Крестная, вези меня, куда хочешь, чтобы только не жить здесь!

Мы начинаем публикацию серии неоднозначных историй усыновления. Не всё в жизни заканчивается хэппи-эндом, и мы считаем, что говорить нужно о разных ситуациях, и о сложностях в том числе. Мы благодарны мамам, которые честно рассказывают о проблемах и делятся опытом.

После статьи мы публикуем комментарий Елены Прудниковой — семейного психолога, специалиста по семейному устройству детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, президента благотворительного фонда «Путь домой», руководителя ООО «Психологический центр Елены Прудниковой».  

Мотивация у приемных родителей может быть разная. Кто-то предчувствовал появление ребенка в семье с юности, кто-то готов взять на себя ответственность по созданию профессиональной приемной семьи. Оксана П из Челябинской области взяла двух детей Дашу и Сережу (имена изменены) 9 и 10 лет, потому что на это ее благословил батюшка. Она сожалеет, что не справилась с воспитанием одного из детей, девочки, которую через 7 лет ей пришлось вернуть, но надеется, что смогла дать им духовный стержень, который поможет Сереже и Даше в этой жизни.

Началось все с того, что моя верующая подруга стала брать детей из приюта и водить на службу человек по 7-10. Потом она подвела ко мне в храме двух ребятишек Диму и Дашу и попросила быть их крестной. Я их крестила, стала с ними заниматься, мы много ездили по святым местам, я учила их читать. Детей в приюте было много, и моя подруга Надежда преподавала Закон Божий, а я ей помогала. Мы собирали вещи, для приюта: одежду, книги, игрушки. Я вязала носки и варежки детям — постоянно их не хватало. Потом в приют приехал мальчик Сережа и его сестра Анна. Он лучше всех занимался, лучше всех отвечал на уроках. Сережа хотел быть священником, и я его отвезла в приют при одном монастыре. Это были уже взрослые дети, им было 10 и 11 лет. После того, как он три года прожил в приюте, его начали выгонять за плохое поведение, и я забрала его домой.

Я помню, Даша однажды в детском доме, просто стала передо мной на колени и сказала: «Крестная, вези меня, куда хочешь, чтобы только не жить здесь». Конечно, я взяла детей прежде всего, потому что благословил батюшка, но я ощущала себя ответственной в этой позиции.

В приют при монастыре мы с Дашей ездили каждые каникулы, мы постоянно общались, перезванивались. Сережа чувствовал, что у него есть крестная мать, которая заботится о нем.

Даша была очень тяжелая, и судьба у нее сложная. Отношения у нас сложились непросто. В какой-то момент стало просто невыносимо, и мне пришлось отдать ее в детский дом. Ей тогда было 16.

Дело в том, что у Даши жива мама и рядом бабушка. Кто бы что ни говорил, а родители имеют очень большое влияние на своих детей, и от генов никуда не деться. Я не препятствовала их общению с матерью. Мать ей всегда говорила, что заберет ее и что ей лучше оставаться в детском доме или в приюте, а не жить у крестной. Мы даже ходили к директору детского дома. Даша заявляла: «Я хочу в детский дом» — «А почему ты хочешь?» — «Потому что меня заберет мама» — «А мама когда тебя заберет? Давай ей срок дадим». Самый сложный период начался полтора года назад. Последние полгода до ее ухода мы почти Дашу не видели. То она в школу не пошла, ушла гулять, то села на автобус, уехала к бабушке. В какой-то момент ее начали привозить прямо из притона милиционеры.

Я отдала Дашу, потому что боялась за нее, за ее будущее. Все время было ожидание чего-то плохого, что что-то произойдет. В какой-то момент я стала думать, какой же я опекун, если не могу ее контролировать, ведь она даже трубку не брала, когда я звонила. Она ходила по нашим знакомым и просила деньги на сигареты, развлечения, выпивку. В какой-то момент она стала оказывать плохое влияние и на Сережу. Когда я ему говорила: «Почему ты поздно сегодня пришел?» Он отвечал, что некоторые совсем не пришли, имея в виду Дашу. Мы с ним ее вместе искали по подворотням, садикам, где они собирались.

Когда я возвращала Дашу, в опеке меня обвинили в том, что я их разбаловала. Возможно, да, я была с ними слишком мягкой. А что я могла сделать, если я с утра до вечера на работе, чтобы прокормить детей, потому что помощь от государства очень мала?

Но и сейчас мы созваниваемся каждый день, она со мной советуется. Все же у Даши взят курс на хорошее. Сегодня, например, она ходила в храм, причащалась и с радостью мне об этом рассказывала.

Мама ее до сих пор так и не забрала. Потом девочка хотела вернуться обратно, но я уже не была готова снова пережить этот кошмар.

С Сережей мне было все-таки проще, хотя были и есть сложные моменты. Сейчас трудно их даже вспоминать.

За последнее время он изменился в лучшую сторону: уже год не курит, занимается спортом, поступил в электромеханический техникум, даже без моего ведома. Нельзя сказать, что он хорошо учится, но на второй курс перешел.

