Приемная семья: часы приема не определены

Родитель – это тот, кто ведет ребенка по жизни. А кто ведет сироту? Где тот наставник и друг, тот, кто обнимет, от кого не надо защищаться, кому можно просто доверять? О том, как Школа приемных родителей может помочь сироте обрести семью, о том, что такое приемное родительство на практике, рассказала Ирина Гарбузенко. Шестнадцать лет Ирина Владимировна занимается этой темой, преподает в ШПР, консультирует фонды, в их числе фонд «Измени одну жизнь». И еще – в ее семье 7 приемных детей.

– Скажите, пожалуйста, кто приходит учиться в ШПР?

– В основном, люди, у которых нет своих детей, и которые хотят таким образом подобрать себе ребенка, изменить свою судьбу, наверстать упущенное. Это порядка 80%. Около 10% — это родственная опека. Часто приходят просто как в магазин за ребенком, которого не смогли родить. То есть люди 40+ приходят и говорят: мне нужен ребенок, быстрее-быстрее, до Нового года. Ждали до 40 лет, а сейчас вдруг что-то решили.

Только 10% из группы берут детей, а остальные продолжают искать младенцев, чтобы они подошли, чтобы они были здоровенькие, не «национальные» (то есть, не дети гастарбайтеров) и так далее. А задача ШПР – подготовить людей, которые будут брать и подростков, и постарше детишек. Почти не приходят такие. Бывает, в группах один-два человека, и то они говорят так осторожненько… Взять подростка не хочет почти никто.

– Почему же такой маленький процент?

– Запросы нереальны. Кто-то пришел просто разобраться, кто-то пришел, потому что бесплатно, кто-то – потому, что вообще любит учиться, кто-то – хочет назло мужу или тому, с кем развелся, взять ребенка. И, конечно, он не найдет решения этих вопросов, когда возьмет ребенка. Потому что дети травмированы, а травмированному ребенку нужен сильный взрослый. Задача ШПР – выявить действительно взрослых людей, зрелых и ответственных. После принятия в семью человека со своей историей, начинаются трудности у всех членов семьи. Не все способны справляться.

Это связано и с тем, что мы в ШПР обязаны обучать всех, кто пришел. А нужно делать наоборот, идти с другой стороны. Только недавно об этом стали говорить, и это очень важно: сначала семья должна проверяться, наблюдаться. Как это решено за рубежом: в первую очередь, оценивают, может ли семья стать приемной, и только потом, при утвердительном ответе, ее начинают обучать. У нас сначала обучают, а потом кандидаты сами перебирают деток из баз данных. И опека разводит руками: раз вы выдали им сертификат, что мы сделаем? И дает ребенка.

Еще одна задача школы – сформировать группу, в которой будет легко и удобно разговаривать, в которой люди будут открываться, не постесняются, не побоятся делиться. Уже не так важно научить чему-то, как необходимо, чтобы каждый проработал свою травму, а чтобы ее проработать, нужна безопасная, естественная среда. «Если я сейчас расскажу, что у меня травма, надо мной все посмеются и скажут: да тебе ребенка нельзя брать, может быть, правда, не нужно». Поэтому надо проговорить – тогда и поймете, что нужно замуж, а не идти в ШПР.

Сейчас просто громадная армия выпущенных, обученных кандидатов, которые ищут себе грудного ребенка. И точно такая же громадная армия подростков, которых не собираются брать те, кто обучился.
Многие думают, что сложно взять маленького. Нет, сложно взять подростка. Потому что его отпускать скоро: он только прирос, а его уже отдирать – с мясом, потому что он хочет стать взрослым. И он с мясом отдирает у себя территорию семьи, которая только-только его полюбила, и начинает отделяться. С подростками нужна особая профессиональная работа.

Но если ее правильно выполнять, если успеть подготовиться, будет легче, чем с грудным. Никто ничего не теряет: у вас и у мужа – та же работа и тот же распорядок дня. Потому что подросток – это не грудной ребенок, которого бегаешь и смотришь, как он – перевернулся ли, не задохнулся ли, набирает ли вес… Не поел сегодня подросток – и ладно. А если грудной ребенок не поел – будешь волноваться, потащишь к врачу…

– Какие самые частые вопросы люди задают на начальном этапе?

– Где найти, как выбрать здоровенького, как не ошибиться? А вдруг я не смогу его полюбить? Воспринимают ШПР как фирму, которая сможет подобрать тебе удачного ребенка. Как будто бы твоего собственного. Поэтому часто, когда базу данных с детьми смотрят, пытаются найти общие черты с собою, с мужем в детстве…

«Я смогу выбрать, дайте мне только несколько детских домов, я их все обойду и выберу». Но раз вы можете так все выбрать, подобрать, раз вы можете в жизни все устроить, устроили бы работу, мужа себе и прочее…
Самое главное заключается не в том, какую школу закончить, а в том, чтобы процесс обучения не останавливался на этой школе, продолжался дальше. Необходимо расширять свой кругозор, узнавать новые техники, пересматривать обучающие видео, разговаривать с профессионалами, ходить на семинары, платить за обучение, в конце концов. Работа приемного родителя – такая же работа, а чтобы быть специалистом, нужно всегда повышать квалификацию.

