«Только увидела фото, сразу поняла — это мой сын»

Наталья Хатнюк из города Лыткарино Московской области - о том, как будучи родителями троих дочерей они с мужем взяли в семью малыша

«Я много читала историй о том, как мамочка не смогла принять ребенка, полюбить, и в ШПР нам говорили, что нужно обязательно познакомиться с будущим сыном или дочкой тактильно, подержать на руках, понюхать, чтобы точно понять, что ребеночек твой.  Мне ничего этого не понадобилось», — признается Наталья в интервью фонду «Измени одну жизнь» и своем блоге в Инстаграме @logotat

В семье Федю с радостью и любовью ждали и встретили и родители, и сестренки. 

Родить сердцем долгожданного сына и подарить ему семью 

Первая мысль взять приемного ребенка посетила нас с мужем лет десять назад, когда у нас уже росли двое кровных дочерей. Муж мечтал о сыне и говорил, что мы еще молоды и родим сами.

Когда через пять лет снова родилась девочка, я предложила ему взять в семью приемного мальчишку и, таким образом, решить два дела разом: родить сердцем долгожданного сына и подарить семью мальчику, оставшемуся без родителей.

Но тогда это были только разговоры, потому что у мужа развивался собственный бизнес, и его почти не было дома, а дочки были еще совсем маленькими и требовали много моего внимания и сил.

В 2017 году у меня обнаружилось онкологическое заболевание. После операции о рождении детей уже речи быть не могло.

Тогда муж сам завел разговор о приемном ребенке, спросил, не передумала ли я. Мы оба поняли, что хотим этого, но еще три года прошло в бездействии.

Все изменилось в один день

Все изменилось в один день. В Инстаграме нашего городского Психологического центра семьи и развития я увидела объявление о наборе в Школу приемных родителей. Я решила по дороге с работы зайти в центр, чтобы все узнать, обсудить с мужем, и тут же посетила первое занятие.

Сына Наталья искала в родном городе, а нашла в далеком Иркутске.

Потом записала супруга, и мы начали учиться в ШПР. Это был февраль 2020 года. Вскоре грянула пандемия, мы продолжили учиться уже дистанционно, и эта учеба затянулась до лета.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

Параллельно с учебой я просматривала федеральные базы детей, изучала анкеты и диагнозы. Я по профессии дефектолог, поэтому понимаю, какой диагноз что означает, и не боюсь их.

При получении документов от органов опеки согласилась на заключение «ребенок от 0 до 3 лет, группа здоровья 1-3», хотя готова была рассматривать и 4-5, а также более проблемные группы.

Читать также — 4 главных вопроса о группах здоровья детей-сирот

Изначально я была настроена брать только грудничков. Во-первых, мне с ними проще, я их лучше понимаю. Во-вторых, адаптация младенца легче и для семьи, ведь ребенок еще совсем маленький, к нему легче привыкать остальным, тогда как даже с трехлеткой другим детям может быть сложно, так как это первый переходный возраст у ребенка, когда он проявляет характер, конфликтует с окружающими.

После получения документов мы встали на учет при нашей опеке в Лыткарино и в соседней Балашихе. Там большой перинатальный центр, поэтому я была уверена, что отказники точно будут, и мы быстро найдем ребенка на усыновление.

Но звонки мои были безрезультатны. Я стала прозванивать регионы, мне везде отвечали, что грудных нет или же на ребенка уже были выписаны направления.

Я торопилась, пошли слухи о второй волне пандемии и возобновлении карантина, мне хотелось, чтобы до новой волны сын уже был у нас дома. Но время шло, а детей все не находилось.

Сердце екнуло, и я сразу начала звонить в Иркутск

Помимо федеральных баз, я была подписана на многие фонды в соцсетях, следила за историями и там. И вот в сентябре прошлого года я пришла на работу к 9, открыла Инстаграм и первым, что я увидела, стала фотография нашего сыночка!

Не могу объяснить, что произошло, но сердце екнуло, и я сразу начала звонить в Иркутск, где малыш находился. Там сказали, что на него уже есть кандидаты, но они еще не приняли решения.

Когда я перезвонила через неделю, оказалось, что ребенка еще не забрали. Тут я проявила настойчивость, сообщила, что готова немедленно вылететь за ребенком, без раздумий. И сотрудница через два часа сама позвонила мне и сказала, что я могу приезжать за ним.

ПОМОЧЬ ДЕТЯМ-СИРОТАМ

Я переговорила с мужем, и через 3 дня мы были в Иркутске. Больше всего я боялась прилететь и узнать, что его уже отдали кому-то, кто ближе живет или успел раньше.

Но этого не произошло, и я очень благодарна сотрудникам городской опеки за профессионализм, оперативность и внимание.

Он мой, родной. Ручки, ножки, носик – все наше!

В течение дня мы все оформили, и уже на следующее утро забирали малыша прямо из роддома. Я много читала историй о том, как мамочка не смогла принять ребенка, полюбить, и в ШПР нам говорили, что нужно обязательно познакомиться с будущим сыном или дочкой тактильно, подержать на руках, понюхать, чтобы точно понять, что ребеночек твой.

Мне ничего этого не понадобилось, я, как говорит моя дочка, «влюбилась» в него по фотографиям. А когда мне его вывезли в кювезике, я сразу почувствовала, что он мой, родной. Ручки, ножки, носик – все наше!

Обратный путь и перелет в 5,5 часов малыш перенес легко, почти всю дорогу проспал. Самолет был полупустой, поэтому мы могли расположиться с комфортом.

Сестренки сразу приняли младшего брата.

Дома нас уже ждали. Все вопросы об усыновлении решались на семейном совете. Когда был самый первый разговор о том, чтобы взять малыша, девочки были еще слишком малы и не готовы к таким разговорам и решениям.

Тогда мы поняли, что рановато и надо подождать, чтобы девчонки подросли. Нет смысла брать приемного ребенка, не спрашивая родных детей, иначе они могут его не принять. Сейчас уже все были в курсе, все понимали, были готовы и ждали его.

Мальчика назвали Федором

Какой-то особой адаптации ни у кого из нас не было. Мальчишка сразу оказался как дома. Мне пришлось вспомнить, что такое младенец. Младшей дочери сейчас 10 лет, и за эти годы организм отвык просыпаться по ночам, первую неделю было сложновато, потом режим наладился.

Мальчика назвали Федором. Здоров, развивается нормально, все его любят, тетешкают, он постоянно у кого-то на руках. Никто даже не вспоминает, что он чужой, усыновленный. Сын, брат, родной – только так. Все у нас хорошо.

Мы планируем брать еще детей, двоих мальчишек бы взяли, хотим уравнять количество мальчиков и девочек в семье. Мне сейчас 38, если поторопимся до моих 40, то к 60 младший из усыновленных уже успеет и школу закончить, и в институт поступить.

Почему мы все это делаем?

Я считаю, что у каждого ребенка должна быть семья, ведь ни один детский дом не заменит маму и папу, какие бы квалифицированные и опытные сотрудники там ни работали.

Наталья говорит, что адаптации как таковой не было. Просто пришлось наладить режим грудничка, о котором семья уже забыла)

Но если уж человек решается усыновить ребенка, то он должен сто раз подумать и все взвесить, чтобы понять, что обратного пути нет и ребенок с тобой навсегда, на всю жизнь.

Нельзя ни в коем случае возвращать детей, как надоевших кукол или испорченный товар. Потому что это человек, хоть и маленький, но с живой душой.

Все фото – из семейного архива Хатнюк.