Екатерина Бакурская: «Дима – невероятный пример жизнелюбия и силы»

10-месячный Дима стал первым ребенком Екатерины и Ивана Бакурских из Санкт-Петербурга. Кате всего 21 год, но вместе с мужем они не побоялись диагнозов приемного сына, оценив собственные ресурсы. Екатерина рассказывает в интервью фонду «Измени одну жизнь», как любовь и уверенность друг в друге помогают им с Иваном растить и воспитывать Диму

«Муж предложил пойти поучиться в ШПР»

О приемной семье я мечтала с детства. Мы с мамой смотрели передачи про ребят в детских домах и говорили о том, как тяжело им там живется. Мой муж, наоборот, никогда не задумывался об усыновлении. Однако еще перед свадьбой мы договорились, что у нас будет много детей, без уточнения — кровных или приемных.

Когда мы осознали, что родить ребенка у нас не получается, то всерьез задумались о приемстве. Муж предложил пойти поучиться в ШПР, чтобы понять, сможем ли мы взять малыша. Он просил не обижаться на него, если после обучения почувствует, что не готов к этому. Я переживала, но дала себе обещание принять любое его решение. О нашем пути к сыну с первых шагов я рассказываю в своем блоге.

Папа с сыном. Ваня сам предложил Кате пойти в ШПР. Фото из семейного архива Бакурских.

На одном из занятий нам рассказали, что 80% выпускников детских домов не находят себя в жизни не потому, что они «дураки» или «убогие», как нередко говорят, а из-за того, что эти дети не знают, как жить по-другому, у них нет живых примеров и ориентиров.

После этого Ваня сказал: «Я ведь теперь слишком много знаю, чтобы поступить по-другому. Кто, если не мы?»

С нашими родителями все было намного проще решить, мы просто не стали спрашивать их совета и поступили так, как считали правильным. В определенный момент нашей супружеской жизни мы поняли, что не просто так в Священном писании говорится: «Посему оставит человек отца своего и мать, и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть».

Каждая пара должна уметь абстрагироваться от советов и страхов родителей, получить свой опыт и научиться делать выбор самостоятельно.

«Я здесь одна, передо мной очереди нет»

Окончив ШПР, мы начали искать ребенка. Я обошла несколько опек в Санкт-Петербурге, и мне везде говорили: «У нас на очереди по 150-200 человек, так что ждать вам придется не менее полутора лет».

Таким Дима был до того, как нашел семью. Фото из семейного архива Бакурских.  

Однажды в очередной опеке я увидела, что у начальника  повернут монитор компьютера. И мне очень понравилось изображение одного мальчика. Спросив о нем, я снова услышала про очереди, на что ответила, что я здесь одна, передо мной очереди нет, а на ребенка, видимо, еще не выписано направление, если его фото все еще на мониторе.

Нехотя начальница зачитала мне личное дело малыша, и я была в шоке от его «насыщенной» семейной истории и диагнозов. В результате я написала отказ.

Позже, когда я обсуждала это с психологом, она посоветовала мне уточнить актуальность диагнозов малыша в доме ребенка и познакомиться с мальчиком, но к тому моменту на него было уже выдано направление другим кандидатам.

Пока я корила себя за нерешительность, кандидаты написали отказ. Узнав об этом, я тут же поехала за направлением. Так с начала поисков до моего знакомства с малышом прошло восемь месяцев.

«Обманываете, и тяжелее детей выхаживают!»

Когда Диму внесли в кабинет главного врача, и я впервые его увидела, у меня ничего не «екнуло». Я просто была очень сконцентрирована на процессе. Я не знала, что делать, как себя вести. Дима был таким крошечным, весил около семи с половиной килограммов в свои десять с половиной месяцев, сильно хрипел и смотрел рассеянным взглядом.

То, что Дима выжил при родах — невероятное чудо! Он появился на свет на месяц-полтора раньше срока из-за «стараний» его биологической матери.

Роды были настолько тяжелыми, что ребенок находился на искусственной вентиляции легких две недели, а потом месяц питался через зонд. Когда он попал в дом ребенка, про него просто говорили: «Нежилец».

Катя говорит, что адаптация в семье еще не закончилась. Но супруги готовы в последствии взять еще детей. Фото из семейного архива Бакурских.  

Уже когда мы забирали Диму, врач приговаривала: «Зачем вам это нужно, такого тяжелого ребенка берете!» А я думала про себя: «Обманываете, и тяжелее детей выхаживают!»

В медицинской карте Димы фигурировали все возможные задержки развития, под вопросом были разнообразные заболевания, которыми мать могла «наградить» его при родах. Последнее меня не сильно волновало, все-таки XXI век на дворе, да и в первых результатах анализов значилось заветное «отрицательно».