Мне говорят: «Вы сказали, что нужно брать ребенка моложе своего, а я считаю, что нужно взять подростка, вот у меня маленький, а я возьму подростка». Такие случаи бывают. Но предупреждаю: будут определенные сложности. Если вы к ним готовы – хорошо. Если нет – я вас предупредила. Одно дело взять ребенка младше рожденного (так принято сейчас говорить) – это естественно, как будто вы сами родили следующего. Ведь невозможно родить ребенка старше предыдущего.

А как с ребенком, который старше вашего? Нужно первое время бегать и проверять. Рожденный – маленький, а приемный может обидеть, потому что он в горе, он в расстройстве, он не знает, как совладать со своими чувствами, не может никому доверять. Ему захотелось, и он толкнул вашего ребенка, он не рассчитал силу, он привык, что в детдоме все сдачи дают. А ваш упал.

Согласны вы идти на это? Если да, то, конечно, берите большого.

В ШПР мы совместно с участниками обсуждаем различные варианты развития одной ситуации, отношений между членами семьи. Там можно просто послушать, поспорить и прочее. Но главное, чтобы тренеры были давно в теме: либо работали с приемными семьями, либо сами были приемными родителями. А и то и другое вместе – вообще прекрасно.

– Ситуации разные бывают… Как родителю трезво оценивать собственные силы и возможности?

– Был случай: взяли мальчика в семью с двумя девочками. Он чуть-чуть помладше, чем кровные дети. Мальчик стал угрожать, что зарежет, убьет, транслировал это у психолога. Родители испугались, отдали ребенка, у него страшная травма. Ребенку навешали диагнозов – может быть, они были, а может быть, нет… Но если бы он был в другой семье, там все могло быть по-другому: потихонечку социализировался бы, успокоился. А тут – ребенок говорит «я вас убью», и все попрятались. Вы представляете, чтобы в кровной семье маленький ребенок топал ножкой и говорил «я вас убью», а все – бабушки, дедушки, тети, дяди – побежали врассыпную? Еще психолог из детского дома сказала, мол, смотрите, вот он рисует, что руки-ноги оторваны, конечно-конечно, он вас всех зарежет. (Знаете, встречаются детдома, где работают психологи с ярлыками: все детдомовские — плохие.) И семья быстренько сдала ребенка.

На ШПР мы, преподаватели, предупреждали, что будут сложности… Да, мама очень переживала, но не смогла побороть этот страх. А ребенка нельзя из семьи возвращать. Значит, надо было идти до конца или знать, куда потом можно передать ребенка. У нас же нет такого! У нас после изъятия из семьи ребенок сначала находится в больнице, потом – в приюте, потом в детском доме, а после – идет в приемную семью, потом опять по кругу. И когда до следующей семьи доходит дело, ребенок уже как зомби: очень агрессивен, вообще не учится, непокладистый и так далее.

– Как быть этой женщине, если она решила идти дальше, как сделать из этого ребенка человека? Где ей искать помощь: в Интернете информацию искать или прийти в Школу приемных родителей и задать эти волнующие вопросы?

– Ребенок — уже человек. Она у меня консультировалась. Я ей предлагала обследовать его где-то в другом месте, попробовать, не торопиться. Может быть, можно было найти другую семью, чтобы не помещать ребенка сначала в больницу, потом в детский дом, а потом в ДДИ, с навешенным диагнозом инвалидности по психиатрии, а отдать ребенка временно на передышку, чтобы какая-то другая семья подхватила. Или по заявлению в детский дом на время отдать. Но, как правило, по заявлению отдают, а обратно уже не забирают…

Здесь основная причина в том, что ищут не семью для ребенка, а ребенка для семьи. Мы говорили: вам не подойдет этот ребенок, он вам не по силам: у вас две девочки, которые ходят в бантиках, и вдруг – мальчик такой сложный, с девиантным поведением. В ответ: «Нет, у меня сильный характер, я смогу».
В этом случае можно было девочку взять, но мама «загорелась» на этого мальчика…
Первого ребенка нельзя брать сложного.

– Скажите, есть ли нехватка профессиональных кадров?

– И приемная мама может вести ШПР. Она уже психолог. Люди, которые берут в семью особых детей, детей с инвалидностью, выхаживают их, помогают им развиваться и физически, и интеллектуально, — просто фантастические. Это высший пилотаж. Вот у кого всем нужно учиться…

Нехватка у нас не столько кадров, сколько общей программы, общей среды. Сегодня Институт развития семейного устройства Людмилы Петрановской (ИРСУ) как раз этим занимается. Необходимо объединиться на базе Москвы: регионы собираются, для них проводят серию семинаров, вебинаров, и на этой основе местные специалисты начинают следующих готовить. Это делается для того, чтобы выработать общую программу, чтобы ребенок попадал из семьи в семью, а не в детский дом, чтобы не навешивали диагнозов и в то же время не отмахивались от его реальных проблем.

