Почему не заработает главный ювенальный закон России

Принятый недавно Госдумой в первом чтении законопроект предусматривает введение «социального патроната» — нового для России метода работы органов опеки с проблемными, по мнению государства, семьями. Общественники бьют тревогу, заявляя о грядущем разгуле ювенальной юстиции. Однако есть и иное мнение, что у государства сегодня не хватает сил выявлять проблемные семьи, методов работы с ними просто нет, и потому социальный патронат не заработает даже после принятия нового закона. Об этом корреспонденту фонда «Измени одну жизнь» рассказала заместитель директора школы-интерната № 8 (г. Москва) Софья Комарова.

Ювенальные законы в России могут и не заработать. Иллюстрация snob.ru

— Софья, в действующей редакции закона опека вмешивалась в дела семьи лишь после случаев «жестокого обращения» с детьми. Теперь будет иметь право и тогда, когда родители «создают своими действиями (бездействием) условия, препятствующие их нормальному воспитанию и развитию». Но по сути соцпатронат и сейчас действует. Получается, новый законопроект был нужен только для того, чтобы расширить перечень оснований для вмешательства в семьи?

— Нет, в реальности он не действует. Механизм выявления семей и «передачи» их для взаимодействия со специалистами не отработан, органам опеки не хватает сил, чтобы им заниматься. Идею социального патроната надо прорабатывать методически. Если сразу после принятия закона не будет технологии «соединения» опеки с тем, что сейчас называется  уполномоченной организацией, то социальный патронат и потом не заработает.

— А какие технологии спасения семьи сейчас применяются?

— Дело в том, что сегодня как раз технологии-то и нет. Моей настольной книгой является постановление столичного правительства от 20 сентября 2011 года № 433-ПП “О мерах по обеспечению реализации закона города Москвы от 14 апреля 2010 года № 12 “Об организации опеки, попечительства и патронажа в Москве”.

В нем теоритически описана процедура установления социального патроната над ребенком через договор с родителями (родителем). Мы же на практике столкнулись с тем, что это постановление рождает конкуренцию между комиссией по делам несовершеннолетних и органами опеки. Социальный патронат устанавливают органы опеки. Но не в каждом муниципалитете комиссия по делам несовершеннолетних  и органы опеки работают в тесном взаимодействии.

Говоря простым языком, комиссия «придерживает» семьи у себя, потому что им тоже нужна статистика, у них есть полномочия, с которыми они не хотят расставаться. Комиссии не хотят расставаться с семьями, с которыми много лет работали, и попросту не передают их в опеку. В свою очередь, у отделов опеки нет оснований заниматься данными семьям, а значит социальный патронат не устанавливается.

—  Есть ли альтернативы?

— Есть второй вариант: продумать систему отчетности так, чтобы семьи не становились предметом соперничества двух служб.

Еще не определен главный момент: социальный патронат – понятие добровольное или обязательное. Опека в каждом районе рассматривает этот вопрос по-своему. Какую-то семью они «гладят», но настойчиво ведут к соцпатронату. В другом случае, органы опеки просто уходят в сторону, поскольку считают патронат добровольным. Другую категорично принуждают к подписанию договора социального патроната.

Наверное, здесь должен быть компонент и того, и другого. Это касается не только соцпатроната, но и постинтернатного патроната, и сопровождения семей. Нужен многоуровневый подход. В любом случае, у семьи должно быть право обращения за помощью. Они должны знать, что есть такая услуга, что за нее не надо платить. Эту информацию важно доводить до людей. С другой стороны, социальный патронат должен быть мостиком между неблагополучием семьи и лишением ее родительских прав. Это некий обязательный этап, который семья должна проходить. Если насильно взрослых людей толкнуть к психологу, то эффект можно получить крайне негативный.

—  Допустим,  Вы приходите в неблагополучную семью. Что Вы им говорите? Какие действия предпринимаете?

— Если родители пьют, то мы вместе с ними идем к наркологу. Здесь есть тонкая грань между профессиональным и личным общением. И профессионалы грань не нарушают. При этом человек, который пьет, понимает, что психолог может ему в любой день позвонить, и что нельзя срываться, нельзя снова вести себя неправильно.

Специалист – это не просто помощь, не просто ограничитель, регулятор – это черта, преступив которую, ребенка реально могут забрать в детдом. Родитель должен осознавать такие вещи.  Алкоголизм, асоциальный образ жизни —  только часть проблем.

Приведу другой пример: есть одинокая мама, у которой проблемы со здоровьем. Она не в силах справиться с воспитанием ребенка. Плюс еще дитя имеет ограничения по здоровью, и ему полагается учиться не в обычной школе, а в специальной. А эта школа находится на другом конце города. И мама не может возить его каждый день туда. В итоге ребенок сидит дома, а социальные органы воспринимают ситуацию, как крайнюю. То есть создается угроза лишения родительских прав. Одинокая женщина с ребенком остается один на один со своими проблемами. И вот как раз в таком случае необходим социальный патронат. Приходят люди, которые могут протянуть руку помощи. Кто-то помогает обустроить квартиру, кто-то помогает расплатиться с долгами, заняться собственным здоровьем и здоровьем ребенка. Жизнь понемногу начинается нормализоваться.

— Сколько, на Ваш взгляд, должен длиться социальный патронат?

— Нельзя ставить рамки. Тут важен индивидуальный подход. Но конечно, есть предельная черта: совершеннолетие ребенка.