«Саша сказал, что умеет молиться. Это прозвучало как последняя надежда»

«Я захотела вытащить парня из системы. Саша – мой ребенок, который должен был жить в моей семье. Когда органы опеки отказывали мне в получении статуса опекуна, то я чувствовала особенно остро, что должна спасти мальчика из системы детских учреждений»

У Валерии Юровой из Нововоронежа двое кровных детей: Кира, 15 и Елисей, 13 лет. Три года назад в семью пришел подросток Саша. Парень раньше жил в интернате для детей с задержкой умственного развития в Боброве Воронежской области. При этом отставания в развитии у него не было, этот диагноз у Саши сняли, когда подросток обрел семью. Сейчас ему 18 лет. 

Валерия рассказала, как видеоанкета, созданная фондом «Измени одну жизнь», помогла ей почувствовать, что Саше мама нужна больше, чем другим детям. С того момента изменились жизни всех героев этой истории.

На пути к приемному родительству

Органы опеки с самого начала не хотели давать мне статус опекуна, считая, что ребенку в учреждении лучше. Мол, там хорошее материальное обеспечение, потому всем потенциальным опекунам отказывают.

Поначалу мотивом для отказа мне в опеке над ребенком был мой незамужний статус. Мне сказали, что когда у меня появится супруг, тогда государство разрешит забрать ребенка под опеку.

Но после прохождения ШПР я уже была юридически подкована. Я знала, что, согласно закону, такого требования нет.

Саша больше других нуждался в семье

Я увидела Сашу в базе данных и просто захотела ему помочь. У меня повышенная эмпатия, и, объективно говоря, в мире много боли, много людей, кому нужна помощь. Если кому-то больно, то эта боль отражается и в моем сердце.

Я начала пролистывать видеоанкеты на сайте фонда «Измени одну жизнь», увидела ролики нескольких мальчиков и девочек.

Кадр из видеоанкеты Саши.

Саша был географически ближе остальных, из моего же региона. Когда я смотрела ролик, остро ощутила, что Саша нуждается в маме больше, чем другие.

А еще в видеоанкете мне он показался одновременно спокойным и печальным. И в нем чувствовалась безысходность.

Помню, как Саша сказал, что умеет молиться. Это прозвучало, как последняя надежда. И я поняла, что я одна могу осуществить его мечту. Больше никто.

Читать также — Как мы создаем видеоанкеты 

Кровные дети поддержали мое решение

Кровные дети меня поддержали. Они знают, как я сопереживаю боли, беде людей, животных. Помню, когда забирала своих из садика, то часто рассказывала о том, что на свете есть дети, за которыми никто не приходит. Идут дни, недели, но их по-прежнему никто не забирает.

Рассказ производил на моих детей ужас. Как можно жить, когда тебя никто не забирает из садика?

Саша старше моих кровных детей, что противоречит тому, что нам говорили в ШПР. Психологи считают, что приемные дети должны быть младше кровных. Возможно, это так. Но Саша – исключение. Он флегматик. Может быть, по этой причине с ним проще.

У моих детей не было ревности, непонимания. Они знают свою маму, особенности ее характера, мировоззрения.

Читать также — Как подготовить кровных детей к появлению приемного

Первая встреча

Наша первая встреча с Сашей состоялось в пандемию. И очно встретиться в стенах интерната нам не позволили, поскольку, цитата: «Ковид – это очень опасно».

Но, когда Саша лежал в областной больнице, я и мои дети приехали его навестить. Там дисциплина была не такой жесткой, как в детдоме. Ребята свободно могли гулять на территории больницы. Так что наша встреча произошла вопреки желанию государства нас разлучить.

Фото Саши в базе.

Первое впечатление: он оказался таким, как в видеоанкете, но маленького роста.

Это стало для меня шоком. Я была не готова увидеть столь невысокого мальчика. Но не подала виду, поскольку понимала, что беру в семью человека, личность, а не его внешность.