В школах нет тьюторов. Это тоже очень большая проблема. Когда есть тьютор, который корректирует поведение, и учитель чувствует себя в безопасности, и ребенок, нет травли, нет агрессии. Дети ведь травят исподтишка. А ребенок с недавним детдомовским прошлым может сам провоцировать: «Я из детского дома!» Случаи разные бывают, и часто учителя оказываются не готовыми к ним, потому что они загружены бумажной работой, дети сложные, и родители требуют много от учителей.

Ребенок в горе, только начал адаптироваться в семье, приходит в школу. Он привык, что в детском доме ему оценки натягивали. А ведь для многих родителей оценки ребенка – показатель их собственной успешности. Что думает родитель? «Если они поползли вниз, значит, я — неуспешный родитель. Я его буду сдавать или стану нагружать, или быстренько отдам его в кадетское училище, там из него сделают человека». Что слышит, видит и чувствует ребенок? «Я — не человек, я – обезьяна. Буду вести себя так, что от вас избавлюсь, все равно, в конце концов, меня отдадите, ведь я вам что ни делаю, все не так».

Приемное родительство – это как брачные узы. Не мы родили этого ребенка, а он согласился идти к нам, и мы принимаем его со всем, что в нем есть. Представим, что невеста придет, а жених ей скажет: будешь хорошо себя вести – станешь моей женой, а будешь плохо борщи варить – не станешь. Захочется ему борщ варить?..

Опека требует результаты: почему девочка до сих пор не читает, почему не отдали в школу? А взяли сложного ребенка, только-только подлечили! О какой школе может идти речь? Опека: нет, вы обязаны отдавать в школу. Отдадут в школу, а с той стороны: забирайте, плохо себя ведет.

Тут  не ШПР нужна, а консилиум специалистов, чтобы семья постоянно была в поле зрения, чтобы о ней заботились. А у нас семья звонит: в школе ребенка дразнят, а опека в ответ: ну, и при чем тут мы? За рубежом такие ситуации решает социальный работник. Он приходит к директору: наш приемный ребенок ходит в вашу школу, идет его травля, вы не справляетесь со своим коллективом, может быть, вы с работой не справляетесь, может быть, вам пока посидеть с бумажками и не работать в школе? Директор говорит: да что вы, я разберусь. И разбирается. У нас ходит один родитель. А директор ему: иди ты отсюда, нечего было брать.

– В адаптации приемного ребенка в семье заняты не только родители, но и их дети, бабушки, дедушки. Могут ли дети из потенциальной приемной семьи тоже стать учащимися ШПР?

– Конечно! К нам ходят няни, бабушки, мужья, которые были не согласны, подруги, собачка ходила, грудной ребеночек ходил… Дети так интересно воспринимают занятия, помогают, включаются, спорят. Со мной на сказкотерапии девочка из одной семьи обсуждала сказку «Колобок». Колобок не сумел сказать «нет» лисе, лиса его уговорила и съела. Мораль: умей сказать нет наркотикам, зависимости. И девочка так активно участвовала.

Многие родители боялись, потому что тема серьезная. А к ребенку нужно относиться так, как будто он немножечко постарше: с грудным уже можно разговаривать, к трехлетнему можно постучаться в комнату… Чуть-чуть вперед идти. Вот девочки-подростки помогали мне вести занятие: раздавали материал, писали. Дети вокруг бегают, а они такие ответственные, работают… Подруга приходила, сама из детского дома, очень хорошо подсказывала, акценты хорошие делала, например: не надо сразу в мамочки, будьте сначала другом. Для группы очень важно, чтобы в ней работали и педагоги, и врачи, и другие специалисты.

– Ирина Владимировна, что бы вы пожелали потенциальной приемной семье, которая пришла на обучение в школу?

– У меня три основных пожелания. Главный козырь – обращайтесь к тематическому специалисту. Никогда не замыкайтесь, не сидите и не мучайтесь, а знайте, что костыли повсюду. Перед тем как подписать согласие на ребенка – посоветуйтесь, не принимайте спонтанных решений.

Во-вторых, необходимо убрать все ожидания. Берешь ребенка и помогаешь ему, радуешься, что он рядом и ему лучше, чем было в детском доме. Вот он стал хорошо есть, спать, пошел в садик или в школу, физкультурой занимается, какие-то болячки снялись, бабуля уже стала хорошо к ребенку относиться, папа доволен, братья-сестры, семья дружная. Очень важно понять, что тесать Буратино не надо, не нужно дрессировать, учить, переделывать. Нужно, чтобы он просто жил.

И третье. Необходимо работать над собой, создавать тот образ, который вы хотите для себя самого: учиться — интересно, узнавать — интересно, быть профессионалом — интересно, зарабатывать деньги — здорово, заниматься спортом, следить за собой, дружить, любить, общаться с мужчиной, женщиной… То есть необходимо постоянно образовывать себя и иметь в виду ребенка как большую ценность. «Мне доверили большую драгоценность, мне доверили не что-то второсортное, испорченное, а мне доверили самое дорогое, что может быть, – жизнь».

Каждый ребенок мечтает о том, чтобы жить в семье. Не каждый может стать приемным родителем, но каждый может помочь