«Ангел-Хранитель» Лидия Моргоева. История девочки в резиновых сапожках

Лидия Моргоева после смерти родителей жила в доме-интернате, дважды пережила возврат. Спустя годы осуществила свою мечту – помогать детям-сиротам.

Лидия поделилась не только воспоминаниями, но и невероятным случаем, который помог ей стать участницей проекта «Ангелы-Хранители» фонда «Измени одну жизнь». С тех пор она распространяет видеоанкеты малышей и подростков, чтобы найти им семью.

«Поговори с Ангелами-Хранителями»

Я живу в Неаполе. В Италию из России я уехала в 2008 году. Мечтала, что вернусь через три-четыре года и начну помогать детским домам. Но жизнь внесла свои коррективы, и я все еще здесь. Последние два года стала думать, как стать полезной детям-сиротам.

В Италии детских домов нет, здесь совсем другая система. Итальянцы платят налоги, в которых уже заложен процент на помощь сиротам. Благотворительности как таковой просто не существует.

Когда я все это я узнала, стала задаваться вопросом, что делать? Ответ пришел неожиданно — во сне. Я отчетливо услышала фразу: «Поговори с Ангелами-Хранителями»… С кем, как?

И вот в одно прекрасное утро в начале января этого года я случайно на экране смартфона увидела фото милой девушки и заголовок: «Ангел-Хранитель» Наталья Федоренко: «Как сейчас живется «моим» детям?»

Я прочитала историю Натальи, у меня от восторга перехватило дыхание… Во-первых, от названия фонда, во-вторых, от названия программы, да и от всей этой истории!

Нашла Наталью в Фейсбуке, написала ей сообщение. Мы познакомились, пообщались, и она мне объяснила, как зарегистрироваться на сайте фонда «Измени одну жизнь», стать участницей проекта.

С того дня я делюсь видеоанкетами детей и новостями фонда в своем аккаунте.

Видеоанкеты не просто важны, они необходимы как для детей, так и для будущих родителей. Никакая фотография не может передать эмоции, характер и настоящую суть ребенка.

Каждый будущий приемный родитель хочет как можно больше узнать о ребенке, поближе познакомиться с ним, и видеоанкеты способствуют этому. Увидев малыша или подростка живым, активным, улыбающимся, в движении, намного легче принять решение и понять, мой это ребенок или нет.

Присоединяйтесь к акции «Стань Ангелом-Хранителем для ребенка из детского дома!»

Постирала платье, помыла босоножки

Наша семья жила на Кавказе, в Моздоке. В доме-интернате я оказалась после того, как мы с братом остались без родителей. Сначала в 1964 году трагически погиб наш папа, спустя два года не стало мамы, а потом ушла бабушка…

Брат учился в школе-интернате, когда бабушка была еще жива. И когда ее не стало, я знала, что хочу учиться там же, где и брат.

В сентябре все мои друзья пошли в школу, а меня некому было отвести в первый класс. Мне было 7 лет. Соседи меня подкармливали и укладывали спать. А с утра до вечера я была предоставлена сама себе.

И вот в какой-то из дней я поняла, что мне нужно учиться. Вечером постирала платьице, помыла босоножки и решила, что завтра поеду в город.

Встреча на автобусной остановке

Встала утром рано, умылась, оделась и пришла на автобусную остановку.

Там незнакомая женщина спросила, с кем я, куда еду. Я ей рассказала, что у меня никого нет, но я хочу учиться, потому что все мои друзья учатся, и я тоже не хочу быть дурочкой. На что женщина рассмеялась и спросила, есть ли у меня деньги на билет. А я ответила гордо: «Я же учиться еду! Меня не возьмут без билета?» Она рассмеялась еще больше.

Потом прижала меня к себе, и я почувствовала такое приятное тепло, как будто меня обнял родной человек.

Пока мы ждали автобус, познакомились. Ее звали Муза. Я тогда еще не знала значения этого слова.

Резиновые сапожки и плащ

Когда мы приехали в город, начался дождь. Тетя Муза повела меня в магазин и купила мне резиновые сапожки и болоньевый плащ. Моей радости не было предела!

Я до сих пор чувствую эту радость, когда вспоминаю тот день. Все тело покрывалось пузырьками радости! Именно пузырьками, а не мурашками. Это было детское ощущение, но оно намного сильнее, чем взрослое.

