Приключение как терапия в приемной семье: 4 правила путешествий с детьми

Как путешествие может стать мостиком привязанности, любви и доверия, перекинутым между приемными родителями и детьми, рассказывает многодетная мама, психолог фонда «Измени одну жизнь» Елена Мачинская.

Прошел ровно год  того момента, как Аня появилась в нашей семье. Ей было 13, и в ее жизни было два возврата. За этот год мои силы иссякли, и я искренне начала понимать, что послужило причиной отказа предыдущих семей от голубоглазой блондинки: протестное поведение, нежелание учиться и принимать правила семьи, хамство, нервозность, ложь, воровство, побеги, агрессия, аутоагрессия, мат, драки, сигареты и алкоголь. Это неполный список тех проблем, с которыми мне пришлось столкнуться.

В то лето я решила попутешествовать по Прибалтике. Хотелось, как в старые добрые времена, взять Надю и умотать, куда глаза глядят. Но Аня… Мне было ее бесконечно жалко, я понимала, что такое поведение – не ее вина, а ее беда. Но это понимание не давало мне сил и не прибавляло радости. Я ощутила на себе все симптомы тяжелого эмоционального выгорания: отстраненность, сонливость, апатия и плаксивость, перемещающая со вспышками гнева.

Я смертельно устала, все мои педагогические попытки исправить ситуацию, «наставить на путь», все советы психологов, все тайны книг — были бесполезны, они разбивались об Анино неизменное «и чо?»

Но оставлять Аню одну дома было совсем не вариантом, да и вряд ли кто-то согласился бы с ней остаться. Идею путешествия она, как и любую попытку вывезти ее куда-то, восприняла в штыки, даже поскандалила: «Я лучше с друзьями погуляю, не нужны мне ваши тупые музеи, и вы со своими идиотскими идеями не нужны, мне друзья дороже».

Да, весь этот год Аня всеми силами показывала нам, как сильно мы ей не нужны – постоянно говорила о родном городе, мечтала, как уедет туда к родным и друзьям. Друзья Ани — это вообще отдельная, больная тема для меня была тогда: «Наркоманы – самые крутые, я хочу только с ними дружить; пить водку в 9 лет – это нормально, у меня все друзья пьют, и чо?»

И вот наш автомобиль стоит на границе с Латвией. Багажник забит под завязку вещами на все случаи жизни: подарки рижским родственникам от меня и от мамы, аптечка, сумка-холодильник с продуктами в дорогу. Таможенник придирчиво осматривает машину, выборочно открывая чемоданы и сумки:

— Есть что-то запрещенное? Наркотики, оружие?

— Нет, что вы.

— Продукты, запрещенные к ввозу? Сыр, колбаса, мясо.

— Ой, — я теряюсь и даже пугаюсь. – Вот тут я бутерброды детям в дорогу приготовила: хлеб, сыр, колбаса. Нельзя?

— Выбрасывайте или ешьте. Не пропущу.

— Мы съедим, — говорю я. Вообще выбрасывать продукты для меня серьезное табу – мои бабушка и дед были на фронте, пережили голод, и отношение даже к крошкам хлеба у нас было очень бережное.

Я раздаю бутерброды детям, и мы начинаем усиленно жевать. Даже таможенника пытаемся угостить, но он почему-то отказывается от нашего щедрого предложения.

— Мам, я больше не могу, — первая застонала Аня на третьем бутерброде.

— Ешь, дочка, ешь, не выкидывать же добро.

Когда через пару минут застонала и Надя, да и я выглядела, наверное, несчастной, уминая четвертый бутер, таможенник махнул рукой и сказал:

— Ладно, езжайте, только спрячьте на всякий случай лучше. И смотрите, никому не говорите, что я вас пропустил.

И вот мы на территории Евросоюза с контрабандными бутербродами. Мы едем, обсуждаем что-то и вдруг, как вспышка, приходит осознание того, что я везу подарки от мамы ее рижским друзьям и брату: три огромных головки сыра, около десятка разных колбас и еще кучу «несанкционированных деликатесов». Вся эта контрабанда лежала в самой нижней сумке и до нее таможенник, после моего чистосердечного признания про бутерброды, так и не добрался.