«Работы много, но нет ничего непоправимого»

Дима сидел у меня на руках, как кукла, а вот Ване он сразу начал улыбаться и хватать папу за нос. Когда мы вышли из дома ребенка, я сказала мужу про сына: «Он какой-то очень странный», но по взгляду Вани поняла, что он уже принял решение. Потом я ходила к Диме в гости и в какой-то момент почувствовала, что не хочу его там больше оставлять.

Я присматривалась в Диме почти три недели, так как понимала, что не всем детям будет достаточно одной только любви и нужно объективно оценивать свои силы и финансовые возможности для борьбы с диагнозами.

Дело в том, что до встречи с Димой мы летали в Калининград и в день знакомства подписали согласие на девочку, потому что «екнуло». Но, узнав о ее реальном диагнозе и прогнозе, через несколько дней я в слезах и полном отчаянии от того, что не смогу ей помочь, летела обратно, чтобы написать отказ. С Димой я понимала, что работы много, но нет ничего непоправимого.

«Мы все обговорили «на берегу»

Первые дни дома мы просто ухаживали за сыном, играли с ним, а через какое-то время стало казаться, что так было всегда. Однако я осознала себя как мать только тогда, когда пришлось разбираться с его диагнозами.

Оказалось, что найти хорошего невролога в огромном городе все равно, что найти иголку в стоге сена. Мы потратили много времени и денег до того, как нашли адекватного врача, который прописал действенное лечение. Пришлось посещать и других специалистов. Было очень неприятно, когда мы заметили, что некоторые врачи, прочитав историю болезни ребенка, начинали вести себя брезгливо.

Ортопед однажды даже не коснулся нашего сына, чтобы проверить отклонение у него в суставе, а заключение этого врача оказалось простой отпиской. Это ужасно, что люди в XXI веке имеют стереотипные представления о приемных детях.

В первые месяцы Димы дома у нас с мужем серьезных конфликтов не возникало, потому что мы все обговорили «на берегу», хотя адаптация, думаю, у нас была и, возможно, она еще не закончилась.

«Мы еще только учимся быть родителями»

Мы еще только учимся быть родителями, защищать интересы своего сына, и порой нам бывает морально очень трудно. Огромным стимулом сейчас является то, что Дима развивается в соответствии со своим возрастом, а в некоторых моментах даже обгоняет ровесников. Многие прогнозы врачей не подтвердились. Мы живем без ингалятора, и болеет Дима не чаще других детей.

Мы не думали, что у нас будет такой замечательный сынок! Честно говоря, мы готовились к худшему, поэтому наши ожидания не оправдались. Несмотря на то, что не было и месяца без лекарств и переживаний, Дима дает нам намного больше.

Своей историей рождения он показал нам, что каждый ребенок имеет право появиться на свет и жить счастливо, несмотря ни на что.

Дима — невероятный пример жизнелюбия и силы! Он дал нам понять, что все, что невозможно человеку, возможно Богу. Он самое настоящее чудо в прямом смысле этого слова.

Дети и наш путь к ним способны перевернуть наше сознание. Только пройдя ШПР и пообщавшись с психологом, я узнала много интересного не только про себя, но и про своего мужа. Я осознала, что он содержательный и глубокий человек, который способен не только принимать рациональные решения, но проявлять милосердие и совершать отважные поступки. Это так прекрасно: осознать свою силу и духовную силу своего спутника жизни!

А сами дети показывают нам, какими нужно быть, чтобы стать счастливыми. Они учат нас любить по-настоящему и жить ярче!

Дети помогают нам понять: многое из того, что мы ставим на первое место, на самом деле приводит к тому, что у нас сквозь пальцы утекает время для жизни, наполненной настоящим смыслом.

Надеюсь, что у нас через год-два появятся еще дети: кровные или приемные. Если приемные, мы бы хотели дочек и сыночка любой национальности от 0 до 4 лет, но мы будем рады всем детям.

«Дети и наш путь к ним способны перевернуть наше сознание». Фото из семейного архива Бакурских.  

4 шага на пути к приемному родительству

ШАГ 1. В начале пути разобраться, подкреплено ли мое «хочу» моим «могу».

ШАГ 2. Во время поиска ребенка не надо растрачивать свои моральные ресурсы на государственные органы, с которыми придется взаимодействовать.

ШАГ 3. Когда вы найдете ребенка, не занимайтесь самокопанием, а делайте все возможное для того, чтобы ребенок был счастлив, чтобы быть уверенными, что именно вы — лучшие родители для него.

ШАГ 4. И помните, что нет плохих детей, есть дети, которым плохо.