Я смотрела то на сапожки, то на тетю Музу и почти захлебывалась от радости. Я так ей была благодарна, но тогда я еще, конечно, не знала, что это чувство так называется!

Ходила из кабинета в кабинет

Потом мы пошли в какое-то большое многоэтажное здание. Тетя рассказала, для чего мы пришли. Нас попросили подождать.

К нам вышла женщина с бумагами, и мы вошли в кабинет. Там меня расспрашивали о моей жизни, я рассказала все, как есть. И то, что я не знаю, где мои документы тоже сказала, и то, что я очень-очень хочу учиться, даже если и без документов. Они опять рассмеялись, теперь уже вдвоем. Тетя Муза сказала, что ей нужно идти, она попрощалась с нами и ушла…

Потом женщина из кабинета написала что-то на бумаге и сказала мне, чтобы я отнесла в кабинет номер двенадцать. Она написала на листочке, и я сразу поняла, что двенадцать – это цифры 1 и 2. И так меня отправляли из кабинета в кабинет и каждый раз с бумагами и номером 1 и 5, 1 и 7. Я их легко находила.

Через какое- то время приехала воспитательница из интерната и меня повезли учиться.

Обо мне заботился брат 

В интернате я прожила семь лет.

У меня был родной брат, которого я любила больше всех на свете. И он меня тоже очень любил и заботился обо мне. Это было самое хорошее, что было в интернате.

Мой брат с друзьями часто бегал на колхозный рынок, который был неподалеку. Ребята помогали торговцам: носили ящики с товаром, подметали мусор. За это получали овощи, фрукты, сласти.

И всегда брат делил еду со мной. Он был очень заботливый. Когда вырос, всегда возил в детские дома на праздники подарки, которые покупал на собственные деньги.

Даже когда женился, и в семье появились дети, он не нарушал традицию. Объяснял жене, что у его детей есть родители, а у сирот – нет. Брата не стало, когда ему было всего 34 года. У меня словно вынули душу тогда…

Недавно услышала такую мысль о благотворительности. Есть три уровня: 1. Человек гордится: «Я, Я, Я этим занимаюсь!» 2. Мне абсолютно все равно, что вы обо мне думаете и говорите. 3. Я без этого жить не могу!

Мой брат был на третьем уровне, и я хочу дорасти до него!

Вернули без объяснений

В интернате я с младших классов мечтала, что когда-нибудь меня с братом заберут добрые люди, они станут для нас как наши мамы и папа.

Когда меня удочерили в первый раз, увезли далеко от брата, мы не виделись с ним целый год. Я очень-очень по нему тосковала, как потом выяснилось, и он тоже скучал по мне.

Брат был на три года старше, и его одноклассники тоже меня очень любили. Когда вернулась, все они очень были рады, наперебой расспрашивали, как мне жилось без них…

О своих приемных родителях я ничего не знала. Я жила и училась в Осетии, а они приехали из Грузии. Я прожила у них один год, потом меня они меня вернули.

Причин возврата не знаю. Уже будучи взрослой, поняла, что приемный отец был против того, чтобы я жила с ними. Он часто ругался с приемной мамой.

Я переживала очень, мне жалко было приемную маму и себя, но, с другой стороны, я рада была, что вернулась, буду рядом с братом.

С братом мы при встрече плакали и долго не выпускали друг друга из объятий. В тот момент я поняла, что имела в виду мама, когда мне сказала перед смертью: «Берегите друг друга. Вы самые дорогие люди друг для друга на свете».

Очень сильно меня поддерживала воспитательница нашего класса Сусанна Арамовна. Она часто забирала меня к себе домой на выходные. У нее были две дочери младше меня, мы с ними очень подружились. Девочки были очень веселые, жизнерадостные, не давали мне унывать.

Второй возврат

Второй раз меня хотела удочерить преподавательница пединститута из Пятигорска. Она жила с престарелой матерью. Я прожила у них три месяца – летние каникулы после седьмого класса. В конце августа они меня вернули и больше к себе не забирали.

Статьи о возвратных детях для меня до сих пор очень больная тема, всегда плачу, когда читаю об этом. Знаю, что чувствуют дети. Страх за свое будущее, ненужность этому миру и глубочайшее недоверие к окружающим.

