глаза. В голове возникла мысль: «Я ее нашла».

Я дала себе ровно 5 дней на размышление, но мысли о том, что это мой ребенок, не отпускали. Я позвонила в наш центр поддержки семьи, они помогли мне найти детский дом, в котором на тот момент была Алина.

Как раз в эти дни заканчивался набор в ШПР, я заявилась на обучение, проконсультировалась в опеке и уже параллельно с обучением собрала все необходимые документы.

— Вы сразу решили взять в семью подростка?

— Объективно оценивая свои силы и возраст, решила взять именно подростка. Лет пять назад, может быть, и решилась на малыша, но не сейчас.

— Что вам понравилось в Алине, когда увидели ее фотографию?

— С фотографии на меня смотрел мой ребенок. Мне показалось, что даже взгляд похож на мой. Мой ребенок, и все.

— На первой встрече с ней что запомнилось?

— Ребенок заходит в кабинет и говорит: «Мама, здравствуйте!» Я была шокирована этой фразой. Мне захотелось взять девочку на руки.

Тогда ей было 12 лет, но выглядела она совсем маленькой. Я спросила Алину: «Могу ли я обнять тебя?» Она кивнула. Мы сели, обнялись и долго сидели, не сказав ни слова.

— Почему так важно было обняться?

— Думаю, Алина, обнимаясь, восполняет то, чего не было в ее детстве, или было, но в малом количестве. Ее надо донянчить, доколыбелить, если так можно выразиться.

Старшая дочь Людмилы Рита помогала Алине делать домашние задания, адаптироваться к школе. 

— Можете рассказать историю Алины?

— В графе отец – прочерк, мама лишена родительских прав, страдает алкоголизмом.

Алину воспитывала бабушка, которая, впрочем, тоже имеет пристрастие к алкоголю. При этом девочка не видела маму с рождения, та родила и сразу же передала дочь на воспитание бабушке.

Бабушка сколько могла растила, но часто выпивала, била внучку. Алина стала убегать из дома, со временем у нее сложилась определенная психологическая коллизия «неумение контролировать время».

На фоне этих проблем бабушка сдала внучку в детский дом, Алине тогда было 11 лет. Она прожила почти год в системе, а потом я забрала ее в свою семью.

Алина сохранная, не привыкшая к жизни в детдоме. К слову сказать, учреждение очень хорошее, в некотором роде даже уютное, приветливый персонал.

— Как формируется ваша привязанность, как вы становитесь мамой и дочерью?

— Алина – мой ребенок. Я это сразу приняла, но у Алины процесс привыкания еще не завершен. Я для нее еще не мама, скорее воспитатель, заботящийся о ней, хотя Алина называет меня не иначе как «мама».

— А в школе ей сложно учиться?

— Алина – усердная в учебе девочка.

Учителя хвалят, и дочь крайне чувствительно реагирует на похвалу — для нее это чрезвычайно важно. Даже в мелочах. Она хочет быть лучшей.

Из уроков ей особенно нравятся биология и география. Алина может долго рассказывать про те или иные географические события.

Конечно, я стараюсь найти, за что ее похвалить в учебе, радуюсь искренне ее победам и интересуюсь каждым прожитым школьным днем. «Умница», «ура! ты сделала это», «отлично! у тебя получилось» — и ее глаза сияют счастьем.

— Какие способности у дочки, что ей нравится делать, какие у нее интересы?

— У дочери сильно развита коммуникабельность. Вообще Алина – великий коммуникатор, она испытывает потребность в людях, нуждается в социуме. Легко находит общий язык с любым человеком.

Во время адаптации профессиональная помощь требуется и ребенку, и родителям.

Дочь с нетерпением ждет встречи с одноклассниками, ребятами во дворе, при долгом отсутствии общения становится грустной. В каждом ищет друга. В ее возрасте, конечно, это особенно важно.

— Появились ли подруги?

— Алине тяжело вливаться в коллектив именно среди сверстниц. Сказывается подростковый возраст. Слава Богу, что она не стеснительная девочка, общительная, это сглаживает положение.

— Общается ли Алина с бабушкой?

— С бабушкой нет коммуникации. Еще в детдоме Алина надеялась, что бабушка ее заберет обратно, но этого не произошло.

Алина иногда вспоминает прежнюю жизнь, но желания встретиться или созвониться с бабушкой не выражает.

— Вы обращались за консультацией к психологу фонда, можете рассказать, с какой проблемой вы столкнулись?

— У нас есть психолог, к которому мы регулярно ходим, но она работает больше с дочерью, чем со мной. Конечно, не все так гладко и прекрасно в нашей новой жизни вдвоем: ложь, вредительство, избегание решения проблем…

Последняя капля была, когда Алина попросилась в детский дом. И я оказалась в тупике. Теперь уже помощь нужна была мне.

Я обратилась в фонд «Измени одну жизнь» с такими вопросами: «Почему ребенок попросился в детдом? Почему обманывает? Почему портит мои подарки?»

Психолог фонда Джессика Франтова объяснила, что таким образом ребенок меня проверяет. До знакомства и разговора с ней я не могла понять: почему я отдаю всю себя, а мне взамен ничего? Что я делаю не так? Почему нет тепла от Алины?

Если бы не Джессика, я бы начала заниматься саморазрушением. Конечно, консультация с ней — это кладезь знаний. Джессика сказала, что Алина на первом этапе проживает свою травмированность. И на протяжении ближайших пары лет дочку нужно воспринимать, как маленького ребенка.

Алине нужно прожить то, что она не прожила в раннем детстве. И тут я поняла многое: например, Алина часто (причем только в кругу родных и близких) говорит, коверкая слова, как начинающий говорить малыш.

Действительно, передо мной не 13-летний, а 5-летний ребенок, который в семье сейчас может позволить себе вернуться в тот непрожитый отрезок детской жизни. Потому и обращается с подарками как малыш: неуклюже, исследуя, как это устроено внутри.

Ну, и вторая причина — усталость от ожидания: «А вдруг меня вернут?» или «Когда меня вернут?», ведь опыт предыдущей жизни не основан на спокойной жизни в семье, там все было иначе.

И все необычные для меня поступки Алины — это своего рода проверка: «А действительно ли она мне нужна? Люблю ли я ее такой вот, неидеальной?»

— Что вы стали делать по отношению к Алине, по отношению к себе – что рекомендовала вам психолог?

— Джессика рекомендовала относиться к Алине, как к маленькому ребенку, параллельно помогая ей «дорасти» до своих подростковых лет.

Алине важно получить внимание и заботу, которой ей так не хватало в детстве, дорасти до своего подросткового возраста.

Нам надо прожить эти года и восполнить их. Если ребенку 13 лет, если он учится хорошо, то это вовсе не означает совпадение биологического возраста с эмоциональным.

До консультации с психологом я не могла осознать эту проблему, теперь все встало на свои места.

— Какой бы вы совет дали приемным родителям, переживающим адаптацию?

— Заручиться поддержкой специалистов помогающих профессий. И с первого шага проживать этот путь вместе.

Воспитание кровных детей и приемных – разные вещи. Думая, что, помогая ребенку, мы можем ему навредить.

— Что вам дает приемное родительство?

— Посмотреть на себя по-другому, приемное родительство – это воспитание себя.

Я иначе посмотрела на вещи, которые раньше не замечала. Другие ценности в жизни появились.

— Как вы считаете, почему дети не должны жить в детских домах?

— Если мы хотим воспитать нормальное общество, то дети должны видеть только одну модель поведения: жизнь в семье.

Фото — из архива Людмилы Кузнецовой.

Дизайн — Юлия Добровольская.