Принцип видеоанкеты состоит в том, чтобы будущий родитель мог посмотреть, как ребенок двигается, говорит. Это так. Но в анкете трудно передать рост ребенка, если он не в компании сверстников.

В ролике не было заметно его отставание в физическом развитии. В противном случае я бы подготовилась к первой встрече более тщательно, с точки зрения эмоций.

Я была удивлена, но Саша увидел на моем лице испуг и разочарование и подумал, что я перестану с ним общаться. Скорее, я находилась в панике не от его физического состояния, а от бездействия медиков, которые запустили лечение Саши.

История Саши

Когда Саше было 8 лет, его изъяли из семьи, и уже тогда нужно было начать лечение. Сейчас это сделать гораздо сложнее.

Когда Саша пришел в нашу семью, его рост был 1 м 40 см. За это время он вырос на 8 см. Потенциал есть, мы попробуем дорасти до 1м 65 см. Насколько можно было увеличить его рост, если бы врачи вовремя обратили внимание?!

Саша находился в интернате для детей с задержкой умственного развития в городе Боброве.  При этом отставания в развитии у него не было, его просто запихнули туда, потому что так нужно было. В итоге я получила 15-летнего пацана, который всю жизнь проучился по программе 3-го и немного 4-го класса.

Саша сначала находился у меня в рамках гостевого режима, так как опеку мне не давали.

Когда ее наконец оформили, возникли проблемы с устройством его в школу. Дело было так. Был документ о том, что Саша должен проходить обучение по программе для детей с задержкой умственного развития, но администрация школы не находила в его медицинских документах обоснования, где был бы прописан диагноз. Этот медицинский документ был или потерян, или Саша не проходил такую комиссию.

И нас попросили пройти комиссию самостоятельно и принести в школу документ.

Комиссию мы прошли. И она постановила, что отставания у Саши нет.

О школе

Но 8 лет Саша учился в школе для детей с отставанием в развитии. Учебой это сложно назвать, поскольку он не знал, что такое дробь, уравнение.

После того, как диагноз был снят, школа могла взять Сашу на обучение только по обычной программе! Адаптационной программы не было.

Нам рекомендовали нанять репетиторов, чтобы сдать ОГЭ. Но 8 лет жизни в интернате, конечно же, сказались. Саша не умеет учиться, ему тяжело.

Первые два урока он спал, положив голову на парту, а потом начинал мне звонить и говорить: «Мам, у меня болит голова. Хочу домой». По идее нужно нанять репетиторов, но денег, выделяемых государством, и моих собственных не хватит. Да и реально ли за год третьеклассника сделать учеником 8 класса?

В интернате, по словам Саши, детям вместо уроков показывали мультики. Того же он ожидал и от обычной школы.

В итоге к ОГЭ его не допустили, оставив на второй год в 9-м классе. Затем ему исполнилось 18, и Саша просто забрал документы из школы. Он сам высказал желание не учиться больше.

У него нет аттестата. Что делать дальше?

Саша должен получить группу по инвалидности. Каким будет его пособие, пока сложно сказать. Да, у него на сберкнижке скопился миллион рублей, но и он же когда-то закончится.

Я спрашиваю: «Как ты будешь жить дальше?» Он только пожимает плечами. Как будто взрослая жизнь похожа на детский дом, с готовой едой и отсутствием мыслей о будущем.

Поездка в родное село

Классической адаптации не было. По характеру Саша флегматик, с ним достаточно просто. С другой стороны, в нашей семье не принято закручивать гайки, нет каких-то строго соблюдаемых догм. У нас все происходит мягко.

Саша в первые дни с мамой, в семье.

В первые дни возникло желание доехать до родной деревни Саши. Год назад умер его папа. Саша долгие годы прожил с осознанием того, что у него есть отец. Он хотел встретиться с папой.

Сотрудники детдома знали, что отец умер, но Саше почему-то об этом не сказали. Поэтому мне пришлось сообщить сыну эту скорбную новость.

Саша захотел поехать в деревню, где он родился и где жил его отец. Когда мы поехали в его село, то навигатор повел через Бобров, где находился детдом. Представляете, о чем Саша подумал? Что его обманули и хотят вернуть в интернат.