После второго возврата наша медсестра Галина Эдуардовна брала меня на выходные к себе домой, всегда меня хвалила и говорила, что я обязательно буду счастлива, когда вырасту…

В старших классах я мечтала о том, что когда-нибудь сама стану мамой, у меня будет дружная семья и много детей. А если не будет своих, возьму из детского дома.

Я общалась с розами

Еще я мечтала работать учителем начальных классов или выращивать розы в теплицах.

Цветы я по-настоящему полюбила в первом классе. Я, конечно, их и раньше видела, и они мне очень нравились, но, когда я пришла в дом-интернат, цветы стали для меня такими любимыми, что это заметили даже воспитатели. Они разрешали только мне одной заходить на клумбы.

Я могла часами общаться с розами. Я до сих пор помню, как пахнет любая роза: белая, розовая, желтая, красная, бордовая. Это запахи моего детства.

Я всегда удивлялась: «Кто же их создал? Вот они растут на одной клумбе, за ними ухаживают одинаково, однако они разные по цвету и запаху». Все это меня приводило в такой восторг, что я забывала обо всем на свете!

Что такое счастье

В детстве я не задумывалась о том, что такое счастье. Я была рада, что у меня есть возможность учиться, меня кормят, одевают, у меня есть друзья, есть где жить.

Помните был такой лозунг в советские времена: «За наше счастливое детство спасибо, родная страна!» Это был мой лозунг, я в него искренне верила.

Всегда помнила мамины слова: «Доченька, никогда никого не бойся! Люби людей, и они тебя тоже будут любить!» Держа эти мысли в голове, я и жила. Я всегда искала только любовь. И действительно, это было так, как говорила мама.

Меня очень любили воспитатели. Особенно Роза Юлдашевна и Сусанна Арамовна. Я в них просто души не чаяла. Они мне заменили моих ушедших маму и бабушку. По очереди брали меня к себе домой на выходные и каникулы.

Не хватало воздуха под маской

После интерната я поступила в педагогическое училище. Студенческие годы были самыми счастливыми и беззаботными, хотя мне приходилось и учиться, и подрабатывать на жизнь.

В 21 год я вышла замуж за офицера, и мы уехали на Дальний Восток, на его место службы. Первые годы все было хорошо. Мы были счастливы! Но потом семейная жизнь дала трещину. Мы развелись после 13 лет брака. В тот момент я не понимала, почему это случилось.

Осознание пришло позже. Когда начала читать книги, узнала, что в разводе всегда виноваты оба супруга. И это, действительно, так.

Я очень боялась остаться с двумя детьми одна. И поэтому перестала быть искренней в своих чувствах. Я прятала свои негативные чувства. Надела маску. Делала вид, что у нас все хорошо. Я перестала быть той позитивной девчонкой, которой была.

В итоге, у меня больше не было сил держать маску, на это уходили все силы, и я чувствовала себя, как выжатый лимон. Мне не хватало воздуха под маской, я задыхалась… Когда я сказала мужу все, что накопилось, рухнул брак, мы развелись…

Дети не должны жить в детских домах

В коротком интервью невозможно рассказать обо всех сложностях. Но поверьте, жизнь в детдоме очень влияет на психологическое, душевное и физическое состояние. Трудно передать словами, как тяжело мне было жить с глубокими обидами и недоверием миру.

Уверена, что и свою семью я не смогла сохранить именно из-за того, что не было перед глазами примера семейных отношений, ведь ребенок должен видеть пример – своих родителей, иначе он потом по жизни идет, как заплутавший путник, без компаса, без ориентиров в незнакомой местности, ночью.

Я глубоко убеждена,  что дети не должны жить в детских домах и интернатах. Мечтаю о том, что наступят времена, когда исчезнет необходимость в этих учреждениях, что скоро сознание человечества дорастет до того уровня, когда не будет брошенных детей.

Чужих детей не бывает. Все это поймут очень скоро! Пусть все дети будут дома!

Фото — из архива Лидии Моргоевой. Черно-белое фото — единственный детский снимок, на нем Лидии 14 лет.  

Всего с начала работы проекта фонда «Измени одну жизнь» 6813 «Ангелов-Хранителей» помогли 16 тысячам детей стать видимыми, распространяя их видеоанкеты в соцсетях. Благодаря «Ангелам» 5500 мальчиков и девочек уже нашли родителей.