«Приемный ребенок – это проект на всю жизнь. Ты его берешь, развиваешь и любишь»

«Ее зовут Ульяша, в вашей видеоанкете она качается на лошадке. Уберите, пожалуйста, ролик с сайта, он просто больше не нужен. Мое счастье уже рядом со мной – сопит в кроватке», – этот звонок приемной мамы Натальи мы в фонде «Измени одну жизнь» вспоминаем до сих пор. Хотя и случился он пять лет назад.
Именно тот самый разговор стал в некотором смысле талисманом фонда – радостной точкой отсчета для сотен и тысяч историй об усыновлениях детей в детских домах, которые случились благодаря видеоанкетам. Спустя пять лет после того звонка мы встретились с Натальей и очень искренне поговорили об их жизни с Ульяшей, девочкой, которая качалась на лошадке.
– Как ваши дела?
– Ульяша и сейчас любит лошадей, а еще собак. Может, потому, что они – преданные? Вот, думаю отдать ее в конную школу. Она же у нас просто невероятно активная и упорная – такая пацанка, энергия у нее неуемная, и мы решили направить ее в правильное русло. Ульяша занимается в театральной студии и в секции синхронного плавания.
– Вы помните, когда впервые ее увидели?
– Я очень хотела ребенка. Но так складывалось, что у нас с мужем не получалось. И я как будто билась и билась головой в одном направлении… А потом смотрю – рядом дверь открыта: я увидела баннер вашего фонда. Я зашла на сайт и почему-то сразу набрала: девочки, 1-3 года. Стала листать анкеты и нашла Ульяшу – она самая последняя была в списке. И вот на самом деле именно анкета показала мне, что это та девочка, которую я бы хотела взять.
– А что именно вас зацепило?
– Я увидела какие-то проявления характера, внешние данные. И, собственно, я сразу послала анкету мужу. Он тоже посмотрел, и это стало отправной точкой к тому, что мы начали какими-то административными вопросами заниматься: пошли в школу приемных родителей.
Читайте раздел на нашем сайте – 5 шагов к принятию ребенка в семью. Он создан для тех, кто думает о том, чтобы взять ребенка из детского дома. Подробные инструкции написаны в удобном формате.
«Ульяша — очень преданный человечек».
– Много сложностей было?
– Я вам честно скажу: ни в одной организации лично у нас не было никаких препонов. Настолько все проходило правильно и легко. Никто нам не пытался вставлять палки в колеса – наоборот, только помогали: и сотрудники опеки в Иркутской области, откуда мы забирали Ульяшу, и работники детского дома. И к тому же у нас произошло несколько довольно мистических событий.
– Например?
– Муж копил мили Аэрофлота, и мы все пытались их как-то пристроить, но нам ни на что не хватало. И вот когда нам надо было лететь в Иркутск – а туда же очень дорогие билеты – он мне говорит: «А давай мили попробуем?» И нам хватает ровно на два билета. А мы копили их восемь лет, представляете?
– И правда, звучит мистически…
– А еще, пока мы собирали все документы – а это же все не быстро – я зарегистрировалась на форуме приемных родителей. И там некая девушка вдруг пишет: «Девчонки, поздравьте меня – завтра улетаю в Иркутск вот за этой девочкой!» И выкладывает фотографию Ульяши. А я понимаю, что никуда не могу ехать, потому что у меня нет документов. Я начинаю рыдать, а муж начинает меня успокаивать: ты должна порадоваться за ребенка. А я только повторяю: «Если не она, то никто. Я никого больше не хочу».
И вдруг эта девушка пишет в чат: «Девочки, я приехала назад, это такой кошмар, это не мой ребенок! Совершенно. Это не моя девочка». И я прям выдохнула: «Ну, потому что она меня просто ждет!» И я очень оперативно связалась с той девушкой, все у нее выспросила, и она мне выслала фотографии Ульяши. А я смотрю на них и думаю: «Дааа, что-то меня тоже ничего в ней не трогает».
И только в одной фотографии я вдруг узнала ту Ульяшу, которая меня на видеоанкете зацепила. И меня это успокоило.
История маленькой Ульяны — фильм, который снял о девочке и ее приемных родителях в 2013 г. фонд «Измени одну жизнь».
– А когда вы встретились с ней, она в итоге была такой, какой вы увидели ее в видеоанкете?