Признаюсь, у меня были моменты, когда я жалею о том, что взяла Сережу и Дашу. Говорю себе, что могла бы жить спокойно, но не захотела.

Но когда я была замужем, у нас не получалось иметь детей, и я несколько раз ездила на экстракорпоральное оплодотворение. Это совпало именно с теми годами, когда родились Сережа и Даша. При этом я понимаю, что в том возрасте, в котором я взяла этих детей, у них уже почти не было шансов попасть в семью. Кстати, брать маленького ребенка меня батюшка не благословил.

Силы преодолевать сложности мне дает только Господь, он же дает смирение и терпение. Я сейчас живу в надежде на лучшее, что все плохое пройдет. Сережа женится, потом будут дети, и все плохое забудется. Я верю, что у него есть духовный стержень. Он даже сам говорил: «Жизнь в монастыре для меня даром не прошла».

Мы Дашу любили и любим до сих пор. Мы с мамой плакали, когда ее отдавали. Раза два в месяц она приезжает ко мне в гости. Возобновила занятия спортом, начала хорошо учиться, бросила курить. Я рада, что, если я не смогла помочь ей исправиться, то хоть кто-то это смог.

_______________________________________________________________________________________________

Комментарий Елены Прудниковой, семейного психолога, специалиста по семейному устройству детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, президента благотворительного фонда «Путь домой», руководителя ООО «Психологический центр Елены Прудниковой»

Очень сложно писать комментарий к этой статье, так как информации, конечно, недостаточно. Поэтому, немного абстрагируемся от данной ситуации, и рассмотрим возможные причины, почему не получилось.

1. Раньше не было школ приемных родителей (ШПР), что, как я считаю, было большим минусом. Как говорят психологи, ведущие ШПР: «Если человек после окончания школы приемных родителей понял, что не готов взять ребенка из детского дома, это уже очень хороший результат!» И я с этим согласна. Часто мы на эмоциях берем того или иного ребенка, а все таки должны иметь время трезво оценить ситуацию, понять готовы ли мы, и поверьте, этого тоже будет недостаточно. В семье вам еще привыкать и привыкать друг к другу. И прощать, и злиться, и будут мысли все бросить, а там уже как терпения хватит, и как сердце подскажет.
2. Не каждый ребенок сможет жить в семье. У каждого из этих детей своя история, и у каждого благодаря этому сформировалась в голове своя модель семьи, отношение к взрослым. Поэтому для некоторых детей взрослого в его картине мира не существует, они не понимают, что взрослого надо слушаться, подчиняться, с таким ребенком будет очень сложно.
3. Родители, которых лишили родительских прав, но, которые продолжают общаться с ребенком, часто имеют большое влияние на него. В ход идут манипуляции: «Ты там в детском доме сыт, обут, накормлен, а я тут одна, голодная, бедная и тд», «Если ты сейчас не приедешь, я выброшусь в окно..».  Все это реальные истории, когда мать вызывает в своем ребенке чувство вины, манипулирует им. А дети в детском доме чаще всего придумывают грустные и нереальные истории того, как они сюда попали, родителей они защищают, опеку и всех остальных обвиняют. Поэтому, конечно, приемным родителям надо очень внимательно отнестись к этому факту, узнать больше о родственниках, проконсультироваться с психологом.
4. «Не судите, да не судимы будете!» — все мы знаем эту заповедь. Все-таки, если верить в то, что Господь нас ведет по жизни и заботится о нас, то нужно верить, что все что не делается  — к лучшему. Конечно, я желаю всем приемным родителям, чтобы хватало терпения, чтобы мы смогли справиться с ситуацией, найти подход к ребенку. Но не всегда это получается. Иногда мы протягиваем руку, а ее не берут. Возможно, тогда нужно дать человеку право решить самому, как жить дальше. В детском доме желания детей не имеют никакого значения. Они не могут выбирать, когда вставать, что делать — есть распорядок, по нему и живут. Она захотела дать шанс своей маме, поверила, что та ее заберет, это ее опыт, бесценный опыт! Из рассказа мы видим, что изменения есть, возможно, приемная мама даст ей еще один шанс. Но в любом случае, я верю, что эти изменения наступили благодаря тому, что девочка увидела жизнь с разных сторон. И, возможно, сравнила и сделала вновь свой выбор! Иногда нужно позволить человеку дойти до дна, чтобы потом он сам захотел подняться!

________________________________________________________________________________________________

Официальная статистика:

Количество случаев возврата детей обратно в детские дома росло и достигло нескольких тысяч ежегодно. Так, согласно официальной статистике, в 2007 году было 6136 таких случаев, в 2008 году- 7834 случая, а в 2009 году- уже 8474 случая. В 2011-м году снизилось выявление детей, следом снизилось семейное устройство и уменьшилось число возвратов. По данным в докладе А. Левицкой на конференции в апреле 2012-го года в 2011-м году было 6337 отмен усыновления и опеки . Почти все случаи возврата относятся к российским семьям. Например, в 2009 году из российских семей в детские дома было возвращено 8473 ребёнка, а из иностранных- лишь один ребёнок.