Наталья Челмакина: «Я увидела красивого рыжего мальчика, который грустно рассказывал о себе»

1 июня Наталья Челмакина создала кампанию «Пора домой» на нашей платформе «Хороший повод». В видеоанкете на сайте фонда Наталья увидела Сережку. 

Будущих маму и сына разделяли не только тысячи километров, но и бюрократические препоны. Мы были на связи с Натальей, старались быть ей полезными.

И вот совсем недавно узнали радостную новость: Наталья забрала Сережку из детского дома, и вместе они прилетели домой! Поздно вечером, когда сын спал, она ответила на наши вопросы.

— Когда вы увидели впервые своего сына в видеоанкете, чем он вас «зацепил»?

— Я увидела красивого рыжего мальчика, который грустно рассказывал о себе, о том, что он умеет убираться, что-то там пришивать и протирать.

Меня тронули его неловкие движения, то, как он хмурил брови, стараясь ответить на вопросы, крутил колеса экскаватора, потому что в кадре ему нужно было что-то делать.

Подумала, что мы можем вместе ходить в походы, прыгать на батутах, читать «Урфина Джюса», «Гулливера», «Тома Сойера» и кучу всего, что я с удовольствием с ним перечитаю. А в системе этот огонек — еще немного — и погаснет.

ИЗМЕНИТЬ НЕ ОДНУ ЖИЗНЬ

— Как вам помог ролик при поисках ребенка?

— До Сережиной видеоанкеты я искала ребенка от 0 до 6 лет. Моя работа связана с детьми дошкольного возраста, и я думала, что критерии моего поиска вполне логичны: я знаю этот возраст, этапы развития, а знания – отличный ресурс.

В основном я просматривала анкеты детей в федеральной базе, ограничивая поиск возрастом 0-6. А потом вышло так, что моя коллега поделилась ссылкой на аккаунт в Инстаграме фонда «Измени одну жизнь», где был видеоролик о Сереже, которому 9.

Я увидела классного грустного мальчишку и не увидела причин, почему он не может стать моим сыном.

— Позже, когда встретились с ним, насколько он изменился?

— Во время знакомства Сережа был ровно таким, как в ролике: немного неловким, сконфуженным. Если долго не мог подобрать слово, расстраивался и замолкал.

Но в целом, с готовностью вступал в разговор. Задавал то забавные, то грустные вопросы: есть ли у меня в Москве телохранитель, помогу ли я ему вывести специальной мазью конопушки, потому что его дразнят, и правда ли, что можно прийти на футбольный матч на стадион, который показывают по телевизору.

Выяснилось, что Сережка болеет за «Спартак», я же болельщик «Зенита». Знающие люди поймут комичность ситуации.

— Как проходили встречи в детском доме в условиях карантина?

— Наша первая встреча продлилась около получаса. Я подписала согласие и улетела обратно в Москву.

Из-за ограничений, связанных с пандемией, я не могла посещать его, пока оформлялись документы на опеку, но Сережа каждый день мне звонил то с телефона директора, то воспитателя, за что им огромное спасибо!

Сережка перед полетом в Москву. Каждый раз, говорит Наталья, она себя спрашивала: «А это я смогу?» и понимала: «Смогу».

С каждым днем он все больше раскрепощался, улыбался, говорил свободнее, охотнее и дольше. Звонки начинались с того, что он считал, сколько дней осталось до момента, когда я за ним приеду.

Запомнилась фраза о том, что он хочет, чтобы это тянущееся время до дома пролетело быстро-быстро, а когда приедет домой, в Москву, чтобы время снова текло нормально.

Иногда Сережа звонил через видеосвязь, и по всему экрану телефона прыгали его симпатичные конопушки.

— Ваш путь к сыну как бы вы могли описать? Что было самым сложным?

— Мой путь к сыну похож на русскую народную сказку с лешими, кикиморами, загадками с подзагадками, какими-то вероломствами и испытаниями.

Хорошо, что я упертая, с достаточным ресурсом и мощной поддержкой родных, друзей и коллег. У меня нашлись и три пары башмаков, и три посоха, и три буханки хлеба.

Самое сложное – это коммуникация с опекой. Мне с опекой моего района очень не повезло: препятствия возникли с первого же посещения и продолжают возникать по сей день, когда ребенок уже дома.

И даже когда встречается специалист с человеческим лицом, который хочет помочь, местный департамент препятствует реализации федеральных законов.

— К какому выводу вы пришли?

— Мой опыт убедил меня в том, что система работает на саму себя, плевать ей на детей и на тех, кто хочет стать этим детям родителями. Формулировки в законах позволяют опеке интерпретировать написанное на свое усмотрение и нарушать права граждан.

— К сожалению, общение с сотрудниками органами опеки нередко бывает именно таким, как вы и описываете. Когда приемные родители рассказывают об этом, часто им советуют обращаться в суд, в прокуратуру.

— Обращение в прокуратуру не всегда, к сожалению, эффективно.

Силы и деньги на суд есть далеко не у всех, что позволяет опеке продолжать нарушать права и консервировать детей в учреждениях.

— Какие знания оказались важными при знакомстве, общении, адаптации? Откуда эти знания вы получили: в ШПР, из книг, во время консультаций?

— Еще три года назад я не решилась бы на усыновление ребенка, потому что не была уверена в своих знаниях, возможностях и силах. Я понимала, что у детей в учреждениях особый тяжелый опыт, который влияет на развитие, формирование личности, на то, как человек выстраивает социальные связи.

Также я понимала, что не знаю, что делать с последствиями этого опыта. Помню, как посмотрела документальное кино Елены Погребижской «Мама, я убью тебя!» и еще яснее осознала: не знаю, что с этим делать.