– Честно говоря, в анкете Ульяша казалась мне такой крупненькой – ну, как бы нормальной. Но когда я увидела ее вживую, я реально разрыдалась. У меня было такое впечатление, как будто новорожденного ребенка одели в туфельки и в платьице – настолько она была худенькая, изможденная, синенькая вся. Она в анкете еще каталась на лошадке, и когда я увидела эту лошадку вживую, я поняла, что это все настолько микроскопическое… Но на самом деле это было единственное такое явное несоответствие анкеты с реальностью.
– Пришлось, наверное, ее откормить и, как многие говорят, «отлюбить»?
– Очень долго я занималась здоровьем Ульяны, потому что она была такого маленького роста и веса – ей же было почти два года, а она весила всего семь килограммов. Это, учитывая, что она родилась весом три килограмма. Ну, это был просто дистрофик! И от того, что она мало весила, она еще и с трудом ходила – ее реально везде заносило. А она ведь бегать уже должна была в том возрасте.
Меня даже в больнице какие-то мамы спрашивали: «А вы что, недоношенные?» Мы в итоге решили проверить ее на карликовость – сдавали генетический анализ. Но потом мы уехали в Болгарию, а там солнце, море, песок – и она вернулась совершенно другим ребенком. Увозили синенького – привезли хорошенького, загорелого, откормленного.
Знаете, Ульяна очень любит жизнь – она, поэтому и выкарабкалась. Поэтому и мы с ней встретились. Хотя поначалу у нее во взгляде была такая… «брошенность».
– Вас это испугало?
– Страхов вообще было много. Во-первых, когда мы прилетели, и я ее увидела, у меня ничего не екнуло, как некоторые рассказывают про свои встречи с детьми. Ну, по каким «еканьям» это можно определить?! Я сидела в гостинице и плакала все эти дни, пока мы оформляли на нее документы. И я до конца не понимала, мне это все нужно или уже не нужно? Но раз уже такой путь был пройден… В общем, там были противоречивые чувства.
А потом мы летели домой в ужасе полнейшем. Все пять часов она, не переставая, орала «баба, баба». И потом она, конечно, раскачивалась, как и все дети в детских домах.
– А потом была адаптация…
– Да, она просыпалась ночами, плакала, кричала, куда-то в темноту тянула руки… Однажды, кстати, во время такой ночной истерики она впервые назвала меня мамой. И до сих пор у нее есть привычка, которая ее успокаивает, – она берет тряпочку и подсасывает. Так она спит. И мы не рушим эту привычку.
Но знаете, конечно, эти дети в детских домах – если уж они полюбят, то навсегда. Ульяша в этом смысле очень преданный человечек. Например, она всегда очень переживает, если я болею. И я сейчас точно могу сказать, что люблю ее. Хотя всякое бывает: по 10 раз могу ей что-то сказать, она вообще не реагирует…
– Ругаетесь?
– Иногда, конечно, она прямо до истерик доводит меня. И я кричу на нее, и объясняю, и порой наказываю. А потом мы миримся – у нас очень бурные примирения. Но что интересно, она так только со мной себя, собственно, и ведет. В саду на нее вообще никто ни разу не жаловался. Психолог сказала мне, что это говорит о том, что она мне полностью доверяет.
А еще психолог говорила, что я всегда буду чувствовать ее травму. Что в некотором роде эта травма никогда никуда не уйдет. И правда, я ее чувствую, в общем-то, до сих пор.
– А как ваш муж принял дочку? В фильме, который мы снимали про вас пять лет назад, он с какой-то особенной трогательностью говорит про Ульяну.
– Я скажу вам честно: муж ушел от нас спустя два года после того, как мы взяли Ульяну. Хотя он реально сразу полюбил ее и с энтузиазмом воспринял всю эту историю, но, видимо, в итоге не выдержал. Наверное, ему очень сложно далась адаптация, а может, с появлением Ульяны наши отношения как-то изменились.
Для Ульяши это, конечно, было очень тяжелым испытанием. Мне ее было безумно жалко – она к нему привязалась и, действительно, полюбила. Плюс, возраст у нее был такой уже осознанный – ей тогда было четыре. Но мы как-то это прошли с ней. Я ей объяснила, что наше с мужем расставание на нее никак не влияет – просто папу она станет видеть реже, но они будут встречаться. И они, действительно, видятся каждое воскресенье – как-то так сложилось.