Я объяснила ему, что мы просто проезжаем Бобров, не будем там останавливаться. Пока мы не проехали город, сын сидел в напряжении. По возвращении из поездки эта напряженность исчезла. Саша понял, что никто его возвращать не будет.

Половину прожитой жизни Саша не был дома и, конечно, по приезду не смог ориентироваться. Мы просто остановились у чьих-то ворот и спросили: «А где тут живут Поповы?»

Соседи спросили: «А вам какие именно Поповы нужны?» То есть, в селе его родственников много. Мы пошли к родным Саши, нас хорошо встретили, мы поговорили. Они держат пасеку, корову. В дорогу нам дали творог, банку меда.

Видно, что люди – работящие, не пьющие. Всерьез занимаются сельским хозяйством.

Вместе с Сашиной тетей мы поехали на сельское кладбище, где похоронен его отец, дедушка, бабушка, дядя. Вообще там целая аллея, настолько много родственников Саши жили в селе. По-настоящему родовое село для его семьи, но для Саши почему-то в родовом селе места не оказалось.

Саша общается с дядей по телефону. Сын решил, что после достижения 18-летия самостоятельно поедет в село, без сопровождающих.

Что сейчас?

Сейчас Саше нужно оформить взрослую инвалидность. С наступлением совершеннолетия на ребенка из детдома сваливается большое количество проблем.

Во-первых, государство перестает платить пособия, во-вторых, нужно решать вопрос м жильем со стороны того же государства, в-третьих, понять, как жить, когда государство сделало все, чтобы у парня не было образования. 8 лет жизни в интернате не дали ему знаний больше третьего класса. И как нам дальше жить?

Формально после достижения 18 лет опекуна у него уже не будет. Конечно же, я его не оставлю. Саша недавно захотел пожить самостоятельно, переехал в съемную квартиру, прожил там 20 дней и решил вернуться обратно. Взрослая жизнь его уже насытила. Мы должны быть рядом, чтобы Саша мог в любой момент обратиться за помощью.

Кровные дети сразу поддержали Валерию в ее решении взять в семью ребенка из детского дома.

Сейчас он называет меня «мама». Во время пандемии у нас был оформлен гостевой режим. Но встречаться нам не разрешали из-за карантина, но мы переписывались и созванивались. В тот момент я спросила Сашу: «Как ты хочешь меня называть? Лера, тетя Лера, мама Лера?» Но Саша не выбрал ни один из вариантов, не обращался ровно никак.

Кстати, хочу рассказать про один очень показательный эпизод.

Когда мы дали Саше ключ от нашего дома, то он купил множество брелоков, чтобы украсить ключ. Настолько ему важен был этот символ.

И только время расставит все на свои места. Был, кстати, период, когда Саша называл меня «мама», но на «вы». Вообще, дети из системы могут говорить «мама», при этом используя «вы». Это признак того, что вы ребенку пока чужой человек. Когда он начнет обращаться на «ты», значит, сближение пошло.

Саша советуется, звонит, пишет: «Мама, как мне поступить в такой-то ситуации?» Ему нужен контакт.

Советы будущим приемным родителям

Если почитать профильные чаты, то люди часто пишут про свои опасения относительно группы здоровья. Не бойтесь. Это просто дети, которым нужен дом.

Честно скажу, не понимаю людей, которые годами ждут в очереди самого красивого, здорового ребенка. Как будто речь идет о каких-то сортах… Любой ребенок будет любимым, а его проблемы (в том числе здоровья) решаемы.

Для Саши я — опекун, но он со мной на всю жизнь. Даже если деньги закончатся, все равно я буду рядом.

…Скоро Новый год. Этот праздник мы традиционно проводим в семье, в нашем селе. Мы всегда покупаем Саше новогодний подарок, чтобы он чувствовал себя частью семьи.

Фото — из семейного архива Юровых.

Дизайн — Наталья Лунькова.