«Мы тебе помогаем не потому, что ты сирота казанская, а член семьи»

У Анны Миловидовой и Игоря Сушкова есть 24-летняя кровная дочь, с 2005 года они активно сотрудничают с детдомами Московской, Ярославской, Калужской, Тульской и Ивановской областей. Началось все с того, что они приезжали в детдома в качестве волонтеров, а потом стали брать детей из одного маленького детского дома Калужской области в гости.

Однако гостевой режим Анны и Игоря был не совсем обычным. В норме он предполагает, что одного ребенка берут надолго и потом поддерживают с ним отношения, а у супругов получилось так, что они поддерживали отношения со всем детским домом.

Адаптации не было

«Мы брали детей от 4 до 20 лет, чтобы они имели возможность сменить обстановку. У нас они могли не придерживаться строгого распорядка, ложились спать не раньше 2-3 часов ночи. Это для них своего рода каникулы: можно проснуться, когда хочешь, влезть в холодильник, съесть, что хочешь. Одновременно с кем-то я занималась английским, кого-то учила готовить. Нескольких детей мы привозили на лечение в Москву», — рассказывает Анна.

«Не могу сказать, что моя кровная дочка мне очень помогала, но она мне не мешала. Если дети помладше, то она их занимала: делала им фотосессии, рисовала с ними. Но ее интеллектуальный уровень намного выше, чем уровень ее ровесников из детдома, поэтому она в основном общается с маленькими», — добавляет она.

Адаптации, по словам Анны, их гостевые дети не испытывают. Особенно взрослые. «Они четко понимают, что находятся в гостях, мы на равных, если их что-то не устраивает, они могут сразу уйти», — поясняет Миловидова. Несмотря на это, определенные нюансы в общении с ними все же есть. «Я быстро поняла, что детей лучше не оставлять одних, не потому, что они сделают что-то нехорошее, а потому что я не знаю их реакции на некие события», — говорит она.

«Однажды у нас было в гостях пятеро детей. Они приехали с воспитательницей, которая, убедившись, что все в порядке, уехала. Одна из них девочек мылась в ванной, позвала меня и сказала: «Я содрала ранку, можно ли чем-то ее залить?» Пока я искала йод, девочка начала заваливаться назад головой и терять сознание. Хорошо, что в этот момент я была рядом. Непонятно, что с ней случилось: то ли ее вид крови испугал, то ли она перепарилась в ванной», — рассказывает Миловидова.

«А вот второй случай. В гостях у нас была девочка после операции, она не хотела сразу ехать в детдом. Сказала, что болит зуб, и попросила таблетку. Когда три таблетки не помогли, мы оставили ей упаковку на ночь. Утром я просыпаюсь и понимаю, что все плохо, потому что ребенок выпил все таблетки. Может ли взрослый человек предположить, что 17-летняя девушка за ночь может выпить упаковку лекарств? К счастью, упаковка не была полной и это не имело тяжелых последствий — девочка только испытала на себе побочные эффекты», — делится своим опытом Анна.

«Или как-то раз девочки отпросились пойти погулять около дома. Приходят довольные, счастливые и говорят: «А мы с негром познакомились, обменялись телефонами и вечером пойдем с ним гулять».  В ответ на это я сказала, что очень бы удивилась, если бы моя кровная дочка познакомилась на улице с кем-то. «А где же знакомиться? У нас в деревне все так и знакомятся – на улице», — возразили они. Приходится объяснять, чем может грозить знакомство с незнакомцами в Москве. Так что никогда не знаешь, где соломку подстелить», — добавляет Анна.

Саша и Алеша

С 2005 года семья дружит с двумя мальчиками – Сашей и Алешей. Они выделялись тем, что доучились до 11 класса, что в детдоме редкость, так как обычно дети после 9 класса идут получать профессиональное образование в ПТУ. А Алеша еще и читающий мальчик, плюс – оба без вредных привычек, что тоже встречается в этой среде нечасто. Детдом, где они жили, собирались закрыть, всем было не до устройства на учебу ребят, и им пришлось бы идти в колледж, только после 11 класса, что абсурдно. Анна и Игорь помогли им устроиться в Москве и поступить на физкультурный факультет Педагогического университета, где они учатся сейчас уже на 4 курсе. С самого начала мальчикам дали общежитие, но первое время жили они у Анны и Игоря.

Проблема была в изначальной несамостоятельности, которая свойственная детдомовским детям. «Еще у нас позиция: «Мы тебе помогаем не потому, что ты сирота казанская, а ты член семьи», — говорит Анна.

И дети, правда, чувствуют себя членами семьи. По собственному желанию и приготовить еду помогут, и грядки вскопают, и сумки донесут, и пылесос отберут, чтобы помочь прибраться.

Но Анна также признается, что серьезным пережитком детского дома для многих, выросших в этой среде, детей остается проблема халявы. Например, ребята. До 23 лет им платили пенсию, а когда перестали, то мальчики пришли к нам и сказали: «Нас лишили пенсии». Я ответила: «Не вас лишили, а скажите спасибо, что вам, здоровым лбам, до 23 лет платили ни за что деньги». И таких примеров море. Решать проблему психологии  иждивенчества Анна пытается разными способами. Она приводит в пример, как людям у церкви подают милостыню. Ее дают и стараются быстро отойти. «Пытаюсь детям донести, что к ним могут не все, но многие также относиться. Но жажда халявы неистребима. Сложно ждать быстрых результатов, потому что это дети сформировавшиеся», — заключает Миловидова.

Но Игорь и Анна гордятся своими мальчишками, которые делают успехи в учебе, в работе, а один из них даже кандидат в мастера спорта.