Мы начинаем дружно смеяться, я даже вынуждена остановить машину. Аня хохочет, обнимает меня и Надю. Впервые за последние недели я вижу Аню расслабленной и радостной, на моих глазах они волшебным образом преобразуется. Спадает, как струпья, ее защитная агрессивная маска, просыпается интерес к жизни, к миру.

Тот день был первым в нашей трехнедельной череде приключений. А само путешествие стало большим и переломным моментом в нашей совместной жизни – это еще был слабый и тонкий мостик привязанности, любви и доверия, перекинутый между нами.

Причиной тому были необычные, светлые, новые яркие ощущения, прожитые вместе с ребенком, которые потихоньку легли тонкой непрочной исцеляющей корочкой на то болото недоверия, боли и обиды, которая Аня носила в своем сердце много  лет. Спустя много времени эта тонкая корочка окрепнет и станет прочным фундаментом для строительства ее новой, счастливой, доброй жизни.

Спустя несколько месяцев ко мне в руки попадет книга Марека Внука «Педагогика травмы». Читая страницу за страницей, я буду часто узнавать нашу историю в тех историях, которые приводит автор. И вот я дойду до страницы, которая так и называется: «Педагогика приключений». Тогда, наконец, мои ощущения обретут научную базу. Я приведу несколько отрывков из этой книги:

«Педагогика приключений как методика воспитания известна уже почти 300 лет. Жан-Жак Руссо, французский педагог и писатель, еще в XVIII столетии заложил фундамент концепции педагогики приключений. В XX столетии Курт Хан (…) усматривал в ней возможность формирования и развития человеческого сочувствия, физической спортивной подготовки, инициативности и спонтанности, заботы о других и эмпатии».

«Ключевым понятием педагогики приключений является переживание (опыт приключения). Это такое положительное необыденное событие в жизни человека, которое сильно отличается от его обыденной жизни и надолго сохраняется в памяти.

Благодаря педагогике приключений ребенок попадает в окружение, где может пережить много положительных событий», (…) почувствовать себя успешным в решении жизненных вопросов».

«Для того, чтобы проект педагогики приключений достиг своей терапевтической цели, необходимо создать условия передачи пережитого в жизнь. (…) Например, длинный путь можно сравнить с учебой. Важно помнить: акцент необходимо делать на положительных выводах».

Опираясь на полученный опыт наших первых совместных приключений, я стала применять «терапию приключением» на всех остальных моих приемных детей. Теперь я могу с уверенностью сказать – каждое подобное путешествие, не ограниченное рамками турпакета, становилось огромным продвижением в наших отношениях с детьми.

Многочасовые поездки в замкнутом пространстве автомобиля не давали «забиться по своим углам» и способствовали длинным личным разговорам. Тогда у детей выходили боль и обиды, они легче говорили о травме.

Мы много пели, играли и смеялись, так много, как никогда в обычной жизни. Рассказывали интересные истории о себе. Делились прошлым. Мечтали о будущем. Расширяли кругозор, исподволь узнали много нового о мире.

И все это сильно и неизменно сплачивало нас, с каждым приключением прибавляло совместных воспоминаний, медленно, но верно делая нас настоящей крепкой семьей, где царит любовь и доверие.

4 основные правила педагогики приключений:

1. Все участники задействованы в проекте, который осуществляется группой.
2. События должны происходить вне привычных условий обитания и носить серьезный характер (не просто прогулка по лесу).
3. Должны иметься предпосылки для неожиданных ситуаций, где придется применять логику, действовать сообща (поэтому организованная экскурсионная поездка – не лучший вариант).
4. Деятельность должна иметь характер приключения, т.е. чего-то особенного (турпоход, палаточный лагерь, байдарки, самостоятельные спонтанные путешествия без четкого плана и т.п.).