Но желание стать приемной мамой и изыскать знания и возможности засело, и постепенно все как-то начало под мое желание подстраиваться. Я получила образование в области прикладного поведенческого анализа и стала лучше понимать принципы формирования поведения. Много регулярной практики в этом направлении я получаю на работе в любимом фонде «Обнаженные сердца», где я работаю, и это безусловный ресурс.

Дома Сережа привыкает к новой жизни, в которой он самостоятельно может делать выбор и принимать решения.

На очередном международном форуме, который ежегодно организует наш фонд, был целый блок, посвященный исследованиям, как и почему проживание в закрытых учреждениях влияет на развитие детей.

Также приводились доказательства того, что в приемной семье происходят значительные улучшения, и дома, в окружении значимых взрослых, дети могут справиться с негативными последствиями проживания в детских домах.

А потом я прошла ШПР, там тоже было много полезной информации, но под другим ракурсом – больше с точки зрения психологии. Нам рассказывали про травмы, нарушения привязанности, адаптацию.

Каждый раз я себя спрашивала: «А это я смогу?» и понимала: «Смогу».

Так сложился целый пазл, и у меня появились и знания, и возможности.

— Ваши родные и друзья – как они поддерживали вас?

— Мое окружение – семья, друзья, коллеги – удивительные, принимающие люди. На протяжении всего пути меня подбадривали, предлагали помощь, делились знаниями, советами, ссылками, контактами, расстраивались, злились и радовались вместе со мной.

В основном, узнавая о моем решении стать приемной мамой, люди реагировали позитивно. Безусловно, мне было важно, что скажет мама. Я сообщила ей о своем решении по телефону.

Повисло молчание — мне кажется, мама была в шоке, но потом она собралась и ответила, что шаг серьезный, будет тяжело, но она всегда рядом.

— А когда ваша мама впервые увидела Сережу, какой была ее реакция?

— Да, спустя год, был новый шок: вместо маленькой девочки, которая (желательно) похожа на нас (мамино представление о моем будущем ребенке), я пришлю ей видеоанкету Сережи.

Сейчас мама очень ждет, когда уже сможет с ним познакомиться, радуется за нас, прислала тонну конфет, которые производят только там, на моей малой родине.

— Долгий путь пройден, сын дома. Вот он, рядом. Ваша жизнь сейчас – какая она?

— Первая неделя далась мне тяжело. Каждый день мое тело считало, что пробежало марафон. Это совсем другой ритм, другое наполнение дня, новые рутины.

Сначала Сережа считал прогулки скучными, но вскоре полюбил гулять и сам находить себе занятия.

Новый человек, в конце концов, и на узнавание этого человека и на выстраивание с ним отношений нужно много ресурса. А еще ему нужно куда-то бежать, что-то постоянно делать, задавать миллионы вопросов и нет навыков самостоятельного времяпрепровождения.

Но я быстро поняла, что не должна себя корить, если не буду идеальной мамой. И что в случае «угрозы» могу притвориться мертвой, и это нормально. У нас есть определенные правила, расписание, мы учимся договариваться: например, игры в телефоне только после чтения книги или уборки в своей комнате.

Сейчас Сережа читает «Урфина Джюса». Начал со скрипом за возможность посидеть в телефоне, а теперь уже нравится: читает и смеется. То же самое с прогулками: раньше «Фууу, не хочу, это скучно!», теперь бегает по парку и легко находит там себе занятия.

— В чем черпаете силы, вдохновение, когда ощущаете радость, беспокойство, может, какое-то волнение?

— Больше всего сил и вдохновения я нахожу в обычных ежедневных вещах: в прогулках с собакой, в книгах, в общении с прекрасными людьми, в новых знаниях, в смешных Сережкиных фразах, в его редких пока порывах обнять и его рыжих волосах.

Мне также помогает осознание того, что дома ему лучше, чем в учреждении. И что мне не обязательно быть идеальной. Это не значит, что я не хочу такой быть, просто я понимаю невозможность этого, и мне легче.

— Поделитесь несколькими фразами сына, которые показывают, как изменилась его жизнь?

— Ты правду говоришь, что когда мы приедем домой, то не будем спать днем? (Детей там укладывают спать даже в Сережкином возрасте — прим. авт.).

***

— Я объелся!

— Оставь тогда, не доедай.

— А там нас заставляли всегда все доедать, даже если не лезет!

***

— Зачем ты купила мне футболку такую страшную, с черепом?

— Тебе не нравится?

— Наоборот нравится. Мне бы такую там не купили.

***

— Что ты хочешь на завтрак: манную кашу или омлет?

— Не знаю. Как тебе будет угодно!

— Что значит, как мне будет угодно? Есть-то тебе!

— А почему меня раньше не спрашивали?

Теперь у Сережи есть и мама, и четвероногий друг, а еще встречи с мальчиком ждем мама Натальи.

—  Что бы вы посоветовали тем, кто выбрал путь приемного родительства и находится в самом его начале?

— Самый первый логичный шаг – пройти Школу приемных родителей.

Читать также — 5 шагов к принятию ребенка в семью

Этот шаг ни к чему не обязывает. Но он поможет получить необходимую информацию и решить: да, это мой путь. Или – возможно, позже. Либо — нет, это не мой путь, и это тоже крайне важный результат. Это намного лучше, чем взять ребенка, а потом понять: не мое.

Наталья советует начать путь к ребенку с ШПР. 

Также, со слов родителей, воспитывающих кровных детей, знания, полученные в ШПР, помогли им пересмотреть и улучшить отношения с детьми.

Делитесь своим Хорошим поводом с родными, друзьями, знакомыми и вместе помогайте детям!

Все фото — из семейного архива Натальи Челмакиной.