Кстати, в семье наших близких родственников, которые тоже взяли ребенка из детского дома – и тоже по видеоанкете – муж также через некоторое время ушел. Просто эти истории с приемными детьми… Их нельзя только красиво рисовать – что вот, мы сидим все, улыбаемся: папа, мама, ребенок – у нас такая замечательная семья. Ведь нас, например, поначалу начали приглашать на телевидение как пример такой семьи. Но у них же свои сценарии – там только и говорили, что мы какие-то герои…
– А вы кем себя ощущаете?
– Мы совсем не герои, потому что если бы не Ульяша, я больше никого бы не стала брать, и вообще бы эту тему закрыла. Мне, правда, надоели все эти лозунги про геройство. У меня не самоцель – размещать посты каждый день на Facebook, чтобы мне говорили: «Наташа, вы такая молодец, мы берем с вас пример». Мне это совершенно не нужно. И поэтому меня ничуть не расстраивают люди, которые честно отстаивают свою позицию: а я бы никогда не смог принять ребенка из детского дома.
– Многие специалисты говорят, что такая честность с самим собой на стадии принятия решения очень важна.
– Потому что ребенка из детского дома невозможно «отлюбить» на все 100 процентов. Все равно какую-то свою «переживательную» часть они оставляют. Она есть и у Ульяны. Она может как раз и «засасывает» ее в своей тряпочке.
Я, например, не приверженец такой политики, что надо «залюбить» по самые уши и раствориться в детях. Надо и себя не забывать, потому что если у тебя не будет сил, то ты не сможешь и любить. Ведь бывает, я реально от Ульяны устаю и, не скрою, мне нужно от нее отдыхать: и от моторики ее, и от бесконечных вопросов.
– Но как у вас в целом складываются отношения?
– Я, конечно, ни о чем не жалею. Когда я вижу в Ульяне то зерно, которое проросло за эти годы – какие-то успехи ее… Я вижу, как ее любят окружающие, как она радуется, что научилась чему-то.
Ведь знаете, нам в детском доме сразу сказали: «Даже не думайте, эти дети звезд с неба не хватают. Двойки и тройки – это ваши оценки в будущем». И я, на самом деле, к этим словам отнеслась довольно адекватно. А Ульяна читает у меня сейчас, считает, стихи прекрасно запоминает, к школе готовится. «Мам, как хорошо-то уметь читать! Я теперь все могу сама, и прочитать, и написать», – говорит она мне.
А период адаптации – это была моя такая моральная беременность. Абсолютно на психологическом уровне.
– Этот период закончился?
– Сейчас мы живем дружно, много разговариваем. Например, у нас ритуал: каждый вечер мы рассказываем друг другу, как у каждого прошел день, прямо каждые полчаса описываем.
А вообще, Ульяна у меня очень энергичная – любит скорость, машины, с мальчиками много играет. Я иногда думаю о том, что же случится с ней в переходном возрасте – «сорвет» ее или нет? Может, я зря переживаю?
Но, в целом, я просто молю Бога, чтобы все у нее сложилось в жизни, чтобы она выросла хорошим человечком и себя реализовала, чтобы она нашла себя и нашла что-то, что ей по душе. Если она собак будет лечить или лошадей – прекрасно. Но если этого не случится, не нужно посыпать голову пеплом: вот, я столько всего в нее вложила…
Просто я точно могу сказать, что приемный ребенок – это проект на всю жизнь. Вот ты его берешь, развиваешь, ведешь, смотришь ошибки, корректируешь, что можешь, не можешь скорректировать – с этим живешь. В общем, я очень реалистично смотрю на всю эту историю. Это наш с Ульяной путь. И куда мы с ней придем – посмотрим.
Не каждый может взять ребенка в семью, но помочь может каждый!
Портал changeonelife.ru - крупнейший ресурс по теме семейного устройства, который каждый день помогает тысячам людей получить важную информацию о приемном родительстве.
Родители читают экспертные материалы, узнают об опыте других семей и делятся своими знаниями, находят детей в базе видеоанкет. Волонтеры распространяют информацию о детях, нуждающихся в семье.
Если вы считаете работу портала важной, пожалуйста, поддержите его!
Поддержать портал
Комментарии
Еще никто не оставил комментарий, вы можете стать первым!
Подписка на комментарии
Ответить на комментарий
Спасибо, ваш комментарий принят и после проверки будет опубликован на странице.